Чарльз Плэтт - Свалка (сборник)

Он медленно поднялся на ноги. Он стал тяжелее, но свежие силы с избытком компенсировали это. Он испытывал странное, соблазнительное чувство собственного могущества.

— В тридцать лет я просто–таки мечтал выглядеть подобным образом, — сказали сзади.

Обернувшись, он увидел стоящего позади Готтбаума, сделавшегося таким же накачанным, как и он сам.

— Все, чего мне было нужно, — продолжил тот, — это тело, которое пустоголовые женщины сочли бы неотразимым. Довольно распространенная фантазия. Я перерос ее, едва лишь осознав, что есть в жизни вещи гораздо важнее гормонов. Но теперь, имея время и свободу действий, Бейли, мне, должен признать, нравится предаваться ощущениям, отвергнутым в те дни. А как вы?

Часть воображения Бейли все еще была занята горными вершинами, а другая — пыльными Лунными морями.

— То, о чем вы говорите, — сказал он, стараясь сосредоточиться на текущем окружении, — было бы в своем роде приятно, если бы не так заковыристо.

— Все это может быть «заковыристым» ровно настолько, насколько вы захотите, — сказал Готтбаум. — Посмотрите–ка на девушек. — Он кивнул в сторону двух девушек в бикини. Тем было лет по семнадцать. Сидя на одеяле, они натирали друг дружку лосьоном для загара. — Могут только глянуть и упасть в обморок, могут отшивать до последнего — как вам будет угодно. А можете просто подойти, сорвать купальники и делать с ними, что пожелаете. MARHIS будет счастлив услужить.

— А если они — инфоморфы? — возразил Бейли.

— В таком случае, вам воспрепятствуют вредить им. Существуют две категории информационных существ. Псевдоморфы, которых мы можем создавать, стирать, вознаграждать либо наказывать по собственному произволу, и инфоморфы — люди со всеми неотъемлемыми правами. Включая право на одиночество.

— А также вы, — добавил Бейли. — Готтбаум, властитель вселенной.

Готтбаум пожал плечами.

— Смотрите на это, как вам больше нравится. Но я гораздо более великодушное божество, чем все, во что бы ни верили люди во внешнем мире. Я уже дал вам вечную жизнь, иммунитет ко всем болезням, неограниченное богатство и способность менять тела и индивидуальности, как перчатки. Вам бы, Бейли, не обижаться, а молиться на меня…

Бейли взглянул на девушек. Ему все еще с трудом удавалось согласиться, что это — просто комбинация электронов, не более настоящие, чем овечки из «Фермы старого Макдональда».

— Пока думаете, идемте прогуляемся к морю, — сказал Готтбаум. Бейли пошел за ним по песчаному пляжу. Песок под ногами был рассыпчатым и теплым — точно таким, каким и должен быть песок. Солнце горячо припекало голову и плечи, и переклики чаек прорезались сквозь мерный рокот прибоя.

— Все это очень… достоверно.

— Да, Джереми неплохо поработал. Он сделал большую часть программы, которую мы назвали «Environment Manager». Конечно, статический сценарий достаточно прост — всего лишь зацифрованное видео, пропущенное через конвертер, подстраивающей информацию под вашу личную нервную систему. Звук, вкус, запах, осязание, в общем, идут тем же путем. Но все становится сложнее с движущимися сложными объектами — особенно, когда таковых много. Вот это действительно требует мощных процессоров. Например, трава возле моего купола. Нельзя проследить за движением каждого стебелька. И то же с этим океаном. Вы заметили, что, когда волны разбиваются о берег, пена выглядит не так? Приблизительно то, что требуется, но детали теряются и огрубляются.

Бейли заметил о чем говорил Готтбаум. Вздымаясь волны казались вязкими, разбиваясь же — словно ворсистыми и расплывчатыми.

— Но не будем предаваться обсуждению деталей, — сказал Готтбаум. — Думаю, вы не можете не согласиться — в конце концов, я продемонстрировал вам внушительные преимущества пребывания здесь.

У Бейли появилось странное ощущение. Казалось, Готтбаум пытается навязать ему свой товар.

— Возможности впечатляют, — осторожно сказал он.

— Не могут не впечатлять. Господи, Бейли, да знай только люди об этих возможностях!.. Знаете, мне вовсе не хотелось заниматься всем этим подпольно. Но человечество имеет скверную привычку: уничтожать изобретения, долженствующие улучшить его жизнь. Если помните, в 1812–м, на заре индустриальной революции, толпы луддитов крушили текстильные машины. И с тех пор положение дел не изменилось. Вы сам — имей только возможность положили бы конец нашей работе.

— Только потому, что вы растратили двадцать миллиардов народных денег, — заверил его Бейли…

Готтбаум отмахнулся:

— Я полностью согласен поделиться результатами, кои чертовски ценнее для народа, чем любое новое оружие, кстати сказать. Все, чего я добивался — возможности вести исследования без вмешательств со стороны. И даже теперь мне, помимо этого, ничего не нужно.

— Что ж, я теперь не у дел, и помешать вам некому. Я не успел даже составить отчет.

— Да, — согласился Готтбаум. — С вами мы справились вполне успешно. Но теперь возникла новая проблема. В лице вашей супруги. — Широким жестом он обвел идиллический карибский пейзаж. Солнце начало меркнуть; пляж, казалось, начал размываться, теряя резкость изображения. — Давайте вернемся в вашу квартиру, Бейли.

ТАКТИКА ЗАПУГИВАНИЯ

Готтбаум в буквальном смысле — снова обрел свое старческое естество: пушистые седые волосы, мятый костюм, выказывающий полное пренебрежение модой, глубокие и мрачные морщины на лице. Он оглядел меблировку гостиной с легким флером презрения, словно аристократ, посетивший скромный крестьянский домик, и устроился на краю дивана.

Бейли оказался прямо в центре комнаты. Он опустил глаза теперь его тело снова стало таким же, как раньше, и одежда была на месте.

Выключились и эмоции — мертвенная пустота в сознании пропала. Он был ошеломлен, полон противоречий, потрясен калейдоскопической сменой ощущений. В то же время он чувствовал и облегчение — оттого, что снова мог чувствовать.

— MARHIS сохранил ваши упражненьица в компьютерном дизайне, — сказал Готтбаум, обводя комнату взмахом руки. Просто на тот случай, если пожелаете когда–нибудь вернуться сюда.

— Вижу. — Бейли устало опустился в кресло напротив.

— Также сохранена и разработанная вами модель вашей супруги. Лично я считаю, что вы рано сдались — есть еще возможности для доработки.

— Вероятно, вы за этим наблюдали.

— Да, именно так.

Бейли приказал себе не сосредоточиваться на этом. Сознание могущества Готтбаума все еще тревожило его; какой смысл в противоборстве?

— Так что же вы говорили о Шерон? — спросил он. — Она стала проблемой для вас?

Он не верил в это, но если, тем не менее, это так — что ж, он будет рад и горд.

Готтбаум откинулся назад, вытянулся и положил ногу на ногу.