Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

Я, конечно, все понимаю, озлобленность, желание мести, но зачем же кусать самого себя за хвост так, что и расцепиться-то теперь, нет никакой возможности? Я вспомнил, как тоже, в горячке самопожирания себя за купленную Вере капсулу, хотел разбить в кровь руки, истечь этой не нужной ей кровью, но убить плексигласовое чудовище, навсегда разъединившее нас. И почувствовал в этом огромном, беспощадном, обозленном существе, безгранично одинокую, страдающую душу. Вон как смотрит, влажным немигающим глазом. У меня-то, Всеслав с дедом и бабушкой есть, да и мать с еще одним дедом. А его? Отец бросил, мать убили, дед - садист, на самое Дно послал! Бедненький ты мой!

Уроборос глянул на меня внимательно, мол, жалеть козявка, надумал? Да как сдавит нас всех! Едва-едва, фреш прощальный, из наших тушек сплющенных не выдавил. Хорошо еще, у него кольцо циклически сокращается. Сожмет – отпустит. Но так, следующего сжатия можно и не пережить.

Вдруг, я почувствовал, как в колчане у меня вибрирует что-то, словно смартуотч включился. Я взглянул за плечо. Для особо непонятливых, еще и маячком наконечника проблескивает. Стрела, Бронятой данная, из особого карманчика. Чуть ли не сама в руку прыгает от дрожащего возбуждения. Так вот ты какое, Чудо – Юдо, невиданное! Красных девиц ворующее. И жалость мою как рукой сняло. Гад, - он и в Ядре Млечного Пути, гад!

И глаз, немигающий прямо в меня уперся, и стрела, жаждущая крови, в одну руку тычется, и лук в другой от упоения трясется, как тут не выстрелить?

Воткнулась стрела в черную луну глаза Уробороса, перекорежило его всего, судороги по телу волнами пошли. Потом он как выпустит свой хвост, закушенный до самого Рагнарека, да как закричит в тоске предсмертной, неизбывной. Тут уж, не только мороз по коже продрал, штаны впору менять оказалось, если бы в реале дело происходило. Откричал один раз, да во второй, воздуха в легкие набирает, а поток воздуха такой, что и десять аэродинамических труб с любого авиазавода не создадут. В общем, затянуло нас в него, всех вместе, и Пончика тоже.

Кислота, внутри пищевода Уробороса, выделяясь и сползая по стенкам, собиралась в парящие озера, реками, стекающими в желудок. Прочность вещей стала катастрофически уменьшаться. Оставалось, а что оставалось? Пришел конец квеста. Не такой, как нам он виделся, но закономерный для вайпующегося(36) от недостатка всего, чего только можно, пати.

Так и стояли, в ожидании растворения, подталкиваемые сокращениями пищевода к желудку, пока у меня генератор порталов не тренькнул, засветившись, показывая готовность. Впервые в этом «Мире». Не теряя ни мгновения, я кольнул себе палец наконечником одной из оставшихся стрел и, представляя себе вход в таверну, где мы встречались с Биткоином, произнес заветное заклинание, закрепив начертанием руны. Портал, нехотя открылся и я, почти силком, пинками, стал загонять в него, впавших в ступор сопатийцев. Когда же предпоследний из них скрылся в фиолетовой дымке, Пончик промяукал:

- Закрывай!

Я вытаращил на него глаза.

- Ты предпочитаешь остаться здесь?

- Закрывай! – непочтительно рявкнул он. - Это «здесь», сейчас станет «там»! Информационный фон поменялся. В корне. Ничего с нами не случится! Закрывай!

- Ладно! Но, если мы растворимся, на глаза мне больше не попадайся! Братец!

- Мя! – покорно согласился цифровой предсказамус.

Некоторое время ничего не происходило, если не считать непрекращающихся спазмов и дрожания Уробороса. Я с тоской рассматривал, расползающийся на лоскуты, легендарный шмот. Затем как-то незаметно, нет, вру, - уже заметно как, окружающие нас скользкие стенки пищевода стали истаивать, просвечиваться, покрываясь пятнами дыр, и мы уже собирались выскочить на пол центрального зала Путей Уробороса, как змей схлопнулся сам в себя, а я куда-то полетел, едва не потеряв сознание.

Конец второй книги.

Продолжение следует.