Андрей Вичурин - Байт I. Ловушка для творца

После такого торга не стыдно и домой возвращаться, но золота, на которое богат, по слухам этот край, мы не взяли. Уважаемые купцы говорили, - золота в Биармии, что листьев в лесу, чуть ли не под ногами валяется. Статуи богов в храмах все сплошь из золота. Но, то ли слухи врали, то ли мы местным торговцам не глянулись. Вожделенного металла они нам не предлагали. Однако брат мой прослышал от одной из своих женщин, которых местные жители услужливо подкладывали в постели нам и нашим воинам, о местном божке, идоле - покровителе, служащем предметом поклонения здешних племен.

- Все что у вас есть, вместе со всем товаром, не стоит и малой части того, что держит Юмалла в руках! - с блеском в глазах похвасталась ему очередная пассия, собираясь уходить, однако привести к идолу отказалась, опасаясь смерти от рук соплеменников.

Найти того, кто приведет нас к храму, оказалось не так легко. Любые расспросы могли бросить на нас тень еще большего недоверия, а для серьезного сопротивления у нас недостаточно много людей. Наилучшим решением стал бы наш уход, чтобы все успокоились, а потом вернуться со многими воинами на драккарах и взять все. О чем я и сказал Корку.

Вот его ответ: « Если придут много воинов, то и делить придется на всех. А так, если только мы возьмем богатую добычу, может быть, Олаф отдаст за меня свою старшую дочь, красавицу Астрид!»

- Пора, брат? - Корк не мог унять накатывающего боевого возбуждения, которое прорывалось сквозь шепот. - Луна взошла и светит ярко, хоть Фенрир и отхватил от нее изрядный кусок!

- Пора!- так же шепотом выдохнул я.

Охрану мы перебили без особого труда. Они не успели сделать почти ничего, падая под ударами наших топоров и мечей. Все восемь людей Корка опытные воины с отличным оружием, не то, что эти несчастные со своими палками вместо копий и луками, стрелы от которых не могут пробить хорошего кожаного доспеха. Только один из наших - Лелль Роарсон, на которого охранники кинулись сразу втроем, получил копье с каменным наконечником в живот. Так и лежал он с ним, молча, скорчившись и обжимая ладонями окровавленное древко вокруг раны.

Не жилец.

Еще одному стрела попала в ногу, - если дойдет до кнорра и наш колдун поможет, то будет жить.

Корк, не обращая внимания на раненых, подошел к воротам и Риктигвенном перерубил деревянную подпорку, после чего они открылись, пропуская нас вовнутрь.

В храме было темно и мне пришлось зажечь заранее приготовленный факел. В его неровном свете глаза Юмаллы светились кровью, а на вытянутой голове мерцала радугой корона. Сам идол был золотым!

Вокруг на подставках стояли золотые фигурки животных и видимо, каких-то второстепенных божков. Люди Корка стали суетливо скидывать все в одну кучу.

Я же пошел к идолу, снял с него корону, ножом извлек самый большой топаз и засунул себе в пояс. Золотая маска, скрывающая его лицо, отодралась с хрустом. Под ней, на месте глаз, светились два огромных рубина, которые я тут же и выковырял, бросив, вместе с короной, в инкрустированную золотом большую костяную шкатулку, напоминающую угловатую братину с крышкой, стоящую на его коленях.

«Откуда у них такие вещи, если кроме дерева, камня, глины и кожи они ничего не умеют обрабатывать? Значит, есть у них и золото, и камни и мастера! Кто-то же сделал всю эту красоту!» - подумал я, забирая чашу и корону и отходя в сторону.

Корк с воинами распихивал золото по кожаным мешкам, предусмотрительно взятым с корабля, примеряясь к каждому, - поднимет ли? Вдруг взгляд его зацепился за цепь, толстой змеей свисавшую с шеи идола, которую я почему-то не заметил, увлекшись тем, что было на голове.

