Ханну Райяниеми - Квантовый вор. Рассказы.

Он даже чувствует некоторое восхищение перед мелким созданием на оортианском корабле, которое пытается обмануть его творение, и делает себе мысленную заметку проследить, чтобы следующее поколение архонтов обладало способностью проводить различие между разными слоями реальности.

— Мы бы этого и не заметили, если бы они не допустили ошибку, — поясняет Чен. — А они ее допустили: им следовало забрать двух гоголов, а не трех. Третий, как ты можешь видеть, представляет особый интерес.

— Да-да, — соглашается Творец, испытывая родительскую гордость за своего архонта. — Перебежчик. Очаровательно.

— Коды Основателей. Кто-то открыл Тюрьму кодом Основателей. И нам необходимо узнать, зачем это было сделано. — Чен хлопает ладонью по столу. — Мы ведем войну, все мы воюем, и между собой, а кое-кто даже против себя самого. Но есть вещи, которых мы договорились не совершать.

— Возможно, ты так и поступаешь, Матчек, — говорит Жозефина, обводя пальчиком край бокала. — Кто-то еще — вряд ли.

— Я хочу вернуть этих гоголов. Мы — я — должны выяснить, что им известно.

— Разве у тебя для этого недостаточно своих гоголов? — спрашивает Творец, чувствуя удовлетворение от того, что может хотя бы мгновение выдерживать взгляд старшего Основателя. — Есть более важные дела, ожидающие своего развития и завершения.

— Саша, — произносит Жозефина. — Мы не дети. Мы — я — не пришли бы к тебе с этой просьбой, если бы не требовалось твое участие. — Она прикасается к его руке и улыбается: даже после трех веков и миллиардов разветвлений Творец не в силах удержаться от ответной улыбки. — Матчек, не мог бы ты позволить мне поговорить с Сашей наедине?

Их взгляды на миг встречаются, и, к удивлению Творца, Матчек отводит глаза.

— Ладно, — говорит Чен. — Наверное, детям проще договориться между собой. Я скоро вернусь.

Он покидает виртуальный сад без всякой деликатности, так стремительно бросая гогола-аватара в разрыв пространства, что Творцу стоит немалых усилий сгладить последствия.

Жозефина качает головой.

— Все мы говорим о переменах, — произносит она. — Есть вещи, которые не могут измениться. — Затем она обращает на Творца свой сияющий взгляд. — Но ты меняешься. Мне нравится то, что ты создаешь. Интересно, все это было в тебе еще тогда? Или ты становишься взрослым?

— Жозефина, — говорит Творец. — Скажи мне, пожалуйста, чего ты хочешь?

Она огорченно хмурится.

— Я не уверена, что мне нравится этот повзрослевший Саша. Ты даже не краснеешь.

— Прошу тебя.

— Хорошо. — Она смотрит вверх и делает глубокий вдох. — Они убивают меня. Те, другие. За время твоей последней зимы многое изменилось. Антон и Сянь теперь заодно. Читрагупта… он сам по себе. Но я — я никогда им не нравилась. И я слаба, слабее, чем ты можешь себе представить.

Творец недоверчиво смотрит на нее.

— Истребление гоголов? Неужели мы дошли и до этого?

— Еще нет, но таковы их намерения. Вся моя надежда на Матчека, и он знает, что ты меня выслушаешь. В действительности дело вовсе не в Тюрьме, просто ему необходимо оружие против остальных. И твоя поддержка.

— Я мог бы… — Творец колеблется. — Я мог бы тебя защитить.

— Ты очень любезен, но нам обоим известно, что ты на это не способен. Это место стало особенным, потому что остальные позволили тебе сделать его таким, надеясь, что ты принесешь пользу. Если ты обманешь их ожидания, оно исчезнет. Помоги Матчеку, и он поможет нам обоим. Придумай что-нибудь, чтобы поймать этих маленьких беглецов. Это не так уж много, но ты докажешь ему, что прислушиваешься ко мне. А тогда и я буду представлять для него ценность.

Творец прикрывает глаза. Он чувствует, как живет и растет его сад, ощущает миллиард рук в его почве: все внутри мощного мозга губернии, поглощающего материю и энергии самого солнца, алмазной сферы размером с древнюю Землю, содержащей триллион его гоголов вместе с Драконами. И все же он чувствует себя маленьким.

— Хорошо, — соглашается он. — Но только на этот раз. В память о прошлых временах.

— Спасибо. — Она целует его в щеку. — Я знала, что могу рассчитывать на тебя.

— Не позволяй ему завести себя слишком далеко, — предупреждает он.

— Я знаю Матчека настолько, насколько его вообще можно знать. Пока я могу с ним справиться. Я могла прибегнуть к… другим методам, но потребовалось бы слишком много времени. Так что я благодарна тебе за твой дар.

— Не стоит. — Творец улыбается. — Я сделаю тебе охотника. Хочешь посмотреть?

— Мне всегда нравится смотреть, как ты работаешь.

Он позволяет окружающему их виртуальному саду рассеяться. В обличье Основателя она все так же красива — существо из крученого серебра, свитого из множества гоголов. Творец ведет ее через Фабрику в Питомник, где растут его любимые саженцы. Ее молчаливое восхищение доставляет ему тихую радость, и он с головой погружается в работу. На этот раз ему предстоит не просто наблюдать за процессом, а проявить мастерство: когнитивные модули нового существа, которое он изготавливает, окружают его симфонией нейронных цепочек и мыслей.

Не без некоторого удовольствия Творец находит возможность применить свое новое открытие. Этот Охотник будет не один, их будет много: он будет способен делиться на много частей, а потом снова объединяться в единое целое. Творец придает ему целеустремленность, обнаруженную у оортианского скульптора, и координационную способность концертирующего пианиста, подкрепленную более примитивными формами из старых коллекций: акулы и кошки. Он вкладывает в него достаточно когнитивности, чтобы создать разумное существо, но не слишком много, чтобы не вызвать скрытность. И еще подмешивает фрагмент интеллектуальной материи губернии, чтобы Охотник был готов отправиться по первому же приказу своей повелительницы.

Сотворенное существо не разговаривает, а лишь молча рассматривает их в ожидании задания. Охотник достаточно красив, как бывает красивым оружие, вызывающее желание дотронуться, несмотря на остроту лезвия, грозящего поранить.

— Он твой, — говорит Творец. — Не Матчека, а твой. Тебе осталось лишь сказать ему, что ты хочешь найти.

Жозефина Пеллегрини улыбается и шепчет имя на ухо Охотнику.