Нил Стивенсон - Алмазный век [litres с оптимизированной обложкой]

При звуке его голоса миссис Хакворт снова подобралась.

– Вопрос для рубрики «светский этикет» в «Таймс». Если я попытаюсь польстить вам и скажу, что это будет ваша внучка, не прозвучит ли это невольным обвинением в порывистости?

Лорд – привилегированный акционер снисходительно улыбнулся.

– Давайте отбросим этикет – общественные установления, посторонние к нашему вопросу, – и глянем научно.

– Ах, если бы только здесь был мой Джон!

Он здесь, подумал лорд Финкель-Макгроу, в каждой из этих книг. Но вслух произнес другое:

– Ладно, рискну опозориться: Элизабет первая добежит до стены, Нелл отыщет потайную лазейку, а ваша дочь первая решится в нее пролезть.

– Убеждена, что в моем обществе ваша светлость решительно ничем не рискует, – сказала миссис Хакворт. Она должна была что-то ответить, и он практически не слышал ее слов.

Они повернулись к окну. Метров за пятьдесят до стены девочки двинулись более целеустремленно. Элизабет вырвалась вперед и первая коснулась каменной кладки. За ней подбежала Фиона. Нелл заметно отстала – она даже не ускорила шага.

– Элизабет – герцогская внучка, привыкшая во всем добиваться своего и не приученная останавливаться. Она считает, что мир принадлежит ей по праву, – сказал Финкель-Макгроу. – Но она не думает, что делает.

Элизабет и Фиона обеими руками держались за стену, как при игре в выручалочки. Нелл остановилась и медленно поворачивала голову, разглядывая стену, которая прыгала вверх-вниз с бугра на бугор. Спустя какое-то время она протянула руку, указывая на дальний отрезок стены, и двинулась туда.

– Нелл стоит над схваткой и думает, – сказал Финкель-Макгроу. – Для других девочек стена – это украшение, верно? Красивая вещь, которую хочется быстрее рассмотреть. Иное дело Нелл. Нелл знает, что такое стена. Это рано усвоенное знание, оно не требует осмысления. Нелл больше интересуют ворота, чем стены. Особенно потайные ворота.

Фиона и Элизабет двигались неуверенно, ведя розовыми ладошками по влажному камню, – они не видели, куда Нелл их зовет. Нелл шла по траве до овражка, потом спрыгнула и сразу потерялась из виду.

– Дренажное отверстие, – пояснил Финкель-Макгроу. – Пожалуйста, не тревожьтесь. Я сегодня утром как раз проезжал мимо. Воды по щиколотку, диаметр отверстия – как раз для восьмилетней девочки. Проход несколько метров длиной – надеюсь, более захватывающий, чем опасный.

Фиона и Элизабет сбавили шаг, потрясенные открытием Нелл. Все трое исчезли в овражке. Через мгновение за стеной блеснуло стремительно удаляющееся огненно-рыжее пятнышко. Фиона взбежала на груду камней и теперь махала подружкам.

– Нелл отыскала потайной ход, но она осторожна и терпелива. Элизабет испугалась своего прежнего порыва, она чувствует, что сглупила, и, может быть, даже немного сникла. Фиона…

– Фиона, без сомнения, увидела волшебную дверь в заколдованное королевство, – сказала миссис Хакворт, – и сейчас, полагаю, страшно разочарована, что вы не населили его драконами и единорогами. Она и секунды не колебалась, прежде чем броситься в туннель. Мою Фиону не устраивает этот мир, ваша светлость. Она хочет жить в другом, где повсюду волшебство, сказки сбываются…

Голос ее сорвался, она нервно прочистила горло. Лорд Финкель-Макгроу взглянул на нее и увидел боль, промелькнувшую на мгновение и снова спрятанную. Он угадал недоговоренную часть фразы: « …и мой муж по-прежнему с нами» .

Двое всадников неспешно процокали по гравийной дорожке. Кованые железные ворота распахнулись. Сын лорда Финкеля-Макгроу Колин с женой выехали приглядеть за дочерью и ее подружками. Видя, что их присмотр больше не требуется, лорд Финкель-Макгроу и миссис Хакворт отвернулись от окна и машинально перешли к огромному, с гаражные ворота, пылающему камину.

Миссис Хакворт опустилась в кресло-качалку, лорд – привилегированный акционер – в изрядно потертое кожаное кресло с подголовником. Слуга налил еще чаю. Миссис Хакворт примостила чашку с блюдцем на колене, придерживая их ладонями, и почти заметным усилием взяла себя в руки.

– Я хотела спросить о судьбе моего мужа, хотя бы где он и что он, – сказала она, – однако из его общих и весьма осторожных слов могла заключить, что речь идет о поручении секретного свойства. Понимаю, если вашей светлости что-либо известно (а это с моей стороны не более чем догадка), то вы будете весьма осмотрительны в беседе на эту тему. Надеюсь, можно не говорить, что я и в меру моих слабых сил не посмею склонять вас к разглашению тайн, доверенных верховной властью.

– Давайте считать, что и вы и я поступим в соответствии с долгом, – произнес лорд Финкель-Макгроу с легкой ободряющей улыбкой.

– Спасибо. Муж продолжает писать мне, примерно по письму в неделю, но они составлены в самых общих выражениях. Последние месяцы в этих письмах все больше странных образов и чувств. Они… необычны. Я начала тревожиться за рассудок моего мужа и его способность предпринимать шаги, требующие здравых суждений. Поверьте, я без колебаний сносила бы его отсутствие столько, сколько потребует возложенное на него поручение, но эта неопределенность угнетает меня все больше и больше.

– Мне отчасти известны обстоятельства данного дела, и я не выдам никакой тайны, если скажу, что не вас одну изумляет продолжительность его отлучки, – промолвил лорд Финкель-Макгроу. – Если я не очень сильно ошибаюсь, те, кто задумывал эту миссию, и в мыслях не имели, что она продлится так долго. Быть может, ваши страдания немного смягчит весть, что, как предполагается, опасность ему не грозит.

Миссис Хакворт улыбнулась короткой вымученной улыбкой.

– Кажется, маленькая Фиона довольно легко переносит разлуку с отцом.

– Ах, но для Фионы он никуда и не уезжал, – сказала миссис Хакворт. – Это все книга, рактивная книга. Когда Джон, перед самым отъездом, дарил ее Фионе, он сказал, что книга волшебная и через нее они будут разговаривать. Конечно, я понимаю, все это чепуха, но она-то и вправду верит, будто отец читает ей сказки, даже играет с ней в воображаемом мире, и ей ничуть не скучно. Мне не хватает духу сказать, что это всего лишь компьютеризованная медиапрограмма.

– Я склонен полагать, что вы поступаете весьма разумно, оставляя ее в неведении, – сказал лорд Финкель-Макгроу.

– До сих пор это шло ей на пользу. Но время идет, она становится все более и более мечтательной, все с меньшей охотой возвращается к школьным занятиям. Она живет в вымышленном мире и счастлива в нем. Боюсь, когда она узнает, что фантазия – всего лишь фантазия, это станет для нее ударом.

– Она далеко не первая юная леди, наделенная живым воображением, – сказал лорд – привилегированный акционер. – Раньше или позже все они выправляются.