Дмитрий Тагунов - Меня нет [Сборник]

— Эля, что происходит? — удивлённо спросил подошедший староста.

— Я не знаю, — шёпотом ответила девочка, вжав голову в плечи. Она ясно видела: что-то явно шло не так. В воздухе росло напряжение, а прямо в сердце постепенно зарождался первобытный страх.

Вдруг чудовищной силы воздушный удар снёс крышу ближайшего дома. Небо полыхнуло огнём, и раздавшиеся первые крики селян заглушил страшный грохот. Ветер уже не дул. Выл. Со свистом пролетали над крышами камни. Людей разбросало как тряпичных кукол. Молнии заколотили по крышам зданий, оставляя после себя быстро расползающиеся языки пламени.

Со стороны реки к деревне двигался огненный смерч. Прямо за ним оставался выжженный след. Деревья в священной роще затрещали, ломаемые воздушной стихией. Земля задрожала с такой силой, что упавших людей швыряло из стороны в сторону.

Эля едва понимала, что происходит. Вокруг стало темно, как ночью, и только вспышки молний и языки огня освещали деревню. Мимо с невыносимым грохотом тёк воздушный поток, подобно реке огибая место, куда упала девочка, и сметая те дома, что встречались у него на пути.

Сильная мужская рука вцепилась в воротник платья и резко поставила маленькую жрицу на ноги.

— Сюда, — услышала Эля голос отца.

Эрнан цеплялся за самое большое и толстое дерево, всё ещё сопротивлявшееся буйству урагана. Он прижал к себе дочь и попытался осмотреться. Где-то рядом должны были быть Жюли и Ханна.

Эля вдруг увидела старосту, который держался за покосившийся забор. Он смотрел обезумевшим взглядом в небеса.

— Великие боги, за что вы гневаетесь на нас?! — истошно закричал он. — За что вы нас караете, боги?!

Сорванный с земли булыжник ударил Говура по голове, и староста упал, заливаемый кровью. Где-то отчаянно закричал Ансерик, и Эля дёрнулась, желая оказаться рядом с ним, но отец удержал её.

— Бесполезно! — прокричал он ей на ухо. — Лучше попробуй помолиться богам о спасении. Не то они уничтожат всех!

Эля попыталась и сразу поняла, что зря. Внимание богов обратилось к ней. Почти сразу ей привиделась огромная тень, сотканная из мрака. Гигантский силуэт достигал небес. Хоть он и был прозрачным, но свет огня и молний не мог нарушить его внутренней темноты. Силуэт напоминал человека, за спиной которого развевался сотканный из тьмы плащ, застилавший полнеба.

Гигант шагнул и оказался прямо над рощей. Земля снова вздрогнула. Откуда-то послышались истошные крики ужаса и боли. Эрнан вышел навстречу богу, заслонив собой дочь. В тот же миг темнота сомкнулась вокруг него, вознесла над рощей и неумолимо сжалась. Эля услышала страшный многократный хруст. Она подняла полные слёз глаза на великана, и в её сознании возникли обрывки чужеродных нечеловеческих мыслей.

Она увидела другие деревни, стоявшие на берегах далёких рек тысячелетия назад. И точно так же сметённые необоримой мощью высших сил. Ей вспомнилось, что Арман рассказывал о богах. Эти существа были изгнанниками, которым нужна была вера людей. Похоже, они исполняли желания своих почитателей, чтобы вера не ослабевала. Однако некие небесные законы запрещали им вмешиваться в дела смертных более семи раз. И когда люди нарушали клятвы, боги уничтожали их и начинали искать для себя новый край, жители которого не были избалованы чудесами.

Так было и так будет. Они не испытывали ни сожалений, ни сомнений. Что для них люди? Лишь косвенный источник пищи. И боги вольны сделать с ними всё, что захотят.

«Обязательно верь, что боги добры и отзывчивы», говорил когда-то Арман. Но верить и знать — это разные вещи. И теперь Эля видела, каких могущественных и беспощадных чудовищ пригрела эта несчастная долина.

Видения и отголоски божественных мыслей покинули её. Девочка в смятении огляделась по сторонам.

Деревни больше не было. Вместо неё — выжженная дотла пустошь. Ни людей, ни домов, ни деревьев. Только бугристая равнина, покрытая пеплом. Тут и там от почерневшей земли поднимались тонкие струи дыма. Ветер не просто стих, он умер. Успокоились молнии, хоть чёрные тучи по-прежнему заволакивали небосвод.

Прямо перед девочкой вздыбилась тьма, но Эля была настолько опустошена, что уже не могла найти в себе сил испугаться. Всё, что ей оставалось, это смотреть и ждать.

Купол тьмы лопнул, и перед собой девочка увидела саму себя. Двойник стоял неподвижно, глядя немигающим взглядом на Элю. По искусственному телу прошлась рябь, как по отражению в воде. Двойник зашевелился, медленно приблизился к девочке и протянул руки. В серых, казавшихся бумажными ладонях возникла та самая кукла Агнессы. Эля бездумно взяла её, и двойник тут же рассыпался пеплом.

— ИГРАЙ! — со всех сторон раздался Голос, рождённый отнюдь не человеческими устами, а накатом воздуха, всполохом огня и дрожью земли. Затем ощущение чужого присутствия исчезло, и Эля почувствовала себя бесконечно одинокой.

Она перевела взгляд на тёмный массив священной горы и горько расплакалась, уронив куклу в пепел.

Склон горы, на котором когда-то размещались лики богов, оказался покинут и пуст…

Минуло десять лет, и в придорожную гостиницу, стоявшую недалеко от пограничья, вошла молодая женщина. Вежливо поздоровалась с хозяином, сняла комнату и заплатила за неделю вперёд. Казалось, она никуда не спешит, и не ясно даже, что поманило её пуститься в путешествие.

Старый хозяин был падок до новых историй и охотно беседовал с постояльцами, но разговорить незнакомку ему так и не удалось. Та оставалась замкнутой и молчаливой.

Всё изменилось, когда к хозяину из города приехал сын — молодой крепкий мужчина с довольно приятной внешностью. Он сразу положил глаз на новую постоялицу, и вскоре их стали часто видеть гуляющими вместе по окрестным рощам и тенистым лесным дорожкам.

Время шло, и постоялица стала невестой. Сын хозяина гостиницы увёз её с собой в город, и уже там у молодожёнов родилась девочка, которую назвали Анной.

Муж души не чаял в своих женщинах, одинаково обожая и жену, и дочку. Он заметил, что рождение ребёнка благостно сказалось на его супруге. Раньше она иногда вздрагивала по ночам от мучавших её кошмаров. Говорила во сне про какую-то куклу, лежавшую в груде пепла, но сколько муж её не расспрашивал об этом, та предпочитала ничего не объяснять.

Появление маленькой Анны исцелило женщину от кошмаров. Мать непрерывно была с девочкой, рассказывала ей сказки, растила, воспитывала. Она учила её, что нужно обязательно ценить то, что имеешь, ведь когда-нибудь можно всё потерять. Она говорила, что превыше всего — счастье тех, кто тебя окружает, и это намного важнее собственных желаний. Анна верила ей, хотя и мало что понимала.

Когда дочке стукнуло пять, отец семейства решил съездить с родными к тётке, которая жила в нескольких днях пути в предгорной долине. Наскоро собравшись, семья погрузилась в кузов длинной телеги и отправилась прочь из города. Белый полотняный свод, подобно арке нависавший над кузовом, укрывал от яркого солнца. Анну тянуло в сон от однообразия дороги. Родители сидели впереди, прижавшись друг к другу и иногда перешёптываясь о чём-то своём.