Максим Черепанов - Мю Цефея. Только для взрослых

Адама ловко выдернули из клетки и уволокли внутрь, в сторону просвинцованного хранилища.

— Может, новую колымагу прикупим? — спросил Димас, пересчитывая деньги.

— Потом когда-нибудь, — махнул рукой Мексиканец. — Этих хватит на всё.

Эротические и фантастические мотивы со страшной силой питают кинематограф еще с тех пор, когда он был немым и черно-белым. В ту легендарную пору мотивы эти успешно объединялись, синтезировались, накладываясь друг на друга до степени смешения, вроде как дрожащие носфератовские тени падают на кружевной пеньюар невинной жертвы, а солнце одинаково весело бликует на чешуе плотоядного человекоящера и на загорелой коже незадачливой купальщицы.

Развиваясь год от года, эти заигрывании чистого, так сказать, фантазерства с «фантазиями про это» уходили все дальше в пародийную, смеховую-низовую нишу, ввиду специфики подачи стараясь как можно скорее скатиться в полнейшую похабщину. Была (и будет во веки веков) и обратная ситуация — экскурс в глухие фрейдистские дебри, на территорию замороченного психологического артхауса.

И то и другое, конечно, сильно сокращало аудиторию подобных фильмов.

С приходом рейтинговой системы ограничений MPAA произошло окончательное размежевание жанров. Спору нет, корсет и свечи неуместны в интерьере фотонного звездолета, но «желание странного» и тяга к разрыву шаблонов породили, в свою очередь, массу спекуляций и неожиданных трактовок.

Погодите с рапторами, а что там реально происходит между доктором Грантом и доктором Сэттлер? Эй, а как обставлена спальня мамы и папы Аддамс? Кстати, является ли разъем Матрицы эрогенной зоной? Как будет на квенье «засос»? В конце концов, занимаются ли сексом эвоки?! Покажите нам это немедленно! Нет, нет, лучше не надо…

В эпоху, когда яойные фанфики по Гарри Поттеру по количеству читателей и лайков чуть ли не опережают оригинал, на закате эры постмодернизма эротика с фантастикой снова идут на контакт, протягивают друг к другу — каждый со своей стороны баррикад — кто клешню, бластер и щупальце, кто обтянутую сетчатым чулком ногу, косматое розовое боа и жокейский хлыстик.

Специальный корреспондент «Мю Цефея» бесстрашно пролез через эту жанровую границу и попытался составить список наименее очевидных картин, в то же время наиболее ярко данную границу характеризующих.

Следует отметить, что как раз по причинам «очевидности» в подборку не вошли работы таких титанов, как, например, Кроненберг или Линч, вся фильмография которых — завораживающий симбиоз сексуального и мистического. В общем, как говаривал в неофициальном переводе один из отрицательных персонажей франшизы «Горец»: «Приступим к делу, тигренок!»

1. «Голод» (Тони Скотт, 1983)

К середине 80-х повсеместное сексуальное раскрепощение и стремительные стилевые метаморфозы подарили нам целую плеяду поп-звезд, которые и сейчас, после смены нескольких поколений и постиронического вскрытия собственной эпохи, продолжают считаться эталоном вкуса и безупречными ролевыми моделями. Британец Тонни Скотт сумел зазвать в свою картину сразу троих: Катрин Денев, Дэвида Боуи и Сьюзен Сарандон. Получился гимн воинствующего эстетизма, герои которого — утомленные совершенством виолончельных симфоний и пыльного ар-деко европейские вампиры — приезжают в Нью-Йорк, чтоб сполна насытиться его молодой и глупой кровью, но поколение хайтека и глэм-рока оказывается им во всех смыслах не по зубам. Вообще-то сперва Скотт хотел делать экранизацию «Интервью с вампиром», но студия буквально навязала ему Уитли Стрибера, чрезвычайно киногеничного фантаста, собственная жизнь которого — своего рода роман (последователь Гурджиева и Успенского, он всю карьеру твердит о своих контактах с Иным Разумом и собственных похищениях пришельцами). Как и его старший брат Ридли, Скотт-младший — постановщик великий, но неровный. После «Голода» он снял много рекламы, очень странных и очень культовых картин, провальных блокбастеров и дикого треша. В 2012-м году 68-летний режиссер покончил с собой, сбросившись с лос-анджелесского моста. Его «Голод» — далеко не самый популярный «вампирский» фильм, особенно после беспрецедентного «сумеречного» медийного бума. Но, безусловно, это самый значительный из шедевров мирового киноискусства, героями которого являются упыри. И уж точно — самый сексуальный!

