Максим Черепанов - Мю Цефея. Только для взрослых

Для тех, кто пропустил культурный шторм, сотрясавший нашу планету весь прошлый год, даем справку. Роман-эпопея «Сами по себе» рассказывает об альтернативной Земле, где помидор Томат не появился на свет и Человечество развивалось не согласно великому Плану, а подчиняясь хаотичной последовательности полуслучайных событий. Автор на примере истории одной семьи показывает немыслимые эпидемии, голод, две (!) мировых войны, сексуальную революцию, случайно спровоцированный ядерный Апокалипсис и последующее сексуальное порабощение остатков человечества разумными собаками-мутантами. Книга полна насилия и жестокости. В ней встречается не только нарушение правил дорожного движения и жестокое обращение с животными, но и драки, убийства, спонтанное занятие сексом и даже рыночная торговля. «Сами по себе» дают прекрасный ответ на вопрос, что бы мы делали без наших старших друзей. И, конечно, этот ответ многим показался оскорбительным, хотя нашлись и те, кто смело посмотрели в лицо отражению в зеркале.

Мудрейший и добрейший друг, советник и скромный председатель планеты Земля Томат нашел время, чтобы прокомментировать эти книги нашему корреспонденту.

ВСЕ ВЕРНО НАПИСАНО, ВАМ ТОЛЬКО ВОЛЮ ДАЙ, ЖИВОТНЫЕ ГЛУПЫЕ, ПОУБИВАЕТЕ ВСЕХ ВОКРУГ И СОЖРЕТЕ. ГЛАЗ ДА ГЛАЗ ЗА ВАМИ.

А ветрокрылый повелитель мух и пожиратель плохих людей, да растет его мускулистое тело вечно, Филипп Серый выразился еще более ярко, коротко и, не побоимся этого слова, остро:

Ф-Ф-Ф-Ф-ФИЗ-С-ДЕФ-Ф-Ф-Ф!

У нас на корабле кого только не было, но новый инженер санитарных систем Эрл сразу стал объектом нашего с Питом внимания. Одно дело, когда встречаешь пилота-аркилийца или торговца-вогона, но Эрл был слишком похож на нас: тоже гуманоид, только очень кожистый, какой-то нежный, белый в пятнышках, еще и с рыжими волосами.

Мы долго сдерживали шутки.

Пока не застали его в гидравлическом отсеке с членом в руке. Он был еще более вялым, чем весь Эрл, и, судя по запаху, от него не стали бы тащиться даже самки его породы. Самки-гуманоиды тащились от нас. Называли нас «карамельками». Смеялись, что в детстве сосали сладости с таким вкусом — врут или нет, но, судя по тому, как сосали, похоже на правду.

Эрл сообразил, что, несмотря на шутки, мы явно не дрочим по углам между сменами, так что мы даже как-то сдружились, а заодно поняли, что девку он вообще не знавал, хоть и проявлял интерес. Поэтому решили ему кое-что показать на очередной высадке.

Мы направились в бордель Ласвигас, самое вольное заведение астероида B12: рептилии всех цветов, двухметровые лысые лесбиянки и любительницы настоящей жидкой карамели. Это была территория огнеупорного пластика и пластмассовых пальм. Нам не то чтобы горело, но мы поспорили, что раскупорим нашего кожаного друга до следующего рейда.

Заведение было закрыто, но бордель-маман сказала, что подождет, если мы поторопимся. Мы с Питом сразу выбрали себе по телке, но Эрл мялся на входе, стесняясь сказать маман, что ему понравилась Рыжая Джесс.

Тогда я еще не знал, что своим хером практически сниму скальп милой шестнадцатилетней негритянке. А Пит не думал, что вылетит голым из окна.

Тогда я смеялся над Эрлом, потому что Рыжая Джесс была самой старой шлюхой этого борделя. Может, решил, что она из его породы? Мы не стали ему говорить, что она крашеная. Просто взяли девчонок за задницы и скрылись в вонючих комнатах второго этажа.

***

Эрл на трясущихся ногах подошел к постели. Она прогибалась от тяжелого тела Рыжей Джесс, сально ухмылявшейся самки человека — за эту ухмылку ее любили даже мелмакийцы.

— Эй, мальчик, тебе хоть шестнадцать есть?

— М-мне куда больше.

— Правда? А член в девку запихивал?

— Д-да.

— В мамку свою, что ли? — заколыхалась от басистого смеха Джесс.

Эрл неуклюже попятился, споткнулся об ковер и упал челюстью на край кровати. Рыжая всё смеялась. Таких мальчиков у нее было достаточно. Эдипов комплекс, влажные детские фантазии, а иногда просто страх перед сочными молоденькими шлюхами. Когда еще не трахался, уверенность придают странные вещи. Например, возраст партнерши. Зато стоит у них исправно, как над ними ни шути. Кончают быстро, краснеют, вылетают из комнаты, не успев натянуть штаны, кто-то даже плачет.

— Т-ты спала со старым Макки О’Пилом?

— Малыш, ты думаешь, я помню всех по именам? Иди сюда, снимай штанишки.

— Ты точно спала с ним, долго! Человек. Высокий, толстый, рыжий.

— Папка твой, что ли? — опять захихикала Джесс.

***

Никогда еще я не кончал так громко. Правда, через секунду оказалось, что грохот шел от двери, в которую на восьми копытах ворвался лысый вышибала маман. Всей своей массой он летел на меня, девчонка орала, а я не мог вырваться и дотянуться до револьвера. Лысый схватил меня за все уши, а девчонка орала всё громче — оказалось, на липкий карамельный, мать его, конец намотались ее шикарные кудри! Сука, как больно и тупо!

Когда меня, голого, с тем еще бобром вокруг хера выкинули на улицу, там уже лежал Пит и стонал. Следом вышли маман и второй вышибала — в лапищах он держал пунцового Эрла. Я даже задумался, не родственник ли он сноркам — цвет-то как хитро меняет!

— В мой бордель больше ни ногой, куриный помет! Сопляк точно не мог спланировать это без вас. Этого ублюдка вздернут еще до полуночи. Задушил мою Джесси, урод, гори в аду! — Маман залилась слезами и скрылась за дверью.

Мы, позабыв про боль, в шоке смотрели на Эрла, которого лысый стаскивал с крыльца. Такого говна мы от мальчишки не ожидали — вот тебе и бортовой сантехник. Он посмотрел исподлобья на наши охреневшие рожи.

— Моя мать повесилась, когда узнала, что отец ходит к этой шлюхе!

Ах ты ж сраный жук, он местный! Кажется, Панчи нам что-то говорил о бурном прошлом пацана. Бла-бла-кря, неудачная охота, плохое ружье, остался без отца, кэп пожалел и взял на борт…

Пит сообразил раньше и подал голос:

— А батю своего, кожи кусок, ты тоже сам прихлопнул?

Но Эрл уже отвернулся и шел в участок с криками: «Я подложу бомбу под это заведение!» — пока лысый не дал ему копытом в челюсть.

Так неудачно мы еще не трахались.

Взаимная любовь одномерна, измены с третьим лишним плоски, и только хорошая свинг-пати создает объем.

Космический корабль с химическим двигателем летит быстро, но недалеко. Ионник может домчать до другой звезды, но за сто тысяч лет. Однако стоит сложить трехмерное пространство, как лист бумаги, порвать его, как дрянной презерватив, а потом разложить обратно — ты перескакиваешь в другую систему так же быстро и бесповоротно, как пациент психолога из одной зоны комфорта в другую.