Чарльз Плэтт - Свалка (сборник)

Он поднял на нее взгляд и рассмеялся. Забавно: сидит человек в своей собственной фантазии, пьян от секса и симуляторов наркотиков, развлекается семь дней в неделю — и на все готов ради того чтобы кто–нибудь с ним поспорил!

— А браниться со своими друзьями вы не можете? С Фоссом, с Портером…

— Ганс так и не пришел в сознание. — Она внезапно помрачнела. — Мы до сих пор бьемся, но… Операция и сканирование были сделаны как полагается; сознание не повреждено… Но — не оживает, и все тут. Беда в том, что мы так и не знаем, что есть сознание. Скопировали пять человеческих мозгов, знаем, как снабжать их ощущениями и интерпретировать их реакции, но даже теперь, когда нам полностью доступны электронные симуляторы, все еще расшифровываем их внутренние функции. — Она со вздохом опустилась в кресло. — Бедный Ганс…

— Просто сердце щемит, — прибавил Бейли, до сих пор помнивший, как Фосс отнял у него пистолет и угрожал убить его.

— А я и не прошу у вас сочувствия! — рявкнула она.

— Ну ладно, пусть его. А Портер?

— С Джереми все в порядке. Но он, знаете, совершенно никакой собеседник. По–моему, предел его мечтаний — быть частью компьютера, чтобы машина была как бы продолжением его самого. И он добился своего. Последние пятнадцать лет он писал софт для MARHISа, жил только этим. Он убежден, что это — ханкерский рай.

Бейли отставил опустевший бокал.

— Ну, а Баттеруорт?

— Майкл решил остаться снаружи. Он присматривает за системой.

— Интересно. Ладно, но остается еще сам Лео Готтбаум.

— Да, какое–то время компания Лео меня устраивала. Но… понимаете, я вошла в этот проект таким образом… Он взял нас к себе сразу по окончании институтов. Меня, Джереми и Майкла. Мы его боготворили! Он был героем в наших глазах. Иллюзия рухнула, когда — довольно поздно — я поняла, что он просто использует нас. Едва мы построили MARHIS и сканировали его, превратив в инфоморфа, он как–то забросил нас. Удалился к себе, в ЛДП и выходил лишь изредка. Мы даже не знали, над чем он работает. Знали лишь, что он, пользуясь привилегированным допуском, занял громадный блок MARHISa под свои личные цели.

— Значит, так вот взял и…бросил? И вы не знаете, чем он с тех пор занимается?

— Верно.

В странном каком–то ключе рассказывала она свою историю. Ага, подумал Бейли, в прошедшем времени обо всем говорит, точно все, что описывает, прошло и кончилось, и положение теперь изменилось.

— И где же Готтбаум теперь? — спросил он. — Хотя — подождите, попробую сам. Портер наконец нашел лазейку, поглядел, чем он там занимается и сказал вам, верно? И вам это не понравилось. И, может быть, последовало что–то вроде драки.

— Весьма проницательно, мистер Бейли, — сказала она после недолгой паузы. Звучало это не иронично, она смотрела на него с уважением. — Изнутри мы, инфоморфы, не в силах изменить структуру — то есть, влиять на оборудование — MARHISа. Это все равно, как если б магнитофонная запись попыталась изменить структуру ленты, на которой хранится. Поэтому мы не могли уничтожить каналов связи, сделанных Лео для себя и обеспечивавших ему прямой контроль над оперативной системой. Но Джереми, прежде чем пройти сканирование, как следует поработал с интерпретатором команд и оставил для себя черный ход. Знаете, так делают многие программисты. Оставляют для себя потайной вход, в обход обычных защитных программ, и в случае надобности могут контролировать систему. Поэтому, когда он оказался в MARHISе, и он и Лео оба имели по собственному привилегированному доступу: у Лео он был связан с оборудованием и теоретически — ничего с ним было не поделать; у Джереми же — более уязвимый, но тщательно спрятанный в необозримых блоках программных кодов. Некоторое время они играли в ханкерские прятки, пытаясь блокировать друг друга, и Джереми наконец удалось забить решающий гол, так сказать, убедив MARHIS, что ЛДП Лео пусто, и потому любые исходящие оттуда команды системные эрроры и должны быть игнорированы. Она встала и пошла к двери.

— Нужно пойти навестить Джереми, он объяснит лучше чем я, если вам интересно. Сейчас мы в его доме, это его ЛДП.

Бейли поднялся. После бурбона ему стало лучше: выпивка помогла расслабиться и чувствовать себя раскованнее. Ему все так же не слишком нравилась Розалинда Френч — ее манеры нервировали его. Но лучше уж пусть она, чем Готтбаум.

— Вы уверены, что Лео действительно под контролем? спросил он, следуя за ней.

— Абсолютно. Тот факт, что вы в сознании, доказывает это. Он отказался будить вас, пока в этом не будет настоятельной необходимости. — На губах ее появилась сдержанно–самодовольная улыбка. — Но я сказала Джереми, что хочу реанимировать вас. Он до сих пор слушается меня, несмотря на обладание привилегированным доступом.

ИГРУШКИ

Он поднялся за ней по покрытым коврами лестницам, мимо цветов в бронзовых вазах, мимо обрамленных гравюр с изображениями уличных сцен девятнадцатого века… Дом пах старым полированным деревом, нафталином и лавандой.

— Это все Портер оформлял?

— Да. Он, знаете, сирота и всегда представлял себе, как рос бы где–нибудь в 1950–х, в таком вот особняке, Большом, старинном… Он живет здесь с псевдоморфом–отцом, который ходит каждый день на службу, и псевдоморфом–матерью, которая готовит ему обеды на кухне, внизу.

— А обстановка скорее из середины девятнадцатого.

— Что ж, его представления об истории весьма смутны. Запомните только одно: он счастлив в этом доме. Счастлив, как никогда. — Она предостерегающе взглянула на Бейли. — У каждого из нас существует тайная жизнь. Но здесь все секреты выставлены на всеобщее обозрение. Увидев мои, вы посмеялись над ними. Проявите хотя бы с Джереми побольше такта.

Они достигли третьего этажа. Потолок скошен — вероятно, здесь был Мезонин. Лестница заканчивалась у двери с фарфоровым звонком. Розалинда нажала кнопку.

Дверь им открыла молодая женщина в коротком розовом платьице с глубоким вырезом на спине; грудастая блондинка с громадными голубыми глазами. Она зазывно улыбнулась:

— Привет, доктор Френч. Привет, мистер Бейли. Пришли понаблюдать гения за работой?

Тут Бейли понял, что видел ее и раньше. Только в другом костюме. То была та самая медсестра, Что MARHIS послал ему для компании.

— Да, мы пришли к Джереми, — сказала Розалинда.

— Тогда входите.

Она отступила в сторону, улыбаясь им застывшей лучезарной улыбкой.

Войдя, Бейли увидел громадное — куда там любому древнему мезонину! — помещение. И оно было битком набито игрушками: железные дороги, кубики, сборные пластиковые модели, надувные динозавры, инерционные машины, самолеты с дистанционным управлением, ракеты, аркадные видеоигры, старинные автоматы «нииболла»… По верстакам были разбросаны груды ярчайших кричащих комиксов. Ну просто–таки современная версия мастерской Санта–Клауса!