Чарльз Плэтт - Свалка (сборник)

Он, даже не притронувшись к еде, продолжал смотреть на нее.

— С тобой все хорошо?

— Я… В общем, да. Хорошо.

Шерон не была уверена, что стоит лгать ребенку, но она просто не могла объяснить, что чувствует.

Он опустил взгляд к столешнице. Стенки его стакана с апельсиновым соком запотели. Он пробороздил пальцем по запотевшему стеклу, сунул палец в рот, пососал.

— Я не хочу, чтобы ты болела.

Отложив вилку, она встала, подошла к его креслу, обняла сына, прижала к себе, словно пытаясь передать ему те силы, каких и у самой–то у нее не было.

— Я не буду болеть, — сказала она. — У меня отличное здоровье. А почему это тебя так встревожило?

— Потому, что циклопедия говорит: если люди болеют, они потом умирают.

— А–а…

Теперь она поняла. Она поняла бы все гораздо раньше, не будь так заморочена собственными проблемами.

— Ты боишься, что со мной может случиться, как с папой? Верно?

Он молча кивнул. Нижняя губа его выпятилась. Похоже он собирался заплакать.

— Папа попал в автокатастрофу, — твердо и уверенно сказала Шерон. Придется, придется–таки поддерживать эту легенду, а что еще остается? — Я вожу машину очень осторожно и никогда не позволю, чтобы такое случилось со мной. Понимаешь? Никогда в жизни.

— Но… — Дэймон явно изо всех сил пытался примирить две разноречивые идеи. — Но все когда–нибудь умирают. Циклопедия и про это говорила.

— Вот как? — Шерон вспомнила коробку с дисками. Там было написано: для детей от трех до восьми… Что ж, значит, дошло и до этого. — Я буду жить еще много–много–много лет, сказала она. — Пока не стану старой–престарой леди. Обещаю.

— Старее миссис Лонец? — Он внимательно посмотрел на нее; правду ли говорит мама?

— Гораздо старее миссис Лонец, — подтвердила Шерон.

Похоже это помогло. Он взял вилку и принялся за завтрак. Шерон вернулась на место. Хорошо, что удалось разубедить… Омлет с мясной поджаркой остыли и выглядели не слишком аппетитно, однако она понимала, что нуждается в пище — ведь последние два дня почти ничего не ела.

— Мама?

Шерон устало отложила вилку.

— Что, милый?

— Мама, а мы когда–нибудь поедем на небеса?

Это уже было превыше ее сил.

— Нет никаких небес, — сказала Шерон, изо всех сил стараясь сохранять самообладание. — Я же тебе объясняла: это просто сказка, которую придумали люди, чтобы быть счастливее. Как Санта–Клаус.

Дэймон уныло ткнул вилкой в омлет.

— А тот дядя сказал, что папа теперь на небесах. Он же сказал…

Неделю назад, на похоронах, возникла небольшая проблема. Хоть Шерон и разъясняла всем, что они с Джимом — атеисты, священник все равно завел старую песню насчет всемогущего господа и загробной жизни. Она поняла: похороны, как и свадьбы, устраивают с тем, чтобы потрафить гостям, а если хочешь, чтобы все было по–твоему, нужно все спланировать загодя, каждый пункт защищать с боем и быть готовой обидеть всех и каждого. Предусмотрительности, чтобы спланировать загодя, ей не хватило, сил, чтобы драться, не было, пришлось положиться на сервис, и обиженный вышел один — она сама.

Дэймону дядя в церковном облечении, поучающий толпу взрослых, естественно, показался лицом авторитетным; ничего удивительного, что поверил. Миф о рае на небесах так зачаровывал; у нее уже были два крупных разговора с сыном на эту тему.

Она сосредоточилась на Дэймоне и сказала со всей искренностью, на какую была способна:

— Я знаю, с этим трудно согласиться, но никакого рая на небе нет. Жизни после смерти не бывает.

Хотя… Верно ли это теперь, в свете достижений Лео Готтбаума?

— Значит, — продолжала она, не обращая внимания на собственные сомнения, — и поехать в рай мы не можем. Или можем?

ПО ПРОТОРЕННОМУ ПУТИ

Извилистая дорога, казалось, тянулась в вечность. Просто дух перехватывало: по одну сторону — океан, по другую — лес, волны разбиваются о груды валунов; но Шерон нагляделась на все это еще час назад. Она здесь не для любования пейзажами, а потому, что гораздо легче, когда занят делом. К тому же, в ее нынешнем положении она ничем не рискует.

И в то же время она, конечно, прекрасно понимала, что повторяет путь, пройденный Джимом, и это было неприятно. Понимала она и то, что ехать придется мимо того места, где разбилась и сгорела его машина. Не понимала она только одного: что делать, когда они приедут на место.

А порядком уставший Дэймон уже истощил запас обычных вопросов:

— Мы уже приехали?

— А еще долго?

— А можно остановиться, купить мороженого?

— А можно в винную[?]?

Теперь он просто надулся, наотрез отказавшись играть в «Ton o' Fun interac Pack», взятый специально для него, и даже перестал болтать с Говорящим Тедди.

Шерон скопировала заметки Джима с compada, прежде чем нести его в ФБР, но от них сейчас было немного проку. Был даже номер путеводника, обеспечивающего последний этап пути, но для нее эта опция была закрыта.

— Мам, мы куда? — жалобно протянул Дэймон, когда она, затормозив, дала задний ход, развернулась, зацепив обочину узкой дороги, и поехала назад. Снова повторение пройденного…

— Милый, я же говорила. — Она старалась не терять терпения, однако это плохо удавалось. — Мы ищем один дом. Дом человека, которого зовут Лео.

— Здесь нет домов, — сказал он, всматриваясь в лес, подступавший к самой кромке хай–уэя.

Может, она просто ничего не поняла? Джим всегда говорил, что она — прекрасный водитель, но страдает тяжелой формой топографического кретинизма. Говорил, что ей нужно имплантировать что–нибудь вроде компаса или… Нет, она не будет думать о Джиме.

Останови! — сказал Дэймон, увидев маленький магазинчик впереди. Знаки[?] сияли на солнце, деревянные стены с облупившейся краской посерели от времени. — Спорим, у них–то есть мороженое!

В первый раз, миновав этот магазин, она решила, что он закрыт. Но теперь возле него стоял грузовичок — пикап, которого в первый раз не было. Да и фургон с подвязанным веревкой бампером под деревьями, пожалуй, все же не был брошенным.

Замедлив ход, она свернула на крошечную стоянку и остановила машину о бок с пикапом. Дэймон немедля соскользнул с сиденья и хлопнул дверцей. Резкий звук заставил ее вздрогнуть. Рывком открыв свою дверцу, она выпрыгнула наружу и закричала:

— Не делай так, сколько раз говорить? Ты же пальцы можешь прищемить!

— Прости, мама. — Он поднял на нее большущие, обиженные глаза.

Она обняла его.

— Нет, это ты меня прости. Я не хотела кричать. Идем в магазин?

В магазине стоял густой запах кофе, машинного масла, мыла, яблок — сложный букет, окутавший Шерон, едва она ступила на порог. Пройдя меж рядами самодельных деревянных стеллажей, она подошла к фрезеру с треснутой стеклянной крышкой, выбрала мороженое–сандвич для Дэймона и направилась к прилавку. Старикан в драной футболке, нависнув над кассой, слушал человека помоложе, в красной шапочке и грубых башмаках, покрытых коркой засохшей грязи.