Александр Чубарьян - Рассказы

— Почти полчаса, молодой человек, почти полчаса. — ответил старичок.

— Живучая. — прокомментировал молодой курильщик и отшвырнул бычок в сторону.

Неожиданно овчарка шевельнулась. Приподняла голову и заскребла передними лапами по асфальту.

— Судороги у нее! — с каким-то восхищением воскликнул Дима. Остальные молча наблюдали за ее движениями.

Это были не судороги — овчарка пыталась переползти на другое место. Она явно хотела скрыться от дождя под навесом остановки — в том месте, где она лежала, уровень лужи уже почти поднялся до ее носа. До остановки ее отделяло всего три метра, но эти метры были для нее огромным расстоянием. Каждый раз, когда она придвигалась на несколько сантиметров, бурые кишки все больше и больше вываливались наружу. Теперь собака скулила сильнее, видимо боль усилилась и причиняла ей неимоверные страдания. Я посмотрел в ее глаза и вдруг понял, что даже собаки умеют плакать. Пусть нет слез, дождь с лихвой заменял их и ощущение того, что собака плачет от боли, было стопроцентным.

Остальные тоже поняли, что собака ползет к остановке.

— Давай, родненькая, ползи. — сказала старушка и перекрестилась.

— Не доползет. — авторитетно произнес друг парня, просившего у меня сигарету.

— Если поднатужится… — начал Дима и парень оборвал его на полуслове.

— Чего тужиться? Видишь, у нее кишки выпадают. Еще метр и они все на земле будут.

— А если… — девушка, оказывается, тоже подошла и смотрела на попытки собаки, — … если кишки внутрь подпихнуть?

— А кто это сделает? Я не буду. — ответил парень и почесал затылок.

— Она и с кишками доползет. — упрямо сказал Дима.

— Не доползет.

— Поспорим?

— На что? — парень оживился, его друг, кажется, тоже.

— На бутылку пива.

— На две. — покачал головой курильщик. — Я тоже в этом участвую.

— Давай! — азартно воскликнул Дима. — Что она доползет до остановки. Бордюр не считается.

— Идет. — парень протянул руку, Дима сжал ее и посмотрел на меня. — Вы не разобьете?

Я только было занес руку, как старичок протиснулся к ним и положил на их руки свою.

— Позвольте примазаться. Мне тоже кажется, что доползет.

— Отлично. — усмехнулся Дима. — Вас двое и нас двое. Разбиваем!

Я ударил ребром ладони по рукопожатию и все взгляды тут же стремились на псину. Той удалось преодолеть примерно полметра и теперь она обессиленно уронила голову на лапы и полуприкрыла глаза.

— Я на границе видел немецких овчарок. — довольно пояснил мне дед, не отрывая взгляда от собаки. — Страсть, какие упорные. Эта из того же теста. Доползет!

Мы смотрели на овчарку, затаив дыхание. Когда она, наконец, подняла голову, вся толпа разразилась одобрительным ревом.

— Ползи! — крикнул ей Дима.

— Ползи! — вторил ему дед.

Кажется, я тоже крикнул что-то подбадривающее. Собака посмотрела на нас и, словно подчиняясь нашим крикам, опять заскребла лапами по мокрому асфальту. В какой-то момент она вздрогнула всем телом и по толпе пронесся тяжелый вздох. Но собака коротко взвыла и сделала мощный рывок, приблизивший ее к точке назначения сантиметров на пятнадцать. Бабулька не выдержала и захлопала в ладоши, а старик снял шляпу и радостно потряс ей.

— Ну давай, собачка, ползи.

Следующие десять минут мы простояли в гробовой тишине. Я и молодой парень-курильщик успели выкурить по две сигареты — до того были напряжены нервы. За эти минуты собака несколько раз останавливалась и снова начинала ползти. Она скулила, не переставая и ее вой продирал нас до костей, заставляя дрожать наши тела.

И тут я бросил взгляд на кишки, выпадающие с каждым рывком все больше и больше. Кровь стала течь сильнее, внезапно я понял, что каждый последующий рывок может оказаться последним. И я закричал:

— Ко мне! Рядом!

И тут же тишина взорвалась криками.

— Место!

— Чужой!

— Лежать!

— Ату!

Мы выкрикивали всевозможные команды, почему-то уверенные в том, что именно они помогут собаке доползти. Наверное, никто не смог бы объяснить, почему мы так считали. Просто была такая уверенность и всё. Даже пацаны, которые, казалось, должны были желать обратное, даже они подбадривали собаку криками, словно футбольные фанаты свою любимую команду.

И собака сделала последний рывок. Она почти прыгнула — рывок приблизил ее к цели примерно на полметра, но причинил ей такую боль, что она взвыла. Вой был настолько громким, в нем было столько боли и страха, что мы разом смолкли, сочувственно глядя на овчарку. Она выла, а мы молча смотрели на нее и вдруг…

— Как вам не стыдно?!

Мы даже не сразу поняли, что это относится к нам. Маленькая девочка лет десяти с большим ранцем за спиной и не менее большим белым бантом на голове стояла прямо под дождем напротив овчарки и смотрела на нас.

— Как вам не стыдно?! Ей же больно, а вы издеваетесь!

Детский голосок заставил нас вздрогнуть. Я сглотнул слюну и откашлялся.

— Бедненькая. — девочка присела возле собаки и повернулась к нам. — Что, игрушку нашли?

Ее тоненький голос звучал гневно, она по очереди заглядывала каждому из нас в глаза и каждый, не выдержав этого взгляда, отворачивался.

— Неужели ни у кого из вас не было собаки?! Неужели вы представить не можете, как она страдает?!

Мои глаза против воли заморгали. Я вспомнил. Вспомнил свое детство, мне было десять лет, когда родители подарили мне на день рождения щенка. Он прожил с нами около года, а потом я как-то пришел домой и родители сказали, что щенка пришлось отдать на время в цирк и через месяц его вернут, когда научат разным фокусам. На следующий день соседский парнишка рассказал, что моего щенка сбила машина и мой отец закопал его труп рядом в лесополосе. Я не поверил ему, пока он не отвел меня в лесополосу и мы не нашли свежевырытую кучу земли. И я отрыл ее. Я больше ничего не помнил, очнулся я в больничной палате… мне сказали, что у меня был глубокий шок.

А сейчас… сейчас мне стало очень стыдно. Я вышел из под остановки, подошел к овчарке и, нагнувшись, тихо произнес всего одно слово:

— Прости.

Я вернулся под остановку и оттуда сразу же, словно приняв эстафету, вышел Дима. И тоже произнес одно слово.

— Прости.

Он вернулся и к собаке пошла его девушка…

Прощения просили все. Смотрели в умные и печальные глаза собаки и шептали всего одно слово. Мы не могли услышать ответа, но надеялись в глубине души, что собака услышала нас и простила.

Последней была старушка. Она истово перекрестилась и протянула было руку, чтобы погладить собаку, но почему-то быстро отдернула ее и вернулась обратно. Рядом с собакой под проливным дождем осталась сидеть девочка. Она погладила собаку по голове, потом осмотрелась и отошла в сторону. Через несколько секунд она вернулась, с трудом таща огромный булыжник. Булыжник был весь в комьях грязи, он пачкал школьную форму, но девочка не обращала на это никакого внимания.