Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

— Ты издеваешься надо мной, кукла? Куда в тебя лить бальзамы, а, полированная деревяшка?

Как он меня назвал? Оксоляна ужаснулась.

Потом повнимательнее пригляделась к своему телу. Кажется, кругом виноватый Фальк в одном всё-таки прав. Она кукла. Ростом чуть выше колена всякого, кто не карлик. Деревянные руки, деревянные ноги, неладно полированный живот, с которого местами облущивается лимонная краска, а под нею-то — болотно-серая. Была у Запра старпая кукла, он её наскоро перекрасил, получил Оксоляну.

Как она могла до сих пор этого не замечать? Видать, сама себя обманула. Но другие-то?

Подошла к Запру, спросила:

— Я кукла?

— А, вы заметили, — натянуто улыбнулся в ответ рыцарь-кукольник. И в утншение добавил, — ваше высочество.

Кукольное высочество!

— Но почему вы ничего не сказали? Вы все?..

— Не хотели вас преждевременно расстраивать, — нашёлся кукольник.

Нет. Всё это бред. Этого просто-напросто не может быть. Как она может быть куклой, когда на протяжении месяца, или около того, испытывала острую нужду в бальзамах?

Но как она поняла, что нужны бальзамы? Да просто на ощупь. Показалось: конечности одеревенели.

Нет, кто-то сошёл с ума. Или Оксоляна сейчас, или Оксоляна недавно.

Кажется… Кажется, есть лишь один надёжный способ проверить. Вжимая враз одеревеневшую голову в плечи, царевна подошла к памятной могилке, куда однорукий Дранг всё прикапывал части тела гарпий, а когда его с ними послали в Дыбр, так и не успел выкопать.

Что-то она там обнаружит?

Очень быстро в ворохе разноцветных мертвецких ног ей попалась изящная ножка лимонного окраса. Такая была лишь у неё. Или нога не считается? Ну вот, рядом рука. И какая-то кожная тряпочка того же цвета — ах да, грудь. Далеко уже не упругая, поскольку бальзамы были на исходе, но несомненно её собственная. С династической родинкой у соска.

Искать ли голову? Да, очень важно найти голову. Если головы нет в этом раскопе, она может оказаться и на плечах. Что? Чуть ниже нашлась и голова? Но почему ниже: может, всё-таки чужая? Нет, лимонного цвета — то есть моя. А что глубже — так ведь голова тяжелее других органов, потому и глубже. Значит, всё тело царевны — у карлика в подсобной могиле.

О чём это свидетельствует? Ах да, вот о чём.

Итак, Оксоляна теперь кукла. Чёртова кукла — это Оксоляна.

Но только останки себя она перепрячет.

Марципарина заколдована. Наверное, это сказали гарпии: кому другому выгодна мысль, что Марципарина заколдована? И Лулу заколдована? А Лулу-то за что? За то же самое? Но держитесь, гарпии: Бианка не заколдована, уж Бианка-то не заколдована, она вам покажет!

Полно хихикать, гарпии: всех не заколдуете! Вы забыли, что я триедина? Это значит, меня — три. Три — это много. Целый триумвират — это сила! Сила такова, что на всех колдовства не хватит!

Вот только, когда тебя много, для тебя от этого тоже неудобство. Попробуй-ка себя пересчитай! Попробуй пересчитай, я сказала! Ну хорошо: раз, два, три. Расчёт окончен. Будут ещё указания? Разумеется, будут! Нечего тут острить: заколдована я, а не ты! Нет, я хотела сказать: заколдована ты, а не я! Ты заколдована, тебе и считать. Кто не уберёгся, тот и старается. Кто не спрятался, я не виновата. Не виноватая я, он ведь сам пришёл. Пришёл, и ослабел, и лёг. А я его напоила, накормила и спать уложила. Не хочешь спать с заколдованной женщиной, а зря. Её ведь целых три, а три женщины — это как маленький сераль, только что не мужской. А всякий сераль наверняка владеет тридцатью тремя искусствами. Искусства — вот что спасёт мир!

