Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

С любовью, Майкл

Майкл поставил подпись и закрыл блокнот. Блокнот почти кончился. Это будет уже седьмой. Он взвесил его на руке. Интересно, может, он немного чокнутый, раз все эти годы пишет покойной матери письма? Ему ведь уже шестнадцать. Майкл пожал плечами. Ему по-прежнему нравилось это занятие. Надо спросить, что думает по этому поводу Джекки.

Он опустил рюкзак, глядя, как течет река. По большей части он просто любовался игрой солнечного света и красок на воде. Но и осторожно наблюдал. Не выпускал из поля зрения плавучие бревна, циркулировавшие рядом, которые могли наброситься на него. За последние пару лет крокодилы заметно размножились. Майкл не знал, чем они питаются, но до сих пор ни один не пытался попробовать слонятины.

Маленький Билл спустился к воде. Маленький, говорите? Майкл мысленно улыбнулся. Голова Билла возвышалась в двух футах над ним.

– Мальчик Джекки! Мальчик Джекки! – затрубил он.

Голос был слишком тонкий для такого огромного тела. Майкл не знал, когда (если это вообще происходит) голос слоненка сломается и обретет глубокий тембр взрослого. У Майкла сломался. Ну, почти. Иногда он все еще давал петуха.

– Просто Майкл, – сказал он. – Вечно тебе повторять. Просто Майкл.

– Тика зовет тебя мальчиком Джекки.

Майкл хмыкнул, уже не первый раз задаваясь вопросом, как это слоны разговаривают, не произнося ни звука. Мир полон чудес.

– Ей виднее.

– Ты готов идти? – протрубил Билл. – Тика послала меня за тобой. Она хочет, чтобы вы с Джекки шли во главе стада.

Майкл наклонился, поднял протез и закрепил его на ноге.

– Правда? Тика хочет, чтобы мы вели стадо?

– Ага. Как минимум до Кобравилля.

– Ясно. Хочет, чтобы мы проложили дорогу через пожарных муравьев?

– Точно.

– Неужели чудесам не будет конца?

Маленький Билл ничего не ответил. Вместо этого подставил согнутую ногу. Майкл забросил винтовку за спину и вскарабкался ему на шею. Огляделся вокруг. Над ним – голубой купол неба, теплое солнце, и его серое семейство дожидается его в полумиле отсюда. Ему хотелось петь.

Он любовно похлопал Билла по макушке.

– Ну, что ж. Отказываться нельзя, – проговорил он, улыбаясь. – Пошли!

Молодая писательница Нина Аллан живет и работает в Лондоне. Ее работы часто появляются в таких изданиях, как «Interzone» и «Black Static», публиковались в «The Third Alternative» и «Strange Tales». Лучшие из этих произведений были объединены в сборник «Нить правды» («А Thread of Truth»). Рассказ писательницы «Хранитель брата моего» («Му Brothers’s Keeper») в 2010 году стал финалистом премии Британской премии фэнтези. В настоящее время Нина Аллан работает над романом.

Представляем вашему вниманию проникновенную, искусно написанную историю о женщине, лучшая подруга которой превращается в странное постчеловеческое существо, способное пережить путешествие к звездам…

АНИТА ШЛЕЙФ: Думала ли ты когда-нибудь о том, что станешь делать, если тебя признают непригодной для миссии? В СМИ мелькают новости о том, как неохотно общество принимает разжалованных астролетчиков, особенно женщин, – они становятся изгоями. Как чувствует себя женщина, которая знает, что из-за сушки Кушнева навсегда останется бесплодной?

