Георгий Зотов - Айфонгелие

( Оба встают по разные стороны пространства… целятся. )

– Я не вижу вас, месьё Александр. Подойдите ближе. Ещё ближе…

– Я в двух сантиметрах.

– ( Роняет пистолет. ) Что, где, а? Плохо слышу вас, кхе-кхе-кхе…

( Пушкин поднимает оружие дулом вверх, стреляет… Дантес падает. )

– Так и знал – никакого удовольствия не будет. Прям предчувствовал.

– ( Жалобно. ) Вы не поможете подняться? Мне очень плохо. Кажется, я обосрался.

– ( Задумчиво. ) Мда, врагов всё же надо убивать в более юном возрасте. ( Протягивает ладонь .) Хватайтесь, бедный старец. Вы говно, но ничего здесь не поделаешь.

– Мерси, месьё Александр. Раз уж мы встретились, у вас не будет с собой фуа-гра?

– Как же внезапно снова хочется набить вам морду. Убили меня, так я вас и корми?

– Бьен. Не будет так не будет. Я просто спросил, на всякий случай. Крайне тяжело столетиями находиться в тёмном пространстве без тонкой французской кухни.

– Мне всё ещё хочется.

– Умолк.

(довольно старая сама по себе съёмная квартира в Бутове)

…Ваше императорское величество, государь Николай Павлович. При жизни мы взаимно не ладили – общеизвестно, по каким причинам. Правда, ваш старший братец нравился мне ещё меньше, недаром я написал про него: «Властитель слабый и лукавый, плешивый щёголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда». Но поскольку мы с вами оба почили в бозе, а смерть уравнивает, запросто сможем побеседовать эпистолярно, как парочка добрых знакомых. Признаюсь, я не отказал себе в удовольствии съездить в Петербург (вы удивитесь, но нынешние резвые паровозы из Москвы достигают града Петрова за четыре часа!) и обозреть вашу усыпальницу в Петропавловском соборе, а заодно и поглазеть на Конюшенную церковь, где меня отпевали. На могилу свою в Святогорском монастыре смотреть не поехал – хоть и любопытство гложет, однако же далеко, лень русская обуяла. Государь, я вам даже букет цветов к саркофагу принёс! Вовсе не потому, что вас так жаль, вы дольше моего на целых двадцать годков прожили. А всё ж положено для усопших, ничего не попишешь.

Ваше величество, печально, что вы сейчас не воскресли.

