Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

Я поднял руку, как в школе.

Менатрос кивнул.

- Я все же не понимаю. Демиург, правильно сказал, или нет? Миры объединять надо? Или равновесие против?

- Нет, - вздохнул он, мрачнея на глазах, - не против. Только Вы, Всеслав, должны понимать, - объединить распавшуюся на несколько частей сферу миров, - это одно, от таких Ваших действий, равновесие только выиграет. Осколки, претендующие на самостоятельность, станут вновь единым образованием. Тем более, никто в таком случае не займет чужого места. Оно уже зарезервировано при Большом Взрыве.

Тут всплывает другой вопрос. Я ни в коем случае не давлю, - это решение, только, и единственно Ваше. Но. Создание миров в этой части Вселенной больше не желательно. Там, с другой стороны, это не только желательно, я бы сказал, - даже обязательно. В виду той же самой барионной асимметрии, - он выразительно посмотрел на меня.

- А я что?

- Как у вас говорят? Назвался груздем? – Менатрос укоризненно покачал головой. – У вас любят ставить все на конвейер. Не надо.

- Конвейера?

- И его тоже. Поймите, все взаимосвязано. Я мог бы, имей вы необходимую понятийную базу, дать вам в образах древо существующих проблем, но, поверьте, самооценки это вам не добавит, а психическое здоровье, подорвет. Поэтому, просто согласитесь. Создавать новые миры здесь, вверх по оси, - Вам не стоит. Есть возможность заняться этим, по ту сторону. Я буду всячески способствовать.

- В смысле, - по ту сторону? После смерти, что ли? – даже не удивился я, после всех высказываний Хранителя.

- Почему, после смерти? – поразился он. – Какой и чьей смерти? Смерти нет! Вы что, Всеслав, не знали?

- Знали, знали, - вмешался Серега, - только ему еще подтверждения требуются. Меня ему недостаточно. Мне-то уже объяснили. В Серых Пределах, или как они там зовут эти места.

Я по-новому посмотрел на друга.

- В Серых Пределах, все по-другому. А Вы уверены, что побывали именно там? – усомнился Менатрос.

- Честно сказать, - не уверен, - пожал плечами Серега. – Я вообще ничего не вынес оттуда, кроме неясного мельтешения отрывочных чужих воспоминаний, и уверенности в том, что бояться мне больше нечего. А чего я еще мог бояться, кроме исчезновения?

- Там нет смерти. И жизни нет, – произнес задумчиво Менатрос, и вдруг встрепенулся, - что это мы, все о печальном и грустном? Поговорим о чем-нибудь другом! О жизни, например!

- Ага, - поддакнул я, - после смерти.

- Хорош, брат, - обнял меня Серега, - надо быть здесь и сейчас. Радоваться тому, что имеешь в этот конкретный момент! Налить?

- Налей, - согласился я, - а он, возьмет, пальцами щелкнет, и все! Вместо водки – вода. Все наоборот, не как у людей!

- Не щелкну, - успокоил Менатрос, - если пообещаешь двадцать раз подумать, прежде чем давать жизнь новой реальности!

- Обещаю! – клятвенно заверил я, безо всякой задней мысли скрестив пальцы под столом. – А Вы, пожалуйста, расскажите. Как там, с той стороны. В Зазеркалье.

Хранитель на минуту задумался.

- У них все так же как у вас. Только там не Зазеркалье, хотя, нечто похожее имеет место.

- Там тоже, товарищ Ким Ир Сен? – не поверил я.

- Это еще кто?

- Да, так. К слову пришлось. Песня такая есть, извините.

- О чем песня? Хорошая? – неподдельно заинтересовался Рута.

- Да, так. О текущем моменте, в прошлом.

- Тогда, не надо. Не люблю ворошить прошлое. Бестолковщина полная. И расстройство нервов, - махнул рукой Рута. – А насчет той стороны… Хранитель, можно я расскажу?

