Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

Самец, Puma concolor [111] Пума (горный лев, кугуар). , не слишком крупный для своего вида: около ста тридцати фунтов, шести футов в длину. Она замер неподвижно, не шевелится даже кончик роскошного длинного хвоста. Мех у него красновато-коричневый, на морде и на брюхе светлее. Такая же окраска у местной популяции оленей, но оленей в кафе нет. Зрачки светло-карих глаз расширились в полумраке. Цветов глаза не различают, зато отмечают малейшее движение.

Вот заметил какую-то тень. Он настороже. Как и следует, потому что он вышел со своей территории и сейчас на границе участка другого самца. Более крупного.

Он этого еще не понял. Пока просто осматривается.

Я подливаю Мрии кофе, но Мрия только нетерпеливо вздыхает, не замечая меня.

– Разве ты этого не ждала? – с напором говорит она. – Береника!

– Что? – Та оглядывается на друзей. – Конечно ждала…

– Для тебя это самое подходящее место, чтобы познакомиться с методами восстановления или чем там еще, – вздыхает Паоло. – А я купил такую славную полотняную курточку…

– Верни, – снова обрывает его Мрия.

– Береника, ты что, серьезно все еще интересуешься работой… ну, с животными? Правда?

– Да. – Береника улыбается – коротко, всего на долю секунды, мелькает улыбка. – Наверняка сразу меня к зверям не допустят, но мне хочется.

– Ох, глупости какие! Оставили бы их в покое, а? Пусть живут сами по себе. В природных условиях, как им и положено.

Все смотрят на кугуара, который опять шевельнулся. Он не видит столиков, мимо которых проходит. Ему кафе кажется пустым – просто прогалиной в большом лесу.

– Ну, ладно, – признает Мрия, – может, это не совсем природа. Я как-то и не заметила, когда они появились с нами рядом. Интересно, где эта тварь гадит? Надеюсь, не здесь.

Она подбирает ноги, чтобы подошвы не касались пола.

– Он обучен оправляться в определенном месте, где утилизируется помет, – объясняет Береника. – Не знаю, заметила ли ты: есть такое место под кустами перед свечной лавкой. И его, похоже, использует еще один кугуар.

Она втягивает воздух носом.

– Обслуживание здесь никудышное, – говорит Мрия, – но кафе довольно чистое.

Впрочем, ног она на всякий случай не опускает.

– Ты заглядывала в кошачью уборную? – удивляется Паоло. – И умеешь определить, кто ею пользовался?

Но Береника уже встала. Она крадется по залу, высокая и расслабленная, сама немного напоминая кошку.

В полумраке в ее густых черных волосах поблескивает гребень. Кугуар поворачивает голову, и она замирает. Зверь смотрит мимо нее. Он раздражен – чувствует, как будто что-то упустил, но понять, что конкретно, ему не по силам.

Береника опускается на колени в углу у прилавка и принюхивается. Со слов Марка я представлял нечто более… романтичное. Не интересовался грязными подробностями: как именно мы научили зверей выживать рядом с нами. Женщина немного подбирает юбку, чтобы не мешала движениям, и снова принюхивается. Одета она красиво – в несколько слоев прозрачной ткани с контрастным узором.

Посетители кафе теперь смотрят на нее, а не на кугуара.

Паоло от неловкости теребит салфетку, потом закрывает глаза. Отсутствие реакции с моей стороны выглядело бы неестественно.

– Вы что-то потеряли, мисс?

Она выпрямляется и оказывается лицом к лицу со мной.

– Здесь участок другого кугуара. Где он сейчас?

Я ошеломлен. Неужели она действительно изучила фекалии в утилизаторе отходов на площади?

– Кажется, видел кого-то. Такая же кошка, да? Хотя я не знаю. Могу спросить…

– Не стоит. – Она возвращается к столику, забыв обо мне. От меня никакого проку.

В том-то и дело. Потому я и ношу дурацкую белую куртку на подбивке, как фехтовальщик какой-нибудь. Мне положено заниматься задним планом.

А мне все же хочется, чтобы она меня увидела.

– Моча у них модифицирована и пахнет как скипидар. – Береника легко проскальзывает на прежнее место. – Для нас. Для них она пахнет резко и агрессивно.

– Очаровательно, – цедит Паоло.

– Очень трудно все это наладить, – говорит Береника. – Это настоящее искусство.

Если бы она знала!

– Но мы явно на постоянном участке. Готова поспорить, что второй кугуар сейчас за теми ларьками на площади. Там, в зарослях, должно быть много мелкой дичи.

Она совершенно права. Второй кугуар, больше и сильнее этого, пока не участвует в сюжете, но создает потенциал развития драмы. Драки за участок и за самку всегда окупаются.

– Если тебя интересуют такие вещи, то как раз Марк мог бы тебя устроить, – говорит Мрия. – У него, помнится, есть связи среди ребят, которые этим занимаются. Ты могла бы получить собственнуюю… как там ее… экосистему!

– От такого хобби уйма грязи, – возражает Паоло. – Это на тебя не похоже, Береника. По-моему, и тех слепых рыбок в подвале Марк зря завел. Столько хлопот! Твое увлечение с них пошло?

– Я не хотела, чтобы Марк меня устраивал.

Друзья видят, что Береника обижена. Они не хотели этого.

Мрия ерзает на сиденье.

– Давайте я принесу. Моя же очередь.

– Хорошая мысль, – кивает Паоло.

Кугуар скрывается за прилавком. Он теперь немного раздражен. Изогнув тело, он опирается передними лапами на стойку и сбивает несколько тарелочек с закусками. Когти у него в добрых полтора дюйма. Он разевает пасть во флемене [112] Флемен – характерное движение губ у некоторых млекопитающих, позволяющее улавливать летучие ароматные вещества, в частности феромоны. , вбирает информацию, которую несут запахи, и, между прочим, показывает клыки, белые на черных деснах.

Ну, он получит всю доступную ему информацию, но не пробьет блокаду, позволяющую ему выживать в той среде, которая его теперь окружает. Он понятия не имеет, что находится в кафе, где подают хороший турецкий кофе, черный, как ночь, и сладкий, как любовь, горячий, как ад, – в заведении, где посетителей заставляют переодеться в смешные халаты. Он не способен учуять ничего человеческого. Она нас не видит и не слышит. С его точки зрения, нас больше нет.

Он тянется мордой вперед… и тычется носом в горячий бок кофемашины.

Взвизгнув тоненько, как котенок, он отскакивает назад, припадает на задние лапы и шипит.

Кафе смеется. Посетители невидимы, им ничто не грозит, но все же они боятся зверя и радуются доказательству его бессилия.

Береника, как я замечаю, не смеется.

Краснохвостый сарыч парит в восходящем потоке над стоянкой. Он уже давно висит в воздухе, и все зря. Оленьи мыши в высокой траве между парковочными местами не проявляют активности.

Ресторанчик-лапшичная прилип к стене старого универмага, как кусочек жвачки. Столики стоят на нависающих друг над другом балкончиках, а к ним ведут лесенки, позволяющие подавать лапшу посетителям. Об удобствах официантов никто не заботится.