Вас явно порадовало бы: ничего в России с эпохи вашего царствования не изменилось. Да, сбылась мечта многих свободолюбивых дворян в империи – есть и Конституция, и даже, не поверите, монархия рухнула (с треском и грохотом), но тень её нависла над страной, похоже, навсегда и никогда не исчезнет. Не спешите пить настой валерианы для успокоения и судорожно искать рукою пистолет – в России наконец появился настоящий парламент, с палатой лордов и палатой общин, совсем как в Англии. О, представляете, что бы сейчас восклицали бедные Рылеев и Муравьёв-Апостол! [44] Пушкин имеет в виду декабристов, жаждавших конституционной монархии. Правда, понаблюдав за работой представителей народа, я счел, вы были правы: государству нашему весь этот парламентаризм просто даром не нужен. Там не сидят на мешках с шерстью гордые лорды в париках осьмнадцатого века, а крючкотворствуют одинаковые серые люди, принимающие любые законы, какие им укажет государь из дворца. Существа в парламенте напоминают мне бездумный планктон в окияне, коим питаются киты и прочие морские создания покрупнее. Они переливаются, сверкают в темноте (на многих из парламентского планктона висят дорогие часы и бриллианты), но на самостоятельные действия не способны. Пустая трата денег – что с ними принимать законы, что без них, разницы никакой. Их завели здесь сугубо для красоты, как аквариумных рыбок, дабы отвечать «да» на вопрос соседей – «а есть ли у вас во владении домашние животные?» Царь же в Великороссии будущего называется забавным словом «президент», что с латыни переводится как «сидящий впереди». Такой титул в наше время существовал лишь в Северной Америке, а в современности расплодился, словно стая бешеных кроликов. Можно сравнить с князьями различных степеней, их при вас тоже было предостаточно. Что до мнений о власти монарха, всё по-прежнему. Здесь имеются «западники», считающие нас страшно бородатыми, мрачными татаровьями, погрязшими в угнетении народов, зато в Европе – счастье, рахат-лукум и полное взаимоуважение. И полно «славянофилов», уверенных, что успех русской нации обеспечивает регулярное употребление кваса и ношение лаптей, а также отказ от богомерзких европейских новшеств. «Западники» нового императора ненавидят, а «славянисты» приравняли по статусу к Иисусу Христу, считая монарха безгрешным, праведным и держащим посты. У вас наверняка созрел вопрос: а куда же делась прежняя монархия? Государь, сложно это рассказывать. Разве что вы позволите не щадить ваши чувства. Народ восстал, сместил династию Романовых с престола, а далее, заимствовав опыт английской и французской революций, казнил своего императора вместе с императрицею… и остальной монаршей семьёй, попавшей под горячую руку. Произошло сие столь же печальное, сколь и кровавое событие через почти шестьдесят лет после вашей благословенной кончины: не верится, правда? Остатки династии сбежали в Париж, но теперь, при прошествии века, даже древние старцы не мечтают восстановить Романовых на троне – те неважно говорят на русском и утонули во внутренних дрязгах. Ваше величество, я знаю: трудно воспринять душою такой сумбур, но это не я чушь несу, такова история будущего. Также, полагаю, весьма сложно убедить вас, что в дальнейшем Германия и Великороссия дважды ввязались в две страшные войны, а сейчас обнимаются, как давние закадычные друзья. В этом и парадокс современной жизни. Нынешние великороссы выбирают себе врагов, ненавидя их всей душой, из небольших наций – тех же малороссов либо и вовсе латышей с тифлисцами. Меж тем в Малороссии продолжаются бесконечные смуты и выяснения, кто больше обожает шаровары с вышиванкою и кто настоящий (а не поддельный) защитник истинного свиного сала, ну да сие вас не удивит – так было всегда. Ещё и поляки остаются прежними – после известных событий вы вряд ли забудете о ляшском коварстве [45] Польское восстание 1830–1831 гг. После его разгрома император Николай I упразднил сейм (парламент) Польши и объявил страну, имевшую автономию и даже свою валюту, частью Российской империи. Логично, ибо человек обиделся. . Варшавянам до сих пор привычно все свои проблемы сваливать на русских. Имею смелость предположить, исчезни Московия с белу свету, в Польше и Малороссии начались бы массовые самоубийства от непонимания: как жить дальше? Будто в ваше царствование, бурлит Кавказ, абреки нападают друг на друга, на казачьи патрули, похищают и грабят, открыто заводят нескольких жён, ссылаясь на волю Аллаха. Сановники же империи стараются делать вид, будто горные народы суть забавные зверьки, коих надо оставить пастись в естественных условиях. Бунтовщиков и прочих декабристов современности отныне не ссылают воевать на Кавказ – их достаточно не показывать по телевизору (диавольскому изобретению будущего), и население уверяется, что оппозиция в империи провалилась в тартарары. Крым, как и под конец вашей жизни, вновь стал предметом всеобщего раздора, вокруг него ссорятся и малороссы, и великороссы, и местные татары, и европейские королевства, даже Северо-Американские Соединённые Штаты – и те влезли в спор… Мрачное место, ваше величество. О! Я понимаю – вам куда интереснее слушать про политику, однако хочу рассказать одну важную вещь, а то забуду. Вообразите, любезный Николай Павлович: подали вам обед, а вы не притрагиваетесь к еде, не берёте ни единого кусочка, зато спешно зовёте художника, дабы тот запечатлел ваше пиршество. После же созываете знакомцев и родственников взглянуть на изображение блюд и просите их похвалить (по крайней мере, всей душой ожидаете этого). А если не похвалят, обижаетесь и исключаете из друзей. Впечатлились? В нынешней Великороссии сие течение жизни никого не удивляет – напротив, все только так и делают. Едва на столе появляется блюдо с дымящимися яствами, московитяне в то же мгновение хватаются за телефон и сперва увековечивают вид кушанья, как бы ни были голодны, и затем, кое-как перекусывая, отслеживают количество лайков. Нет, это не собаки северной породы, кружащие возле стола в мечтах насчёт остатков еды, а определённые знаки, каковые ставят на изображение пищи те, кто ею полюбовался. Лайков ожидают, затаив дыхание, расстраиваются, когда их количество ничтожно, у множества людей вся их жизнь состоит из этих отметок. Что такое телефон, я расскажу при личной встрече, это нужно показывать: многие вещи в Москве совершенно не поддаются объяснению.