2. «Секс-миссия, или Новые амазонки» (Юлиуш Махульский, 1983)

Это второй фильм заслуженного хулигана и озорника польского экрана, автора незабываемых «Ва-банка» и «Дежавю», его первое обращение к фантастике. В дальнейшем будут не менее прекрасные жанровые эксперименты — например, «Кингсайз» 1987-го (про приключения маленьких человечков в интерьерах польских хрущевок, вызывающих невольные ассоциации с творчеством художника Яцека Йерки) или «Колыбельная» 2010-го (про польский аналог «Семейки Аддамсов» — клан Макаревичей, обитающий в глухой мазурской деревне). «Секс-миссия» — сатирическая постапокалиптическая антиутопия. В начале девяностых двое недотеп, плут-волокита (Штур) и заучка-билог (Лукашевич) погружаются в гибернацию. А просыпаются в 2044-м году, в гигантском бункере, где живут только женщины, которые размножаются партеногенезом и принимают пилюли для подавления эмоций. Кроме невероятного количества сексистских шуток и просто шуток про секс, по части которых Махульский всегда был мастером, это очень смелая попытка скрестить типичную гендерную комедию с отвязным сайфаем. А еще это очень ностальгическая и трогательная жанровая деконструкция, где взгляд отдыхает на ретрофутуристических ботфортах, комбезах в обтяжку и сварочных масках. Впрочем, величайший отечественный кинокритик Денис Горелов в своей рецензии копнул еще глубже, находя истинные причины этой безотчетной зрительской симпатии: общество женщин Махульского с его звучными лозунгами и утомительными собраниями — это наш СССР, каким его видят бывшие товарищи по Восточному блоку. О том, какие дремучие инстинкты и сексуальные девиации скрываются в этой ехидной рефлексии братьев-славян на тему Старшего Брата (Сестры?!), страшно даже думать.

3. «Геи-ни**еры из далекого космоса» (Мортен Линдберг, 1992)

Безусловно, подборка про фантастическую эротику в кино была бы неполной, не окажись в ней хотя бы одного образца дистиллированного треша (которые, в общем, и составляют значительную часть подобных жанровых гибридов). Фильм, шокирующий уже на уровне названия, был снят в свободолюбивой Дании, и это совершенно безжалостный стеб — как над космической фантастикой, так и над специфическим жанром «блэксплотейшн» (выражаясь языком семидесятых — «кино для черных»). Он повествует о вторжении на Землю аборигенов планеты Анус, начинается как черно-белый, заканчивается как цветной, а главных героев тут зовут Капитан Член, Рукожоп, Д. Илдо и сержант Бритые Яйца. И хотя Линдберг снял, строго говоря, даже не фильм, а короткометражку (всего 26 минут), но значение ее для жанра трудно переоценить. Про «такое» еще никто не шутил вот так! В наши дни, когда в оскаровских номинациях не протолкнуться от Очень Серьезных фильмов, порицающих расизм и гомофобию, а профсоюз кинокритиков соревнуется с профсоюзом сценаристов в политкорректности высказываний, невольно тянет сравнить, и даже холодок по коже от крамольной мысли: какой из методов медийной борьбы с социальными язвами эпохи эффективней: вот этот отмороженно-базарно-трешевый? Или, так сказать, кабинетно-ковролиновый, с галстуком и серьезной миной, и «Боже упаси ляпнуть что-то лишнее»? Вы точно не видели ничего подобного, потому что никто такого не снимал и уже, видимо, никогда не снимет (потому что рискует остаться без работы и профсоюзной поддержки).