Дмитрий Тагунов - Меня нет [Сборник]

— Всегда с собой, — ответил Максим, вспомнив, что так и не заменил батарейку. Сколько там осталось-то? Ну, впрочем, дома всё равно должна быть запасная.

— А Владимир Палыч уже ушёл?

— Он в туа…

Оборвав себя на полуслове, Максим сорвался с места. Фонарик выхватывал из темноты лица. Встречные люди едва успевали убраться с дороги, прикрываясь руками от света. Туалет был на этом же этаже, за двумя поворотами. Туман уже проник через окна и лез из офисов. Последние сотрудники покидали свои места, подсвечивая путь мобильниками. Будто отступающие бойцы, спешащие покинуть захваченное врагом здание.

Уже у самой двери в туалет Максим услышал истошный Володькин вопль, внезапно оборвавшийся. Максим резко распахнул дверь и влетел внутрь. Луч фонаря скользнул в слепом поиске по плотной туманной пелене.

— Вова, ты где? Подай голос!

Никто не откликнулся.

— Вова!

Максим двинулся вперёд и осмотрел все кабинки. Везде пусто. Никого. Но только что же он слышал, как Володя кричал…

Вспомнилось: а ведь когда-то Вова пошутил, мол, хочу умереть как Элвис — на толчке и знаменитым. Почти сбылось.

Туман сгущался, обследуя пространство. Уплотнялся вокруг человека, словно желая удостовериться, что не ошибся, и здесь правда есть кто-то ещё. Но дохлая укавэшка на ремне всё ещё работала. Синий шарик, едва спасающий от пчёл…

Максим бросился бежать. Обильный пот тёк со лба на лицо. Отчаянно не хватало воздуха. Как же так? Почему Володьки не стало? Ведь глупо же — спустил штаны и потерял контакт с ремнём! А что его родным сказать? Как описать такое?

Только тут вспомнив, что Света сегодня осталась дома и что дом-то находится в том же микрорайоне, он позвонил домой. Но на звонок никто не ответил.

А дома — никого. За открытой дверью Максима поджидала новая порция тумана, густым облаком накрывшего весь район и просочившегося во все дома. Чёртова подстанция, что ж там случиться такое могло? Ничего из вещей вроде не пропало. И бедный плюшевый мишка всё так же лежит, брошенный в коридоре, никому не нужный.

Мобильный не отвечал. «Вызываемый вами абонент недоступен» — всегда одно и то же.

Боже, почему? За что такие испытания? Сперва Володька, потом…

Максим снова и снова набирал номер Светы, но не мог дозвониться. А есть ли ещё, куда дозваниваться? А есть ли ещё, до кого дозваниваться? Боже, за что?..

Что-то резко надломилось в душе, и Максим упал на пол, скручиваемый внутренней болью. Сломленное сознание начинало отказывать: он не мог себя больше контролировать. Слёзы, постыдные слёзы текли из глаз. Из груди рвался крик. Где же вы все? Маленькое воинство, которое всегда рядом. Те, кто поддержат, успокоят, утешат.

Максим звал их всех. Тех, кто ушёл. Тех, кого уже нет, но без которых невозможна жизнь.

Он взял медвежонка и вышел из квартиры, уносимый течением разраставшегося безумия. Тревога, паника, жалкая попытка принять реальность — и всё снова рушилось, едва только Максим пытался заставить себя мыслить разумно.

Он шёл, почти не разбирая дороги, по городу, казавшемуся пустым. И не удивился, оказавшись возле старого парка. Из водоворота мятежных мыслей вырвались воспоминания и детский, смешной голос.

— Папа, куда мы идём?

Просто гуляем. Этот парк навевал воспоминания. Слишком много боли здесь было пережито и растворено.

Осень, деревья стояли голые, тёмные, нереалистичные. Странная, глубокая тишина царствовала здесь, среди этих деревьев. Над полянами клубился убийственный туман. Вокруг — ни души. Спокойно и страшно. Будто иной мир.

— Папа, смотри! Фриказа! Смотри, папа! Ну, смотри!

Я вижу.

В этом месте когда-то была велосипедная дорожка, но теперь всё потрескалось от старости. Земля в непрерывном своём движении где-то вспучилась, где-то осела, и дорожка превратилась в крошево.

Тоскливо крикнула какая-то птица, одиноко сидевшая на ветке дерева. Ей никто не ответил.

А вот и озеро. Да, то самое. Когда-то здесь плескались уточки, а теперь пусто. Поверхность, обильно подёрнутая ряской, неподвижно застыла, тоскуя по ветру.

— Ой! Папа, смотри, гадкий утёнок!

Он не гадкий. А очень даже милый.

Максим поднял перед собой медвежонка. Вгляделся внимательнее. Ну симпатяга же! И как он мог не понравиться Свете? Почему так? Почему люди не ценят этих редких порывов доброты? Стыдятся сентиментальности? Пытаются делать вид, что выше этого? Что старше этого? Вот ведь глупость!

Максим уселся на скамейку. Ту самую. Сколько боли здесь было пережито. Сколько сил душевных выплеснуто.

Раздался телефонный звонок. Максим взглянул на трубку — звонила Света.

— Папа, ты где сейчас? Я на работу тебе звонила, там никого. Домой звоню, тоже никого.

— Я погулять вышел, — глухо ответил Максим. — Ты где сейчас? Почему сразу не позвонила?

— Извини. У меня телефон выключился, а я и не заметила. Пап. — Девушка нервно выдохнула. — Мы с Сашей у Сергея Александровича. Подъезжай давай к нам, ладно? Не сиди дома.

Максим хотел ответить, но в этот миг в последний раз предупреждающе пискнул индикатор на ремне. Он скосил взгляд вниз. Укавэшка не работала.

Надо, ох, надо было батарейки сменить… Но поздно уже.

— Светик, я тебя очень люблю, — сказал Максим и сбросил вызов. Он видел, как, словно что-то почуяв, начал сгущаться туман. Как странные тени померещились в глубине, окружая одинокого человека.

И снова, в который раз, вспомнились лица тех, кого нет рядом, но кто, как хотелось верить, по-прежнему незримо присутствовал — маленькое верное воинство, вставшее за спиной и готовое принять к себе.

Загудел потусторонний ветер, закачав голыми ветвями деревьев. Резкий холод пробрал насквозь.

Как там получалось в детстве? Надо представить незримый квадрат каменных стен, защищающих со всех сторон. Наделить эти стены крепостью воли. Отгородиться от мира. И может быть беда пройдёт стороной. Может быть. Правда, мишка?..

— Папа, почему ты плачешь?..

Сосредоточься. Вдохни поглубже. Закрой глаза. И…

Меня нет.

23—30 октября 2013 года

Смерть целого мира не должна быть страшной. Она должна быть красивой. Особенно, если этот мир молод и не готов к концу.

Это было странное место. Здесь обитали призрачные сущности, лишённые желаний и сомнений, но имевшие склонности к наблюдению и вмешательству в дела людей, населявших верхний мир. Две планеты связывали не только узы взаимного притяжения, но и невидимый мост, подобно пуповине соединивший духовную сферу со сферой материальной. Это была идеальная система, сложенная из взаимодействующих элементов, которая в конечном итоге должна была достигнуть апофеоза в своём непреклонном развитии.