Максим Черепанов - Мю Цефея. Только для взрослых

Голос, говорящий по-французски, шепелявил, сильно растягивая шипящие.

— Nein! Sie führen mich irre! Geben Sie mir die Waffe, für die meine Leute getötet wurden!

— Старый болван! Вы сделаете оружие, когда ваши ученые разберут бумаги! Забирайте и проваливайте! Ваши люди погибли, потому что вели себя так же. Идиоты!

— Вы не понимать германский? Мы не отдавать документы жидам! Те убегать американцы, как Эйнштейн! Scheiße! Нет времени на бумажки!

— Заберите, или отдам Советам. НКВД уже в Париже…

— Nein! Никому не отдавать! Feuer!

Треск автоматов и хлопки револьверов лишили Пьера слуха, а стекающий со второго этажа удушливый туман — обоняния. Пьер помнил, кто приходит с туманом. Змеи. Но сначала по зданию пробежала вибрация, будто наверху завозился слон. Это было странно, и тут же вспомнились слова Селин о таинственной покорной силе. Толчок повторился.

Поднявшись, Пьер срезал долгой очередью двух автоматчиков у входа. Перезарядился. Подстрелил подкравшуюся гадюку. Страха не было, он будто забыл, что значит бояться. Зло впереди, позади Селин. Так должно быть. Он там, где должен.

Туман стремительно оседал, оставляя трупы людей и змей.

Посреди зала в багровом свете керосиновых ламп возвышалась гигантская фигура в средневековом доспехе. Рыцарь… существо свернуло шею Змееголовому и отбросило труп, как надоевшую игрушку. Затем повернулось к Пьеру. Даже издалека доспех казался очень старым, с огромной ржавой дырой посредине, сквозь которую просвечивалось нечто похожее на кости.

Существо двинулось на Пьера — тяжелыми шагами, от которых пол ходил ходуном. Пьер разрядил обойму, но пули лишь оставили на железе новые отметины. В несколько мгновений рыцарь оказался рядом, нависая скалистым уступом. Пьер окаменел — задрав голову, он наконец рассмотрел, что скрывало забрало. Пустоту. Внутри шлема не было ничего. «Проклятье», — только и успел подумать Пьер, пока его не оттолкнула маленькая решительная рука. Селин вышла вперед и коснулась изувеченного доспеха.

— Du bist frei.

Буквы на ногтях вспыхнули зеленым, и доспех с жестяным дребезгом обрушился на пол.

Герр Витт умирал возле деревянного ящика. На распухшей ноге отчетливо проступал змеиный укус. Пьер застрелил несчастного.

Внутри ящика оказались бумаги в конвертах.

— Знаешь, кто такой Нильс Бор? — спросила Селин, просматривая бумаги. — А Тесла?

— Изобретатель. Это почтовый архив какого-то ученого. — Пьер пересмотрел маркировку на конвертах. — Нильса Бора. Не знаю, кто он, но змеи верят, что из писем можно создать оружие.

— Доставишь в Управление? Франции нужно оружие. Станешь героем. — Селин внимательно смотрела на Пьера. В изменчивом свете затухающих ламп она казалась единственным настоящим, что было на старом заводе.

Пьер выдохнул, с опаской взглянув на ворох бумаг.

— Я…

Это новое солнце? Почему так тепло?

— Селин, я не хочу, чтобы змеиные подарки достались хоть кому-то. Не хочу второго солнца в небе, понимаешь?

Селин выдохнула. Пьеру показалось — с облегчением. И протянула коробок спичек.

***

Они снова сидели рядом, на том же диване. Не соприкасаясь и не глядя друг на друга. Солнце еще не встало, и комнату застилали мягкие, чуть розоватые сумерки. Селин не стала зажигать свет. Пьер не поехал домой. Ольга разволновалась бы только больше, заявись он домой в такой час, — по крайней мере, так Пьер объяснял сам себе. На самом деле, он не был уверен, как оказался здесь. Отвез Селин. Проводил до дверей. Потом… будто в тумане. Возможно, и к нему возвращались видения. Или он просто устал до смерти.

— Нам нужно уезжать. — Тени врезались в лицо Селин, делая его еще более угловатым и странным. Удивительным.

— Нам?

— В Южную Америку. — Селин будто не услышала. — Змей все еще где-то там. Конечно, сейчас ты сыт всем этим по горло, но…

— Ты… — Пьер выпрямился. — Ты хочешь, чтобы я…

— Поехал со мной? Хочу. — Селин встала, и именно в этот момент утренние лучи просочились в комнату и врезались в синее платье, окрасив его в новый оттенок… бирюзу ? Пальцы Пьера обожгло прикосновением — Селин взяла его за руки и заговорила с жаром, непохожим на ее обычную невозмутимость:

— Тебя и правда привела судьба, Пьер. Мы должны были встретиться, должны были сделать то, что сделали. Сколько человеческих жизней мы спасли?

Сколько, хотел спросить Пьер. Спасли ли хоть одну, если у всех этих писем есть второй адресат и свои архивы? Да и сами ученые живы, их работы известны… Если страшное солнце-оружие не сделают боши, значит, сделают другие.

Сколько? Он промолчал — но высвободил руки и неловко уронил их на колени.

— Я не могу. Прости. Просто не могу.

— Жена? — Селин отступила на шаг и сцепила ладони на груди. Отгородилась от него. Будто стеной.

— Семья . — Пьер заставил голос звучать твердо и продолжил, не обращая внимания на комок в горле: — Я многое должен, это верно. И в первую очередь — защитить семью. Им не место в змеином логове.

— Но не место и во Франции. — Селин подошла к окну и облокотилась на подоконник. — Будет война. Здесь небезопасно, особенно эмигрантам. Тебе в любом случае нужно увезти их. Если не Новый Свет, тогда… Швейцария?

— Возможно. — Пьер кивнул. — Если жандармы не упекут меня в психушку или тюрьму, постараюсь разбогатеть и купить домик в Альпах. Обычное дело!

Селин помолчала, все так же глядя в окно.

— Жандармы ничего не решают, — сказала она наконец. — А в правительстве достаточно… понимающих людей. Всё образуется. В том числе и финансово.

— Хорошо. — Пьер набрал воздуха в грудь, но сразу сказать не решился. Селин тоже молчала. — Слушай…

— Не надо.

— Не надо?

— Сейчас ты наговоришь глупостей, о которых будешь потом жалеть. Обойдемся без этого.

Селин скрылась в соседней комнате — в той самой елочной игрушке, в мире шелка и бирюзы, — и ее не было так долго, что Пьер почти решился натянуть пальто и сбежать. Вернувшись, Селин протянула визитку, заполненную от руки. Номер дома и улица на испанском. Больше ничего.

— Что это за город?

— Буэнос-Айрес. — Она слегка улыбнулась, поймав удивленный взгляд Пьера. — Я уезжаю. Осмотрюсь, погадаю полезным людям. Жду тебя ровно через два года по этому адресу. В одиннадцать утра. Хотя ты наверняка опять опоздаешь…

Он молчал, вертя клочок картона в руках.

— Пьер…

— Что?

— Помни. Ты — хороший человек.

Селин снова исчезла в спальне, и откуда-то Пьер знал, что больше она оттуда не выйдет. По крайней мере, пока он здесь. Селин не из тех, кто любит долгие прощания.

Париж просыпался. Небо из розового стало алым, отбросив багряные отблески на Сену. На дорогах появились первые утренние автомобили, но светофоры еще мигали желтым, и двухмоторная Simсa неслась по улицам, не снижая скорости.