Александр Чубарьян - Рассказы

— Все ясно. — достаточно бесцеремонно перебил я Картуша и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Желтый «Икарус» показался из-за поворота и я облегченно вздохнул: дождь не прекращался и перспектива стоять в компании с ненормальным «волшебником» меня не радовала. Когда автобус подъехал к остановке, я шагнул к открывшимся дверям, но потом остановился и повернулся. Глядя на растерянное лицо Картуша, я произнес:

— Позвольте дать вам совет. Проведите свой обряд с хорошим психиатром. Он поможет вам. У вас тяжелый случай. До свидания.

Я шагнул на ступеньку автобуса, двери закрылись и автобус тронулся. Идя по салону, я бросил взгляд в окно — остановка была пуста. Видимо, псих понял буквально мои слова и кинулся к врачу. Что ж, удачи!

А ночью мне приснился сон, похожий больше на показ слайдов — дворцы из мрамора и обнаженные девушки сменялись ослепительно синим морем и стаями дельфинов, над которыми в воздухе парил я. Египетские пирамиды и храмы Будды, рынки Багдада и секретные лаборатории НАСА, красивейший подводный мир океана и смертельно опасные для простых смертных джунгли…

Осознание того факта, что я смогу прожить двести (!) лет сдавливало грудь радостным восторгом.

Я проснулся среди ночи, со страхом понимая, что я никогда не узнаю, кем был тот бородатый человек с красивым посохом в руке — сумасшедшим, шутником или… или тем, за кого он себя выдавал.

Я встал с постели, закурил сигарету и подошел к окну. Вглядываясь в ночной город, мерцающий огнями, я делал глубокие затяжки, но успокоиться не мог. Я так и не заснул в ту ночь, злясь на себя за то, что не согласился на этот обряд. Почему?! Ведь я ничего не терял — если этот человек был психом, я бы просто уехал и через пару дней забыл бы про него. А теперь…

А теперь каждый раз, когда идет дождь или снег, я ищу место, где никого нет, и жду. Жду, сам не знаю чего — ведь я не спросил у Картуша, сколько всего в мире волшебников. Если он в единственном числе, то мне не повезло — свой шанс прожить двести лет я упустил.

Никогда, никогда я себе этого не прощу!

Бывает, что надоедает иногда заниматься одним и тем же, пусть даже это занятие сродни развлечению и достаточно разнообразно. Да и предки твердят уже чуть ли не каждый день, мол, взрослый уже, кончай в игрушки играть, пора серьезными делами заниматься… Сами виноваты. Такую игру подарили на день рождения, что оторваться не могу, день и ночь за ней просиживаю. Вроде почти понимаю, что надо бросить, а не могу. Это же не игра, а жизнь, самая что ни на есть настоящая: люди со своими проблемами, желаниями и отношениями, звери, живущие по законам инстинктов, по законам, которые я же и установил, природа, такая же изменчивая, непокорная и непредсказуемая, как в настоящей жизни…

Я делал все — я мог заставить двух человек любить друг друга, а мог сделать так, что несколько рас будут уничтожать сами себя в жестокой и изнурительной войне. Мог наслать ураган на какой-нибудь город, а мог не наслать. Я руководил всем — войнами и перемириями, культурой и хаосом, рождением новых юнитов и их смертью. Я позволял им развиваться и жить в мире, который был создан для меня моими родителями — поистине талантливыми программистами.

Я чувствовал себя Богом и мне не надо было ничего другого. Всё, к чему стремились мои сверстники, у меня уже было. И даже больше.

Власть — штука заразная и почти неизлечимая. А если власть неограничена…

Я толкал своих подопечных на героические подвиги, я заставлял их совершать подлые и низкие поступки… но не всегда. Они быстро учились, мои компьютерные герои, я не успевал уследить за каждым и последнее время часто замечал, что многое они делали сами, без моего участия. Меня это забавляло: я, конечно же, мог вмешаться и сделать по-своему, но это не настолько интересно. Я мог дать свободу и мог забрать ее. Сама мысль об этом доставляла мне удовольствие.

Как-то я довольно долго не подходил к компьютеру, а когда, наконец, сел перед монитором и взял в руки мышку, то с ужасом увидел, что всего лишь несколько мгновений отделяют мой мир от полного уничтожения. Я даже и не подозревал, что некоторые из моих питомцев настолько ненавидят друг друга, что готовы уничтожить себя и своих близких ради смерти своих врагов.

Не вмешайся я тогда, через минуту я сидел бы перед пустым монитором с обидной и даже страшной надписью «Game over».

В принципе, ничего страшного в этом не было — я мог бы попросить родителей и они создали бы мне новый симулятор, но…

Это был бы совсем другой мир.

А я так уже привык к этому. Они для меня были как мои дети, эти маленькие нарисованные человечки, байты моей программы. Не мои родители — я и только я был их Творцом.

Их Богом.

Последнее время я уже мало вмешивался в их жизнь, разве что иногда удерживал их от слишком глобальных проблем. Чаще я выбирал какого-нибудь юнита и наблюдал за ним, пытаясь понять, по какому алгоритму он действует и что именно заставляет его поступать именно так и никак иначе. Иногда мне даже казалось, что они разумны. Ненадолго — когда я слишком увлекался игрой.

Но недавно я увидел картину, которая действительно привела меня в шок: один из человечков, сидя в своей квартире, елозил мышкой перед экраном монитора, на котором…

Да, он играл в игру, подобную моей. Я очень долго следил за ним — его мир находился на одной из первых ступеней развития, но это был точно такой же мир! И игрок тоже ощущал себя Богом. Я проник в его сознание — была у меня в игре такая опция — без сомнения, он чувствовал то же самое, что и я. Сначала я разозлился — да что он о себе возомнил, этот набор разноцветных пикселов?! Как он посмел?!

Но ярость быстро прошла — я по натуре отходчивый и не злой. Я стал наблюдать не за ним, а за его игрой, наблюдая на его мониторе то, что уже видел раньше. Его игрушечный мир развивался почти по такому же принципу, как и тот, который был первоначально у меня — мир, в котором жил этот человечек. Более того, внезапно я понял, что человечек…

Он считал себя не просто Творцом своей игры.

Он считал себя человеком! Маленькая часть моей программы была полностью уверена, что она — живое существо!

Я встал из-за компьютера и именно в тот момент у меня впервые появилось это неприятное ощущение чужого взгляда. Словно кто-то наблюдает за мной, но — я точно знал — что этот кто-то далеко и мне его никогда не увидеть.

И теперь я часто ловлю себя на том, что пытаюсь осмотреться и понять: кто я, человек, или набор команд-символов, несколько байтов в чьей-то программе?

Я просто не знаю, как это проверить.

Монополист… Уникум… Раритет… Я готов повторять эти слова как молитву — перед завтраком, обедом и ужином, в полдень, в полночь, на закате и на рассвете. Единственный! Таких больше нет! Можно сказать, Неповторимый…