Александр Тув - Ходок - 8

Начсостав легиона внутренней стражи во время своего совещания пришел к аналогичным выводам, после чего незамедлительно начался процесс отвода войск из внутренних помещений загородного дворца члена Капитула Высокого Престола Епископа Ортега-ар-Фарана. Через некоторое – весьма непродолжительное время непрошенных гостей во дворце не осталось.

Последнее, что запомнил Денис была ярчайшая вспышка, а затем начался ад. Его, как пушинку, как осенний листок ураганом, приподняло, потащило, закрутило, шваркнуло обо что-то головой, еще немного протащило уже бесчувственного и бросило. Когда старший помощник пришел в себя, то даже не сразу вспомнил кто он, где он и зачем. Болело все, а про голову можно и не говорить. С ней вообще творились странные вещи – она болела, как будто по ней долго били, ощущалась, как набитая ватой и гудела, как колокол. И все это одновременно!

Открывать глаза старший помощник не спешил. Он опасался, что увиденная картина его не обрадует. Однако, и лежать с закрытыми глазами смысла не было – может какой враг подползает, или еще какая опасность грозит, а ты прохлаждаешься, крепко зажмурившись. Глазки пришлось открыть. Ну, что можно сказать? – предчувствия его не обманули. Увиденная картина не обрадовала.

Если к положению, в которое попал Денис, можно применить понятие «повезло», то можно сказать, что ему повезло, но, честно говоря, сказать такое язык не поворачивается. Он скрючившись лежал в какой-то микроскопической пещерке, а точнее говоря – норке, чудом образовавшейся в завале из битого камня, расщепленного дерева и обломков каких-то вещей, изуродованных до такой степени, что предположить о их первоначальном назначении не было ни малейшей возможности. Но, живой – значит повезло.

Какое-то время старший помощник пролежал неподвижно – привыкал к тому, что попал в задницу, осознавал свое положение в этом мире и грустил о себе – таком юном, подающем надежды, его девушки любили – он был длинноногим и политически грамотным, ему бы еще жить да жить… Однако опыт, появившийся за время общения с таким человеком, как командор, не пропьешь – как ни крути, а закалился Денис за последнее время, как физически, так и в морально-волевом аспекте, поэтому вселенской скорби предавался недолго – секунд пять, после чего перешел к конструктивным действиям.

Всякий травмированный человек, потерявший сознание, после того, как снова в него приходит, начинает заниматься самотестированием, чтобы выявить степень повреждения организма и остаточной работоспособности. А то можно настроить всяких гениальных и далекоидущих планов, а потом выяснится, что у тебя ноги не ходят, руки не поднимаются, и вообще ты не можешь пошевелиться. Поэтому, всякий здравомыслящий человек, к коим старший помощник несомненно принадлежал, сначала выясняет для себя, что он может, а уже потом начинает строить планы.

Для начала из позы эмбриона, лежащего на боку, Денис повернулся на спину, попутно отметив, что позвоночник у него не перебит – руки и ноги ощущаются и маневр поворота провести удалось. Потом он мысленно стукнул себя по лбу и обозвал балбесом – если бы, не дай Бог, был сломан позвоночник, он бы не чувствовал боли во всем теле, а уж ее-то он ощущал очень хорошо. Еще он ощутил наличие под спиной инородных предметов – хотелось надеяться, что это мешок со «Светлячками» и «Истребитель Сути», а не просто камни, но что бы это ни было, лежать на спине было очень неудобно.

Поэтому Денис снова перевернулся на бок и продолжил самотестирование: начал двигать руками и ногами, шевелить пальцами, морщить лоб, напрягать пресс – короче говоря, проверять те подсистемы, которые можно было проверить. Во время этого процесса он столкнулся с непредвиденными трудностями, а именно невозможностью надлежащим образом проверить целостность ребер. Дело было в том, что размеры «норки» не позволяли сделать это ладонями – на обеих руках были пристегнуты дыроколы и согнуть их из-за тесноты не было никакой возможности. Вследствие этого было невозможно просунуть ладони к груди, чтобы проверить ребра. Пришлось ограничиться нажатием локтями там, куда можно было достать. Ну, что сказать? Результаты тестирования показали, что пациент скорее жив, чем мертв и что он в определенной степени годен к труду и обороне, а то, что все болит – наплевать.

«До свадьбы заживет!» – утешил внутренний голос.

«Если выберемся – женюсь!» – сгоряча пообещал Денис.

«Да ты что?… – испугался голос. – Это же просто выражение такое…»

«Щучу» – ухмыльнулся Денис.

«Ну и шуточки у вас боцман! Так и заикой можно стать!» – попенял голос, но старший помощник уже не отозвался. Внутренний паршивец свое дело сделал – настроение поднял, нужно было приниматься за работу. Для начала определить конкретные размеры жопы, в которую он попал и есть ли возможность из нее выбраться самостоятельно, и параллельно связаться с любимым руководителем – может он поможет выбраться, а может, наоборот – командору нужна срочная помощь – значит придется откапываться в два раза быстрее.

– Шэф! – хрипло выговорил Денис. – Ответь. – Он подождал несколько секунд и повторил: – Шэф! Отзовись! – Ответом была тишина.

В принципе, никакой неожиданностью для старшего помощника это не стало. Денис знал, что ответа не будет. Просто это знание он выгнал из сознания и загнал поглубже в подсознание, откуда не спешил доставать, но рано, или поздно, оно должно было вернуться. И вернулось. Если бы командор мог, он бы сам уже давно вызвал старшего помощника – это раз, а два – в наушниках была мертвая тишина, какой никогда не бывает при активированной шкире. Так что Денис знал, что ответа не будет.

«Ладно, – подумал он, – будем надеяться на собственные силы. Как северокорейцы».

«И это правильно!» – похвалил его внутренний голос.

Тщательный осмотр «норки», путем переворачивания с боку на бок, на спину, а потом и на живот – больше никаких «степеней свободы» у старшего помощника не было, показал, что он мягко говоря – в склепе, а если называть вещи своими именами – замурован! И тут Денису стало страшно. Кроме страха, Денис внезапно осознал, что даже отдаленно не представляет, сколько времени прошло с тех пор, когда он в предпоследний раз испугался, увидев руки Рейхстратега, наливающиеся нездешней тьмой. Это открытие ему – обладавшему прекрасным чувством времени, настроения также не улучшило.

Но, временной интервал – черт-то с ним! Пусть это будет последним горем. А вот быть замурованным заживо… Видимо, недаром владельцы замков в средние века своих лютых врагов, которых по-настоящему ненавидели – любовников своих жен, самих неверных жен, наставивших им рога и прочую публику, к которой имели личный негативный интерес, именно что – замуровывали, а не скажем – вешали, или же отрубали понемногу все конечности, или сжигали на кострах… хотя, скажем прямо, и этого хватало, но замуровывали чаще.