Сергей Волчок - В бой идут… Книга первая

К моему удивлению, Митрич не стал ни оправдываться, ни орать, а просто тихо и очень серьезно спросил:

– А для чего беречь, Свет? Ладно, перед данжем действительно не надо было, согласен, виноват, не подумал. Но вообще – для чего мне себя беречь? Для маразма? Для утки? Зачем мне это догнивание?

Он махнул рукой, и продолжил:

– Я себя контролировать привык, без этого помер бы тысячу раз. А когда понял, что подсел на игрушку хуже, чем алкаш на водку – даже испугался немного. Долго тогда думал – неужели совсем в детство впал, и на старости лет игрушка для меня смыслом жизни стала. Хуже подростка, которого от компьютера не оторвешь. Надо бы как-то себя ограничивать, что ли. А потом вдруг подумал – да какого черта? От чего ограничивать, и для чего ограничивать? Что у нас здесь, в реальности, есть? Доживание? Соседи-маразматики?

А там – вот там-то, как ни странно, жизнь настоящая. Там от меня что-то зависит, там мне чего-то добиваться надо, упираться как в молодости – до упора. Там на мне ответственность за людей, там от меня польза есть. Так лучше уж я там помру, в настоящей жизни, чем здесь годами слюни пускать. Помните – в школе «Песню о соколе» учили? Ладно, что говорить, сами вы все понимаете, потому что такие же, как я. Понимаете, просто себе не признаетесь.

Я подсел к нему и приобнял его за плечо.

– Брось, Серега. Мы же не потому, что ты плохой, а мы хорошие. Мы просто за тебя очень испугались. Ты прав, для нас сейчас настоящая жизнь – там. Потому и испугались, что никак нам сейчас без тебя нельзя. Нам еще подвиги совершать, и невозможное делать реальным. Ты, главное, не дергайся. Помнишь, у Визбора?

И я негромко запел, отчаянно сожалея, что нет гитары:

Спокойно, дружище, спокойно! У нас еще все впереди. Пусть шпилем ночной колокольни Беда ковыряет в груди – Не путай конец и кончину: Рассветы, как прежде, трубят. Кручина твоя – не причина, А только ступень для тебя. Спокойно, дружище, спокойно! И пить нам, и весело петь. Еще в предстоящие войны Тебе предстоит уцелеть. Уже и рассветы проснулись, Что к жизни тебя возвратят, Уже изготовлены пули, Что мимо тебя просвистят.

Когда я допел, зависла неловкая пауза. Чтобы разрядить обстановку, я спросил:

– Ты лучше скажи, чего вообще на износ вдруг рванул? Чего-то конкретного добиться хотел или просто так?

– Шестой уровень хотел выбить до данжа, – глухо пояснил Митрич. – У Тортика на шестом «глухая защита» появляется. Он просто втягивает голову и лапы в панцирь, и весь входящий урон наполовину режется. Очень нужная штука.

– Ну и как – выбьешь?

– Теперь выбью. Я ведь не идиот, я все посчитал – потому и задержался в ту ночь. Ночами сидеть больше не надо, я бы как раз за оставшиеся дни и докачался спокойно, и восстановиться успел. Не спалили бы меня – вы и не узнали бы ничего.

– Вот и качайся теперь шпокойно, математик, блин, – подключилась к разговору Семеновна. – Тебе вооще щитать положено тока до двух, на «первый-второй». Напугал всех, чертяка в фурашке.

Оставшиеся дни прошли штатно. В последний вечер, будто нарочно, из медведя, на котором Митрич получил шестой уровень, выпал лут. Это была сумка на сто ячеек с прямым подключением к аукциону. Семеновна, малость обалдев, пояснила, что стоит она безумные деньги. Митрич ликовал, и уверял всех, что это знак свыше.

На следующее утро мы вошли в игру в шесть утра. До падения защиты оставалось двадцать часов. Семеновна прошлась по опустевшему дому, проверить, не забыли ли чего – возвращаться мы не собирались. Потом мы выставили на продажу мой утренний улов, и Андрюшка отключил аукционные функции на камне возрождения – теперь весь непроданный лут и купленные вещи будут падать сразу в новую сумку. «Сын полка», в отличие от стильного Митрича, выглядел очень забавно – настолько разномастными были вещи, выкупленные ему на 10 уровень с бора по сосенке.

Мы встали у крыльца, и посмотрели на дом, в котором прожили месяц. Семеновна украдкой промокнула глаза.

– Ну что, пошли, что ли? – просто сказал Митрич.

И мы пошли в данж.

__________

[86] Реплика Совы из мультфильма «Винни-Пух и день забот».

Данж и впрямь оказался недалеко – минут через десять мы стояли перед небольшим холмом, у которого с одной стороны как будто огромным ножом была срезана «горбушка». На срезанном боку переливалась малиновыми нитями овальная мембрана высотой с человеческий рост.

– Отзывай Сивку, он туда не пройдет, – принялся командовать Митрич. – А телегу здесь придется бросить, будем надеяться, не сопрут, пока нас не будет. Или, Мить, может, останешься, посторожишь? Тебе все равно там делать вроде как нечего.

В ответ я лишь выразительно посмотрел на него, а Семеновна хмыкнула.

– Чтобы когда захватчики к данжу прибегут, им было бы на ком злобу сорвать? Ты хоть иногда своей верхней конечностью думай, валенок.

У Светы блымкнула почта, и, посмотрев письмо, она вдруг начала озираться вокруг.

– Что случилось? – поинтересовалась Семеновна.

– Барсук прислал письмо из двух слов: «Удачи вам!».

– Следят, что ли? – встревожился Митрич.

– Да нет, их же на участок система не пустит. Скорее всего, просто вычислил примерное время, когда мы пойдем в данж – и угадал. Ладно, мы идем или как? Митрич, командуй.

Старик выпустил Тортика, внимательно осмотрел Андрюшку, зачем-то заставил его попрыгать на месте, поинтересовался – не забыл ли он переместить эликсиры в слот быстрого доступа, затем обратился к нам.

– Порядок прохождения будет такой. В коридорах впереди идет Тортик, за ним – я, дальше вы втроем, Андрюха замыкающим. При нападении – вжимаетесь в стены и прикидываетесь ветошью. У нас с Андрюхой действия отработаны, поэтому ваша задача – ни в коем случае не путаться под ногами, не проявлять своего присутствия, и вообще не отсвечивать. В залах – железное правило: пока мы втроем не закончим зачистку, вы околачиваетесь в коридоре. В зал заходим только по моей команде. Понятно?

«Да», «понятно», «не дурней тебя» – вразнобой ответили мы.

– Ощущения всем выставить максимум на 50 %, ну, кроме Светы, конечно. Мало ли что, здесь помирать реально больно.

А что у нас со Светой? Я, похоже, традиционно что-то пропустил из-за своей «отселенности». Но Митрич не дал додумать – охотник вдруг размашисто перекрестился:

– Я первый, Андрюха за мной, остальные – секунд через десять. Береженого бог бережет.

И, пустив вперед Тортика, капитан шагнул в портал. Андрюха двинулся за ним след в след, я галантно пропустил вперед старушек и вошел последним.

К моему удивлению, данж вовсе не был подземельем, а я искренне полагал, что это синонимы. Здесь ярко светило солнце, небо было голубым, а трава зеленой. Вот только неба было немного – пройдя через портал, мы оказались в нешироком ущелье, чьи отвесные рыжие стены уходили вверх на какую-то невообразимую высоту. За нашей спиной светился портал, а вперед уходила узкая тропа.