Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

– Поверить не могу, – говорит Мастерс. – С чего бы чуваку бегать в этом направлении?

– Ему нравится этот маршрут, – отвечает Лукас; его ноги словно сами собой делают рывок вперед, из-под подошв летит мелкий гравий.

Крауз слышит его приближение.

– Эй, Лукас, – окликает он. Мгновением позже Лукас проносится мимо.

Женщины бегут плечом к плечу. Одри что-то говорит и сама же смеется над своими словами. Оглядывается на Лукаса, не переставая улыбаться:

– И что же мальчики хотят доказать?

– Не знаю, – отвечает Лукас.

– Ох уж эти мужчины, – говорит Одри и снова смеется.

Лукас бежит по траве вровень с женщинами. Пит вырвался на сорок ярдов: корпус наклонен вперед, руки работают без остановки. Никто из троицы не разговаривает, чтобы не расходовать попусту кислород, столь необходимый для бега.

– Вы только посмотрите на них, – говорит Одри.

– А что с ними не так? – спрашивает Сара тихим напряженным голосом.

– Им же не догнать Карла, – говорит Одри.

– Этот тип сидел в тюрьме, – отмечает Сара. – Несколько месяцев.

Лицо у Одри вытягивается и каменеет.

– Мы же говорим о Карле. Им ни за что не удастся сократить этот разрыв.

Мелькающие ноги Джегера, пар от его дыхания почти растворяются в солнечном свете. Но он не увеличивает скорость. Возможно, решил спокойно пробежаться на двадцать миль и бережет силы. Или он знает, что за ним гонятся, и хочет немного поразвлечься.

Лукас бросает взгляд на Одри.

– Тебе не обязательно ловить его, – говорит она резким голосом.

Он делает рывок вперед.

– Пожалуйста, Лукас. Будь осторожен.

Человек, который продавал обувь всем спортсменам в городе, лежал в закрытом ящике и ждал, когда его опустят в землю. Церковь была заполнена худощавыми людьми и мускулистыми друзьями детства. В первом ряду расположилось несколько дальних родственников, рассчитывавших заполучить свой кусок Уэйдова пирога. Все они вслух выражали сожаление по поводу случившегося. Каждый представитель мужского пола пытался вычислить среди присутствующих особ женского пола бывших подружек покойного. Красавчиком Уэйд не был, но обладал особым талантом по части хорошеньких девушек: он покорял их своим обаянием и намеками на женитьбу. В толпе находилось по меньшей мере с десяток его бывших: одни плакали из-за того, что произошло, другие – из-за того, что так и не случилось. Лукас и Пит несли гроб вместе с родственниками покойного и его приятелями по университету, совершенно им незнакомыми. Именно один из двоюродных братьев и упомянул о том, что полицейские закончили работу с виртуальным двойником. Он сказал, что теперь любой может звонить этому устройству и что это даже забавно – разговаривать с голосом, который помнит, как они в десятилетнем возрасте сидели вместе за одним столом в День благодарения и наблюдали за взрослыми, а те становились все пьяней и веселей.

На самом деле Лукас уже звонил на старый номер Уэйда. Он позвонил не сразу и только два раза; на удивление, оба раза было занято. Затем он попробовал позвонить после полуночи и попал на автоответчик. Это его разозлило.

Не то чтобы он горел желанием поболтать, но ведь все равно когда-нибудь придется, тогда к чему все эти сложности?

Его телефон зазвонил утром, когда он пил кофе.

– Знаешь, что меня удивляет? Незнакомцы, которые прочитали некролог, впечатлились и теперь звонят без всякой причины, просто чтобы поболтать. Причем не только местные. Как я понимаю, это теперь такое хобби. Позвони в загробный мир. Послушай, как призраки рассказывают свои истории.

– Как твои дела? – спросил Лукас.

– Занят очень, – ответил двойник. – И это хорошо.

– Что значит «занят»?

– Ну, я снова бегаю. Например.

– Как ты это делаешь?

– У меня есть видеофайлы, и я воспроизвел все наши любимые маршруты. Учел рельеф местности, уровень сложности. Как мое тело реагирует на задачи в ходе тренировки. При желании могу изменять погодные условия. Ты бы удивился, если бы знал, каким настоящим всё выглядит и ощущается. И еда на вкус почти правильная. Конечно, надо бы поработать над обонянием, но, может, без запахов еще и лучше. В сезон полипропилена.

Затем Уэйд умолк, вынуждая Лукаса хоть как-то поддержать разговор.

– Так вот почему у тебя было все время занято? Заводил новых друзей?

– А также разговаривал с людьми, которых ты знаешь.

– Но ты же скоростной. Как положено компьютерам. Разве ты не можешь болтать с тысячью абонентов одновременно?

– Какие-то мои функции скоростные. Ужасно скоростные, не сомневайся. Но в данную минуту, чтобы просто поддерживать наш разговор, программному обеспечению моего искусственного интеллекта приходится работать на пределе.

Часть программного обеспечения воспроизводила работу легких. Уэйд-двойник выдал симуляцию вздоха и сказал:

– Между прочим, я по-прежнему нуждаюсь в сне. Вот почему я не брал трубку прошлой ночью.

Лукас промолчал.

– Итак, скажи мне, Лукас. Чем я являюсь в твоем представлении? Механизмом, программой или человеком?

– Я не знаю.

– На самом деле я ни то, ни другое, ни третье.

– Ну да, ты же – призрак.

В трубке раздался смех:

– Нет, нет. В глазах закона я являюсь интеллектуальным учреждением. Это новая разновидность траста, предусмотренная для виртуальных двойников. Меня зарегистрировали в одном дружественном государстве с весьма гуманными законами, а для того, чтобы поддерживать статус искусственного интеллекта, наделенного сознанием, мне приходится держать кругленькую сумму в тамошнем банке.

Лукас ничего не сказал.

Долгое молчание завершилось глубоким вздохом. Интеллектуальное учреждение произнесло:

– Итак, Лукас? Как, по-твоему, кто меня убил? Есть идеи?

– Нет, – чуть поспешнее, чем следовало бы, ответил Лукас.

Опять наступила пауза. Затем Уэйд сказал:

– Хорошие были похороны.

– Ты смотрел?

– Несколько человек скинули мне видео. Ты отлично постарался, Лукас.

Странно, как много значили эти слова. Лукас тоже вздохнул, по-настоящему и глубоко:

– Знаешь, я трезвый.

– Как это?

– После поминального обеда я ни разу не прикладывался к бутылке.

Тягостные вздохи нарушили тишину. Затем сдавленный голос быстро проговорил:

– Скажи мне об этом через год. Скажи мне это лет тридцать спустя. Пару недель без бухла? По-моему, еще рановато радоваться.

Лидирующая группа работает усердно, однако Лукас легко догоняет ее. Его длинные ноги сокращают расстояние, легкие дышат свободно; пристроившись за спиной Пита, он укорачивает шаг и приспосабливается к общему темпу. Никто не разговаривает, но мужчины обмениваются взглядами, и группа сбрасывает скорость, чтобы подготовиться к очередному неудачному броску.