Максим Бондарчук - Энигма [СИ]

— Это… это воспоминания. Мысли… Чей-то дом. Боже мой! Я вижу самого себя.

— Ты видишь Виктора. Это часть того, что осталась в архиве. Простые чувственные воспоминания, моменты затишья, когда настоящий Виктор мог общаться со своей женой.

— Так значит она настоящая?

Дельфин всем телом повернулся к Стиву и немного наклонился.

— Вообще-то она давно умерла. Эта женщина, как и Виктор, которым ты управляешь, просто оболочка. Наверное другая отчаявшаяся и разочаровавшаяся в реальности тоже выбрала спокойную жизнь жены обеспеченного финансового трейдера. У нее такой же стандартный набор воспоминаний. Помнит лишь то, что должна помнить. Ни больше, но и не меньше.

— А дети?

— Тоже самое. Будь уверен, если ты погибнешь, тебя заменят очень быстро, а они не заметят подвоха. В игре все строится на взаимозаменяемости, чтобы не было риска потерять нечто особенное или ценное, а потом не найти ему замену. Ты тоже не исключение, хотя твой роль в игре куда более серьезнее, чем кажется, никто не будет с тобой церемониться если ты совершишь серьезное преступление. Убьют и на этом точка, а завтра пришлют нового.

Затем он повернулся к компьютеру и продолжил работу. Отсеивал все ненужные и не имевшее к делу барахло, изредка показывая чем жили и о чем думали предыдущие копии Виктора.

— Откуда у тебя доступ к таким данным?

— Я часть системы. У меня есть определенные права, которые позволяют просматривать и редактировать некоторые файлы игры. Это незаконно с точки зрения установленных правил, но мы стараемся соблюдать тишину и сильно не корректировать исходные данные.

— Какая тебе от этого польза? Ты не человек, ты живешь исключительно компьютерным миром. Откуда такое желание помочь остальным сбежать отсюда.

Гном развел руками. Он был слегка возбужден и нервничал. Хотя за все время, что они находились вместе, Дельфин был спокоен и непоколебим как камень.

— Тебя ведь прислал старик, верно?

— Да.

— Он говорил тебе, что мы умеем учиться? Умеем наблюдать за происходящим, делать из этого выводы, понимать тех, кто с нами общаются. Даже сейчас, когда ты рядом и говоришь со мной, невидимо для тебя, я продолжаю в фоном режиме анализировать твое поведение, вопросы, ответы, реакцию на мои ответы, реакцию на новую поступившую информацию. Все это делает меня совершеннее и программисты, создавшие меня, не прилагают к этому никаких усилий. Они сами задали обучающий алгоритм и заставили строго следовать ему. А потом… а потом просто пошли отдыхать. Подумай сам, сколько людских ресурсов потребовалось бы для контроля внутренних механик игры? Тысячи! Если не сказать десятки тысяч! Это слишком накладно с финансовой точки зрения. И чтобы решить эту проблему были придуманы мы. Небольшие модули с алгоритмом обучения. Каждый из нас ответственен за что-то одно и это одно управляется нами отсюда, изнутри. Мы видим как меняется ЭНИГМА, как растут ее потребности и увеличивается нагрузка на ядро. Часть этих проблем мы берем на себя. Но для того, чтобы иметь полное представление о текущих проблемах, мы должны совершенствоваться, чем занимаемся практически постоянно. Работоспособность системы — это залог нашего собственного выживания. Не будет игры — не будет нас самих. Тебе ведь уже говорили подобное? Отсюда и следует ответ на твой вопрос: если не помогать людям, они могут взбунтоваться и в отчаянии начать крушить все подряд, что приведет к неконтролируемым и непредсказуемым последствиям. Побег нескольких сотен — ничто, по сравнению с катастрофой. Что же касается вас, то на освободившиеся места придут другие. Так было раньше, так будет и дальше.

Просмотр и отсеивание воспоминаний продлилось почти несколько часов. За это время никто не проронил и слова. Все думали над тем, чтобы сказано Дельфином. Для кого-то это было откровение, для кого-то — обидная правда, но никто не спорил с тем фактом, что все вышесказанное — ложь.

Результат был получен ближе к вечеру. Деревянная хибара превратилась в мраморный замок, все внутренне убранство наполнилось аристократическим шиком. Даже гном стал каким-то утонченным, нацепив на себя все самое дороге что у него было.

— Думаю, — начал он, потирая вспотевшие руки, — у нас есть все для начала работы.

В комнате появилось длинное полу-изогнутое кресло. Почти такое же как у психологов в кабинетах, где они любят задавать свои каверзные вопросы.

— Ложись, для тебя все пройдет быстро, ты даже ничего не заметишь.

Стив послушно лег на кресло. Его ноги мгновенно скрепились широкими ремнями, руки уперлись оковы. Он стал неподвижен и полностью отдался на участь игровому гению.

— Теперь послушай меня, — Дельфин наклонился к неподвижному Стиву, слегка держась за край кресла. — Больно в физическом смысле не будет, но чужие воспоминания не сахарная вата, они могут тебе не понравится и стереть такое будет уже невозможно. Объем памяти настолько огромен, что мне пришлось хорошенько сжать его чтобы вся эта картотека влезла в твою голову.

— Надеюсь, она не взорвется.

— Такого не было еще ни с одним, но потерпеть все же придется. Так вот, не сопротивляйся. Это будет похоже на вскармливание грудного ребенка — ты не будешь хотеть, но в тебя все равно начнут толкать эту невкусную жижу. Постарайся расслабиться и подумать о чем-то отстраненном.

Но дрожь и страх внутри Стива уже начали одолевать его.

— Тебе легко говорить, ты не лежишь привязанным к креслу ремнями как будто на разделочном столе у каннибала.

— Меньше волнения, Виктор. Тебе не впервой такое переносить. Когда процесс загрузки завершиться и твой мозг переварит все это — ты сам убедишься в моих словах.

Затем он отошел.

К руке Стива тут же прицепили длинную инфузионную систему как на капельнице. По трубкам быстрым потоком заструилась синеватая жидкость.

Его разум гас, как свеча на ветру. Силы, брошенные им на поддержание бодрствования оказались слишком малы и через некоторое время, Стив потерял контроль над собой, провалившись в глубокий наркотический сон. В нем не было неба, не было и земли. Он парил в неведомом пространстве то касаясь какой-то поверхности, то вновь улетая высоко вверх, в то время как перед глазами, резкими мигающими кадрами, появлялись те самые воспоминания.

Они летели навстречу к нему, впивались в него, врезались, вызывая вспышки черно-белых, а иногда и цветных моментов прошлой жизни Виктора. Кто он был? Каким человеком умер? Никто не знал. Вопреки страху и опасениям, Стив жадно хватал каждый момент, каждый кадр, пролетавший мимо него, пока хватало сил. Прижимал к себе.

Сколько их было ему так и не довелось подсчитать. Он упал. Вниз. На какой-то пол, вдруг образовавшийся у него под ногами. Появилась и гравитация и первые признаки ветра, окружавшего его со всех сторон. Но тьма до сих пор стояла вокруг.