Георгий Зотов - Айфонгелие

– Мне прям страшно, – тихо пожаловалась Галя. – Я ведь там тоже была. Оно не заразно?

– Ты шутишь, что ли? – изумилась Маша. – О’кей, давай прекратим.

– Нет-нет. На самом деле, очень интересно. А что он делает, когда ведёт себя словно Христос? Ну, я не в теме… благословляет всех, пытается совершить чудо?

– Можно сказать, что и так, – согласилась Маша. – Первое, чему нас учили на подготовительных курсах в медицинский институт: шизофрения – создание планет. Это для нас человек болен. А для себя он живёт в мире, сконструированном его бедным мозгом. Там на редкость живые, яркие картины, он ощущает их как реальность, чувствует все прикосновения, запахи представляемых им людей, вкус воображаемой еды.

– О-о-о, – прониклась Галя. – То есть будто во сне?

– Нет, – мотнула головой Маша. – Мозг шизофреников даёт картины куда реальнее сна. Во сне мы не чувствуем, например, боль или запах. А там всё взаправду. Игорь всерьёз уверен, будто он Иисус, в его памяти – и детство в Назарете, и появление в Иерусалиме, и распятие на Голгофе, и последующее воскрешение. Он разговаривает и сам с собой, и со мной, и с другими. Считает, что может проходить сквозь стены, превращать воду в вино, оживлять мёртвых и так далее. Иногда по пять часов подряд сидит, уставясь в пустоту, а губы шевелятся – разговаривает то мысленно, то вслух. По обрывкам фраз я понимаю – он общается с апостолами, с Пушкиным, со Сталиным… наблюдая собеседников перед собой. Он и в самом деле их видит, вот в чём проблема. Настоящий мир он воспринимает как сон, не больше. Наш профессор не исключает – со временем психическое расстройство Игоря стало ещё тяжелее. Возможно, он воспринимает себя не только Иисусом. Был же такой американец Билли Миллиган, страдавший диссоциативным расстройством идентичности – у него в голове уживались двадцать четыре (!) разных личности. Мне кажется, Игорь погружается в такой же психоз. Он слышит десятки голосов и воспринимает себя каждым, с кем разговаривает.

– Господи, – выдохнула Галя. – С ума сойти… то есть он уже сошёл, я не в этом смысле… но удивительно… а на тебя он как-то реагирует? Считает человеком?

– Трудно сказать, – вздохнула Маша. – Игорь, скорее всего, классифицирует меня как врага. У душевнобольных людей обычно доктора, медсёстры, санитары олицетворение зла, типа, держат здоровых людей в психушке – или спецслужбам продались, или олигархам… неважно. Сволочи, короче, пичкают по заказу лекарствами. В его обрывочных словах упоминался какой-то Механик, собирающийся его умертвить. Это женщина – не удивлюсь, если Игорь ассоциирует её со мной. Он боится уколов – ну, как и многие в больнице. Считает – такими вещами мы убиваем.

В глубине бара заиграла хорошо знакомая обеим песня – Viva Las Vegas.

Не сговариваясь, обе девушки сорвались со стульчиков и бросились танцевать. Потом уже сами подошли к музыкальному автомату и включили Rock'n'Roll is King от E.L.O., а затем – Hold on tight Саманты Фокс – последняя не относилась к миру славы рока шестидесятых, просто песня была заводная. Они вернулись – и некий невесть откуда возникший у стойки хмырь (морда вытянутая, как у лисицы, в очках а-ля Гарри Поттер) предложил купить им по коктейлю и познакомиться. Галя уничтожила надоедалу взглядом, и тот слился в неизвестном направлении. Бармен-кавказец наполнил их бокалы.

– Нам, пожалуй, уже хватит, – неуверенно сказала Галя заплетающимся языком.

– От заведения, слушай, – улыбнулся бармен. – Грузин лучше знает, когда хватит!

Подруги, рассмеявшись, взяли вино.

– Ты меня прям заинтриговала, – призналась Галка. – Вот так подумаешь – прямо быть не может. Человек, считающий себя Иисусом Христом. По-настоящему видящий мир, где он беседует с апостолами, героями истории, переживающий все страдания и муки Христа, его кровь и эти… как же блин… ощущения. Ты знаешь, я вообще загрузилась. Для себя-то он не чокнутый. Это мы кажемся ему ненормальными. Вот как ты сама полагаешь: если бы настоящий Иисус пришёл в наш мир, кто бы его признал?

– Согласна – никто, – кивнула Маша. – И, скорее всего, Христа привезли бы именно в наше отделение. Сейчас такое время, что кого угодно за пару минут с ума сведёт. Да и нужен ли реальный Христос? Люди создали себе кумира – красочного, на золотом фоне, им ни к чему развенчание образа. Поэтому да, тут я с тобой на одной стороне. Но Игорь не Иисус. Редкая болезнь всего лишь. Он иногда сидит, весь в себе, а я ему воду приношу в бумажном стаканчике. Выйдет из транса, увидит – и такая радость. Думает, наверное, что сам его из воздуха сотворил. Мозг человека – огромная Вселенная, он способен создать чего угодно. Не поверишь, я иногда думаю… может быть, я не отказалась бы быть на месте Игоря… увидеть своими глазами то, что видится ему.

– Слушай, обалдеть. – Галка одним глотком прикончила бокал, не чувствуя вкуса. – Знаешь чего? Сделай мне пропуск, а? Я Володьку ещё раз попрошу с киндером посидеть – обидится, конечно, но того стоит. Хоть бы одним глазком взглянуть на мужика, стопудово уверенного, что он – сам Иисус Христос, явившийся в наш грешный мир. Не, я понимаю – поговорить с ним нельзя. Я бы вместе с тобой зашла, только посмотреть.

Лицо Маши застыло, как восковая маска.

– Не получится, Галь, – сказала она. – Игорь сегодня ночью умер.

– Боже мой, – охнула подруга. – Надо же… а что с ним случилось?

– Сердечный приступ, – сухим, бездушным тоном сообщила Маша. – Во сне, внезапно. Судя по всему, он не успел ничего почувствовать. По крайней мере, надеюсь.

Галя чуть отшатнулась – ей на долю секунды показалось, что в глазах подруги исчезли зрачки – белки залило мутной, вязкой тьмой, слившейся с сумраком бара. «Так, завязываю с бухлом и вызываю такси, – мелькнуло у неё в голове. – Уже точно хватит, фигня какая-то началась». Она с трудом выпрямилась на стуле, перекрестилась.

– Царствие небесное, – с чувством произнесла Галя.

– Да уж, – вздохнула Маша. – Я так к нему привыкла. Может, бокальчик «на посошок»?

Галя снова вздрогнула – теперь вместо обращённого к ней лица подруги ей чудился оскаленный череп. Пустые глазницы затягивали в бездну, она споткнулась и покатилась внутрь – по дороге под палящим солнцем, где вразвалочку шли римские легионеры, подгоняя короткими хлыстами избитого, покрытого кровавыми ранами человека, с тяжёлым деревянным крестом на спине. Она укусила себя за губу – очень сильно, до крови. Мир бара с резкостью втащил её обратно, оглушив музыкой.

– Ты что? – перепуганная Маша держала её за руку. – С тобой всё нормально?

– Я, кажется, перепила, – выдавила Галя. – Прости, мне нехорошо. Ты уверена, что этот… «иерусалимский синдром» никак не передаётся? Странно себя чувствую.