- Давай, - махнул тот рукой, - только в общих чертах. Углубляться не стоит.

- Хорошо, - согласно кивнул Рута, - не буду.

- А может, не надо? – попросил я. – Нам еще девчонок проведать нужно. Вдруг, они в себя пришли?

- Если бы пришли, мне бы сообщили, - успокоил хозяин, – а знать элементарное устройство своего места жительства, стоит. Вот Вы, Сэр Ега, хорошо знаете свой город?

- Конечно! – улыбнулся Серега. – Все улицы мальцом на велике исколесил! Такие места попадались! Особенно в частном секторе, там такие черешни и груши! Пару раз от матерых волкодавов пришлось сматываться, еле убежали!

- Вот! – поднял палец Рута. - А если бы не Вел Ик? Много бы Вы мест посетили пешком, и многое бы открылось Вам, если бы Вы не искали?

Сергей отрицательно мотнул головой.

- А нашли Вы, чего-нибудь такого, о чем и подумать не смогли бы, не найдя?

- О-о! Конечно! Классе в третьем, - Серега обратился ко мне, - ты тогда еще не приехал в наш город. В старой разрушенной часовне, на склоне Огненной Горы. Провал открылся. А там вход в подземелье. У нас, еще с двумя пацанами из двора, хватило дури, с тремя коробками спичек, полезть туда. Два коробка спалили, пока не уперлись в дубовую, окованную железом дверь. А остаток, - пока назад выбирались. Решили подготовиться, ну там, факелы сделать, топоры с ломиком пока нашли. Пришли, а часовенки-то и нету, снесли ее, и вход в подземелье засыпали.

Сергей устремил мечтательный взгляд вдаль.

- Я потом все время думал, - что же могло скрываться за той дверью? Долго. А потом понял: мне не важно, на самом деле, что там. Клад, или пыточные застенки, или вообще ничего, - обвал. По большому счету, все равно! Важно, само наличие тайны! До сих пор этим вопросом мучаюсь! – он виновато улыбнулся.

- Боюсь, Вы этого уже никогда не узнаете, - констатировал Менатрос, и махнул Руте, - продолжай!

- Кх-м! Так, вот. Вы сами, Сэр Ега, сказали, что не важно скрытое содержание, важно только то, что оно есть, и до него возможно добраться. А теперь представьте, что есть проход на ту сторону, и не просто в другой мир, а в другую вселенную, ведь их тоже множество.

- Подождите, - вмешался я, - разве Вселенная, это не все-все-все?

- Это было бы слишком просто, - усмехнулся Рута, - Вы слышали о том, что Вселенная расширяется?

- Что-то такое мелькало в Интернете, - признался я.

- Но, тогда ответьте, куда это Ваше все-все-все может расширяться, если оно уже занимает все место?

- Я просто об этом никогда не задумывался. Но, если Вселенных тоже бесконечное множество, то, как называется то, что их содержит? Универсум?

- Вот за что мне нравятся хомо! – рассмеялся Менатрос. - Им все, всегда, надо обозвать своими именами и разложить по полочкам. Они не могут разговаривать о, или просто представить себе чего-то, не имеющего названия и границ!

- А Вы, в этом, имеющем границы, теле, можете представить? – поинтересовался я.

- Конечно! Дело-то не в теле, и даже не в мерности присутствия! Дело в устройстве сознания! Мое, к примеру, охватывает все обозначенное Рутой. Без хвастовства. Это факт. А все-все-все, у вас, называется Мультиверсум, и обсуждается на умозрительном уровне уже лет сто.

- И как?

- Что «и как»?

- Как Вы с этим живете? Знать все, и постоянно держать в голове?

- А у меня есть выбор? – развел руками Менатрос. – Это моя жизнь. Да и все знать, невозможно. Впрочем, мы отвлеклись, и я закончу, вместо нашего гостеприимного хозяина.