Гуго Вормсбехер - Куда идём?

Не будет изменена политика российской стороны, свернется полностью помощь со стороны Германии — удар по проблеме будет сильнее, чем если бы вообще не начинали ни с какой помощью. Ибо за десять лет этой помощи регионы привыкли к тому, что проблема российских немцев выгодна : заниматься ею означает не только сохранить у себя квалифицированную рабочую силу и привлечь ее из других регионов (стран СНГ), но и получать вдобавок ощутимые при сегодняшней всеобщей нищете финансовые инъекции. Прекращение германской помощи вызовет, как у алкоголика или наркомана, синдром отмены, "ломки", и раздражение, агрессия будут направлены опять же против "этих немцев", под которых не только больше ничего не дают, но которых и больше невозможно будет ничем удержать. И так как помощь — как германская, так и российская, — расходовалась таким образом, что большинство российских немцев от нее не получили ничего, а экономическая база их дальнейшего существования тоже не создана, то вдобавок ко всем другим выталкивающим в эмиграцию причинам "синдром отмены" будет действовать для российских немцев особенно болезненно: была помощь — был интерес к людям, нет помощи — равнодушие, раздражение, ненависть. Сможет ли российская сторона изменением своей политики остановить сворачивание помощи с германской стороны или хотя бы компенсировать уход германской стороны и предупредить "синдром отмены" — новую, еще не изведанную нами напасть?

Но главное опять же — сами российские немцы. Лет десять назад мне уже пришлось высказать предположение, что нерешение вопроса российских немцев, убив в них все надежды, заставит их психологически перевалить через вершину разочарования в их многолетних надеждах и там, за перевалом, все дальше спускаться по склону выезда. И вернуть им надежды на этапе подъема к перевалу для России менее затратно, чем на стадии за перевалом . Сегодня это произошло: около половины российских немцев уже даже не на спуске, а вообще в другой стране; многие из оставшихся — психологически тоже за перевалом; и часть — еще здесь, внизу, или на подъеме к полному разочарованию. Ситуация усложнилась во многом. Но она все еще решаема! И как прежде, решить ее может только Россия.

И вспоминается еще один эпизод десятилетней давности. На заседании Государственной комиссии СССР по проблемам советских немцев академик Б.В.Раушенбах в свойственной ему обобщающей форме выразился так: проблема советских немцев — это уже не их проблема; они свой выбор сделали, они выезжают. Их проблема теперь — это полностью проблема государства… Мне лично этот вывод показался тогда преждевременным и обрекающим российских немцев на бездействие, чего не могла воспринять душа. Ведь мы пытались тогда мобилизовать все силы, весь разум, все терпение, чтобы помочь руководству страны сделать хоть что-то для нашего народа. Но наша готовность помочь никому не была нужна. Сегодня мы убедились: мудрый академик и в этом был прав. Наша проблема при нашем положении отверженных всегда была и остается проблемой только России; не захочет она ее решать — никакие усилия российских немцев, никакая помощь Германии не помогут.

Таков первый вывод о сегодняшней ситуации.

Нам нередко задают вопрос: а стоит ли еще заниматься проблемой российских немцев? Тем более, что уехало их больше, чем вообще было по переписи. И хотя на территории СНГ их все еще около 1 миллиона, т. е. с членами семей из смешанных браков 2–2,5 миллиона человек (основная их часть в России), большинство ведь тоже ориентируется на выезд. Стоит ли заниматься ими?

Вопрос этот всегда возмущает своей бестактностью. Фактически это иной вопрос: стоит ли через 60 лет восстанавливать справедливость по отношению к тем, кому поломали "по ошибке" всю жизнь? Или стоит ли лечить больного — ведь все равно когда-нибудь умрет? И стоит ли вообще помогать в жизни людям или только потребительски требовать от них? Это вопрос и об общественной морали: что ждет общество, в котором могут возникать такие вопросы, а тем более в котором могут не решаться такие вопросы?

Даже если бы все российские немцы уже были загнаны в эмиграцию, справедливость по отношению к ним должна бы быть восстановлена — это нужно не только им и их потомкам, но в первую очередь самому государству. Даже если бы все российские немцы погибли при депортации, в трудармии, на спецпоселении, все равно они должны были быть реабилитированы — посмертно, как сотни тысяч, миллионы других репрессированных советских людей. И это тоже нужно государству, его народам. Несправедливость, за которую не извинились, порождает новые несправедливости; несправедливость, за которую извинились, предупреждает новые несправедливости. Так что восстановление справедливости всегда актуально и стратегически верно.

Надо учесть и другое. Одно дело когда человеку, народу дали понять: надежд у тебя никаких. И он, не имея выбора, принимает решение, не столько спасительное, сколько протестное. Совсем другое дело, когда даже после десятилетий несправедливостей он встретит наконец понимание и поддержку. У него опять появляются надежды и выбор, и он может изменить даже уже принятое решение.

Далеко неоднозначно и то, что все российские немцы определились на выезд. Да, они подведены к принятию такого решения, их могут вынудить принять такое решение — это вполне вероятно. Но опять же — что может вынудить? Только отсутствие надежд, т. е. отсутствие шагов по реабилитации народа со стороны государства.

Вообще: когда речь идет о миллионах человек, вопрос никогда нельзя считать решенным. Об этом говорит и позиция самих российских немцев: они борются за будущее своего народа, которое по-прежнему видят только в России.

О целях российских немцев. Жизнь показала, что их давняя цель — восстановление территориальной государственности как главного условия сохранения народа, остается по-прежнему незыблемой. Никакие проекты в сфере культуры, никакие компактные поселения, ни даже национальные районы не могут заменить территориальную государственность. Совместное проживание народа, собственная территория, собственная экономическая база — без этого нет и не может быть народа! И паллиативы здесь неприемлемы: или народ получает то, что ему нужно для выживания, или страна теряет народ, даже если он и не выезжает. Третьего не дано.

Национально-культурная автономия, имея сегодня важнейшее значение как представительная организация российских немцев, тоже не может рассматриваться как альтернатива государственности. Тем более, когда ассимиляция народа заведена так далеко. Она может быть только дополнением к территориальной государственности (вариант — к национально-территориальным образованиям) и средством поддержания национальной идентичности до восстановления государственности. Она может быть инструментом достижения этой государственности. Но возлагать на нее другие, большие надежды — это обманывать народ.