Вероника Батхен - Вербариум [litres]

– Уверена, что это какое-то ловкое мошенничество. Дайте время – я их выведу на чистую воду.

– Вот именно. Время нужно. И пока вы, Марьяна Савватеевна, ищете нужные ходы, этих самых… которые у нас в списке, нужно убрать.

– В каком смысле «убрать»?

– Ну, из сети. Нет писателя – нет проблемы. И нужно, конечно, обдумать новую стратегию. Потому как если этих покойников просто убрать, у нас ресурс опустеет. Нужно делать упор на тех, которые умерли давно, и от всех нынешних дел далеки. Этого, например, как его… Шекспира…

– Шекспир писал по-английски, – напомнила Марьяна. – Возникнут проблемы с переводчиками.

– Ну, подпишем договора с переводчиками… или с потомками переводчиков…

Но адвокатесса, казалось, уже не слышала своего работодателя. Её и без того суровое лицо помрачнело.

– Шекспир – это не страшно, даже если он пойдёт на конфликт, – пробормотала она. – Не тот это автор, не тот, кто может нам реально угрожать. И Гомер – тоже не страшно… кто знает, какие тогда были авторские права… да и кто его сейчас читает, того Гомера…

С каждым словом утешения она мрачнела всё больше.

– А что страшно? – спросил Трищенко.

Она не ответила. Сидела, молча уставясь на роскошный письменный стол с папками и глянцевыми проспектами.

Стояла поздняя весна, и окно в кабинете было приоткрыто. Поэтому звон колокола прозвучал отчётливо. Ничего странного в этом не было – на соседней улице располагалась церковь.

Но только сейчас Трищенко понял, что это и есть ответ.

Колокол продолжал звонить. И не хотелось думать, по кому.

Дорогой читатель! Перед тобою книга-плагиат. Целиком и полностью.

Я охотно и честно признаю, что в романе, за исключением предисловия, мною не написано ни единой строки. За меня это сделали великие предшественники – мастера Старой Научной Фантастики. Мне же пришлось сыграть несколько непривычную роль дирижёра – или даже конферансье, выпускающего на сцену очередного исполнителя данного грёзофарса. Отведя себе эту обязанность, я, однако, ничуть не пытаюсь спрятаться за спинами великих. Образы и сюжетные линии принадлежат им, но книга всё-таки моя. Я попытался сложить мозаику из осколков известных и забытых произведений. Мозаика – тоже картина.

Желающие могут осудить меня за подобную наглость. Но это, как по мне, всё-таки честнее, чем годами бродить по выдуманным вовсе не тобой Средиземью и Волкодавью или пускать по ночному городу чужие Дозоры. Я, по крайней мере, искренний плагиатор, не скрывающий ни своих методов, ни источников.

Цель данного грёзофарса очевидна – по крайней мере, для меня. Соскрести пресловутый «хрестоматийный глянец», оживить старые страницы и, собрав разных авторов под одной обложкой, дать читателю возможность увидеть Старую Фантастику в новом, непривычном и ярком свете. Кроме того, книга задумывалась именно как научно-фантастическая – в самом традиционном смысле, что тем более немаловажно, учитывая анабиоз, в котором ныне пребывает этот, прежде столь популярный жанр. Тема – космические путешествия – тоже вполне логична. Мэтры Старой Фантастики в совершенстве владели утерянным ныне искусством совмещать рассказ об особенностях ракетного двигателя с описанием спасения очередной марсианской принцессы. Учитесь, эпигоны!

За основу книги была взята великая «Аэлита» Алексея Толстого, причём в её первоначальном, ещё не отполированном цензурой и автором, варианте. Иные «соавторы» тоже не нуждаются в представлении: Эдгар По, Эдгар Берроуз, Говард Лавкрафт, Льюис Кэрролл. Те, кто известен меньше, тоже внесли свой весомый вклад. Всем им, вечно живущим во Вселенной Фантастики, автор приносит свою искреннюю благодарность.

Итак, мозаика старых книг, итак – космический грёзофарс. Сады Соацеры – сады древней столицы Марса, сады бессмертной Фантастики.

…В эту ночь новый невидимый снаряд был выпущен с Марса на Землю – ровно через сутки после первого, с точностью до одной секунды.

Сотни наблюдателей видели пламя каждую полночь, в эту и последующие десять ночей – по одной вспышке. Почему взрывы прекратились после десятой ночи, этого никто не пытался объяснить. Может быть, газ от выстрелов причинял какие-нибудь неудобства марсианам. Густые клубы дыма или пыли, замеченные в самый сильный земной телескоп, в виде маленьких серых, переливчатых пятен мелькали в чистой атмосфере планеты и затемняли её знакомые очертания.

Наконец даже газеты заговорили об этих явлениях, там и сям стали появляться популярные заметки относительно вулканов на Марсе.

Истина нередко высказывается в форме шутки. Юмористический журнал «Панч» очень остроумно воспользовался этим.

Очень остроумно…

Согласно последним известиям, полученным из Роттердама, в этом городе представители научно-философской мысли охвачены сильнейшим волнением.

Произошло следующее. Огромная толпа почему-то собралась на Биржевой площади. Причина этой суматохи вскоре выяснилась. Из-за резко очерченной массы огромного облака медленно выступил и обрисовался на ясной лазури какой-то странный, весьма пёстрый, но, по-видимому, плотный предмет такой курьёзной формы и из такого замысловатого материала.