РЕЙЧЕЛ ЭЛВИН: О неудаче я не думала никогда. Это бессмысленно. Я делаю все, чтобы добиться цели. Бесплодие – это мое решение, и оно ничем не отличается от всех остальных, например иметь детей или нет. На протяжении жизни все мы то и дело встаем перед выбором, и один из них неминуемо отсекает другой. Астролетчикам сложно приспособиться, у них есть призвание. Каждый, кто следует зову сердца, считает обычную жизнь тяжкой и ничего в ней не может понять. И не важно, кто это: миссионер, художник или математик. Сушка Кушнева – только один из необходимых шагов. Здесь первостепенен вопрос сосредоточения, серьезного устремления к одной-единственной цели. («Охота на альбатроса: женщины космической программы „Аврора“», фильм Аниты Шлейф.)

Воздействие сушки Кушнева проявлялось во внешности по-разному. У Рейчел веснушки стали заметнее, более темными и какими-то воспаленными, словно на лице проступила ржавчина. В вагоне было жарко, и солоноватый резковатый запах Рейчел особенно чувствовался. Анита смотрела, как мужчина напротив тыльной стороной ладони вытер над верхней губой пот, затем водрузил на колени портфель и достал «Таймс». Она обратила внимание на то, как их попутчик уставился на Рейчел поверх газеты, – так гражданские обычно смотрят на астролетчиков, особенно женского пола. Через две остановки он сошел с поезда, предоставив Аниту и Рейчел друг другу.

Рейчел поднялась и попыталась открыть окно, но справиться с задвижками и заржавевшими шпингалетами оказалось ей не под силу. Женщины ехали в вагоне старого образца, их Анита помнила еще с детства. Она очень удивилась, что эти старомодные поезда все еще не списаны.

Анита встала и открыла окно, надавив на заклинивший шпингалет ладонью. Теплый воздух ворвался в вагон, наполнив его запахом скошенной травы.

– Тебе не стоит перегружать мышцы, – напомнила Анита. – Не забывай о том, что говорили доктора.

– Я чувствую себя совсем никчемной. Почти ничего не могу делать.

– Просто сейчас ты настроена на другое. Тебе ли не знать? Перестань терзаться.

Рейчел отвернулась к окну. Редеющие волосы ветерком отнесло назад, открывая лицо. Интересно, позволят ли ей сохранить остатки волос? Или придется их сбрить? Или они сами скоро выпадут? Анита хотела спросить ради фильма, но потом передумала, ведь по сравнению с другими последствиями – это сущий пустяк. Но ей всегда так нравилась рыжая шевелюра подруги.

– Вчера вечером мы с Сержем поехали в магазин, – вдруг решила рассказать Рейчел. – Сразу после того, как ты ушла. Я хотела помочь ему с покупками. Только ничего из затеи не вышло, для меня это оказалось слишком. Пришлось вернуться и сесть в машину. Попробую объяснить: я почувствовала, будто тону в цвете и шуме. От вида всей этой еды мне стало плохо, – она запнулась. – Потом мы попробовали заняться любовью, и тоже безнадежно. Когда он начат входить в меня, мне стало так больно, что пришлось попросить его остановиться. Нам выдали специальный лубрикант, который оказался совершенно бесполезным. Конечно же, Серж сказал, ничего страшного и с ним все в порядке. Но я же видела, как он был расстроен и никак не мог уснуть. – Рейчел снова повернулась к Аните. Ее глаза, некогда темно-голубые, теперь стали цвета блеклой бирюзы и матовыми, словно мел. – Ты заедешь его навестить, когда меня не будет? Я знаю, как ему нравится беседовать с тобой.

Подруга кивнула:

– Конечно заеду. – Она не знала, давала ли Рейчел ей таким окольным путем разрешение спать с Сержем или, быть может, вообще им завладеть. Ведь для них обоих здесь будет крыться искушение. Только этому не бывать, Анита не позволит. Она любила Сержа, но только как брата. Если попытаться изменить положение дел, последствия могут оказаться катастрофическими. Уж лучше вести себя как всегда: вместе ходить в кино, готовить карри и говорить о Рейчел. В конце концов, он встретит кого-нибудь, что причинит ей боль, но, по крайней мере, их дружба останется цела.