Выхватив из-за пояса Риктигвенн, Корк метнул его идолу в грудь, но топор попал тому в основание шеи и, глубоко войдя в идола, перерубив цепь, перерубил и шею, из-за чего голова отскочила со звонким стуком на пол. От туловища разнесся громкий гул, который не умолкал, а только с каждым мгновением усиливался. Корк с усилием вытащил топор, и стало видно, что внутри идол деревянный, а золото по краям разруба свернулось и скукожилось, показывая насколько тонким слоем, покрывает его, настолько тонким, что мне и сравнить-то не с чем.

Похватав, сколько кто может унести, мы выбежали из-под крыши храма за ворота. Со стороны, противоположной той, откуда мы пришли, к нам приближалось множество вооруженных людей, часть которых освещала дорогу предусмотрительно захваченными факелами, которые горели непривычно ярко, почти белым светом.

Размышлять было некогда, и со всех ног мы рванули вдоль подножья лысого холма, надеясь уйти от погони, прежде чем они смогут нас перехватить. На подгибающихся от тяжести мешков ногах, наш отряд уже почти обогнул холм, когда на встречу выскочило полтора десятка биармийцев с шаманом во главе.

Но боги были на нашей стороне, и мы потеряли только двоих, а Сверр получил еще одну рану в плечо. Сегодня был явно не его день, но он держался, молча страдая, и неся на здоровом плече тяжелый неудобный мешок.

Золота, потерянного вместе с нашими убитыми людьми, было безумно жалко...

Но терять жизнь, нагрузившись добычей больше, чем можешь унести - глупо.

Так и бежали, петляя между многочисленных скал и разрывая одежду в клочья об колючие кусты, вдоль какого-то из притоков Вина, задыхаясь от бега и страстно желая одного, чтобы быстрее показалось место стоянки нашего кнорра.

Сколько продолжался наш бег, я не скажу, мне показалось - вечность...

Сверр, все-таки не добежал. Он упал, когда впереди уже показался плес, на который мы вытащили перед вылазкой наш кнорр. Вокруг большого, ярко горящего костра сидели почти все, кто не ходил с нами. Еще не добежав до берега Корк начал кричать, приказывая двоим из своих людей, забирать Сверра, а остальным сталкивать кнорр на воду.

Палуба мерно покачивалась в такт бьющей в правый борт волне. Мы неспешно отходили к середине реки, даже не поднимая паруса, течение все делало за нас. На берегу слышались крики и метались огни.

Мы лежали, не в силах подняться, жадно вдыхая обожженными легкими терпкий речной ветерок, блаженно улыбаясь перекошенными ртами.

Ушли!

Рядом лыбился Корк, сжимая и отпуская мою руку прямо через наручь, и что-то говорил-говорил на каком-то птичьем языке.

Дрынь - дзелынь, дрынь - дзелынь, дрынь - дзелынь...

Смартуотч настойчиво трезвонил, вибрируя и мягко пульсируя на моем запястье.

Я проснулся мокрым от пота и с ощущением совершенной разбитости. Болела каждая мышца.

Размышляя об увиденном во сне, медленно поплелся в душ.

После завтрака позвонил Дима. На снимках сделанных с монгольфьера он нашел нечто интересное.

- Представляешь! Сижу, пью кофе, снимки верчу на столе туда-сюда... А передо мной на мониторе карта Карелии в районе Водлозера открыта. Так вот! Весь комплекс Старой Залавруги, снятый сверху под определенным углом, как две капли воды - Водлозеро! С Куганаволоком и Канзанаволоком. А на месте трех Лешозер, три ямки, завязанные в единую хитрую систему с прочими, совершенно одинаковые, специально обмерил, видно камни стояли, да куда-то делись или кто- то дел. Ты понимаешь, что это значит?- энтузиазмом, звучащим в его голосе, можно было аккумуляторы заряжать.