Мысли путались, но главную линию Марципарина держала упрямо, а Лулу и Бианка ей помогали. Не собьёте, гарпии, с верного курса! К счастью, я прекрасно помню, к чему пришла в своих рассуждениях. Я думала об искусстве. Ну, за искусство! Например, песенное. Скажи, Хафиз, ведь правда, оно нам жить и любить помогает?

В этот момент появлялся Хафиз. Он пробивался сквозь толпу гарпий лишь для того, чтобы односложно согласиться с Лулу и вновь исчезнуть.

И уже за спиной госпожи уземфский наложник принялся злословить:

— Лулу заколдована? Она как не здесь.

— Она в Сумрачных мирах, — предположил Эйуой.

А он здесь, интересно, что забыл? Его только что не было.

— Лулу Марципарина Бианка, ты меня слышишь? — донеслось из-за спины ближней твари, но тихо, как из другого конца зала. Глупый вопрос. Лулу-то хорошо слышит, а Бианка с Марципариной отлучились погулять по дворцу. Разве Эйуой не видит, что их рядом нет?

Конечно не видит, ведь рядом нет его самого.

— Мне с таким не справиться. Драконы-целители. Только они.

— То есть… — Эй, Хафиз, ты с кем разговариваешь? С Эйуоем? Но его ведь здесь нет!

— То есть придётся обратиться к Гатаматар, и сделать это поскорее. Драконица-Мать и сейчас не в духе, но когда её прогневят Патриархи из Обсерваториума…

Эй, что за Патриархи такие? Из какого ещё Консерваториума?

Кажется, она спросила это не вслух, потому что ей не ответили. Вместо того паникёр Хафиз объявил:

— Гатаматар потребует Драеладра…

А Бларп Эйуой, которого здесь нет, усугубил его невежество:

— Конечно, потребует, и в торге с нею мне будет нелегко проявить твёрдость. Но Драеладр рождён человеком и его должно воспитать среди людей. Даже если без матери.

Нет, подождите! Как это без матери? Почему без матери? Чего ради?

Но гарпии молчали. А больше никто и не ответит, ведь она снова забыла задать свой вопрос вслух.

И вновь на неделю тишина. И только гарпии с косами. Кто их, интересно, заплёл — неужели я? Простоволосые были и то симпатичнее.

— Лулу! — позвала одна из гарпий. Или нет, это сказала Эрнестина Кэнэкта, но почему-то снова голосом Бларпа Эйуоя. Или на сей раз голосом Дулдокравна? Тьфу! Что за глупость? Пусть между собой договорятся уже, кому каким голосом говорить!

— Бесполезно, — сказала другая гарпия.

И снова глупости! Забудьте само слово «бесполезно»! Что вы знаете о пользе, гарпии? Вы, отродясь бесполезные твари…

— Но скоро прибудет дракон-целитель.

Ой, Хафиз, о каком целителе ты говоришь? В замке столько гарпий, что дракон здесь просто не сможет сесть.

Нет ответа, лишь новые дурные вести от Хафиза:

— Патриархам понадобился Чичеро? Зачем?

И правда, зачем? Не знаю, кто такие Патриархи, но Чичеро мой! Пусть зарубят на своих патриарших носах!

— Уж не знаю, зачем он им, но нам-то Чичеро всяко не чужой! — очень верно сказал карлик Дулдокравн. Конечно, не чужой! Чичеро свой! Помни об этом, карлик. Пожалуйста, помни!

Когда прилетел дракон-целитель, Бианка была занята, Лулу тоже, так что приняла его Марципарина. Дракон сел в открытом зале дворца, приём посадка прошла в туче гарпий, которым просто некуда было оттуда деться. Многих гарпий мощный дракон попросту раздавил, но другие подняли ужасающий визг. Этот визг очень затруднил с ним общение.