Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

— Было, — скрипнул зубами Бабозо. — Кто ж их знал, эти камни, что на них это вонючее волшебство…

— Значит, украл?

— Хуже! Подставился.

Он рассказал, как было. В тот первый вечер, когда он развлекал и себя, и вынужденных слушателей в мантиях невыдуманной историей о кракене, к нему тайком приблизился Гросс-Патриарх и нагло залез в карман.

Уже звучало сомнительно. Но Кэнэкте ли не поверить, что так и было?

— Я-то помнил, что карман у меня пуст. Потому и сказал тогда про свистящий ветер. А карман тогда не сразу проверил. Редко ко мне в карман залезали, чтобы что-нибудь ценное положить.

— А вес камней карман не оттягивал?

— Они невесомы.

Ещё бы. Это же волшебная вещь. Говоря по-научному, артефакт.

По словам Бабозо, нашёл он кошель только тогда, когда в утренний час покинул «Ржавый якорь». Собрался было отлить с ближнего пирса, глядь — а карман-то не пуст. Вытянул кошелёк, повертел. Сразу понял — подстава.

— Так что ж ты?..

— Так я же его выкинул!

— Как выкинул?

— Прямо с пирса в море.

— А руки?

— Вот тут — да… Не удержался, преждеи чем выкинуть, открыл кошель, посмотрел, сколько же мне подсунули. По весу-то не определишь.

— А как увидел камни, выбрасывать расхотелось?

— Да чего там расхотелось? Говорю же, бросил. Подумаешь, стекляшки блестящие. Вовсе и не жалко было. Всё равно ведь пропью.

Что было дальше, Кэнэкте не трудно и самой додумать. Верно, подобные камушки не так-то легко потерять. Кто-то из Патриархов или верных им людей — мало ли кто по порту Адовадаи шныряет — взял багор и выловил кошель. После просушил над огнём, да и отнёс по адресу Бабозо, известному Патриархам заранее.

Каверза проста. Жаль, что недоказуема.

А ведь Бабозо грозит очень многое.

Плевок в глаза Гросс-Патриарха пройдёт бесплатно. Кража у Гросс-Патриарха даёт пожизненный тюремный срок, но кража особо ценного артефакта — уже повешение. Клевета на Гросс-Патриарха тоже гарантирует виселицу. Выбирай — не хочу, а то и применяй в любых сочетаниях.

Делу давно уже могли дать ход. Патриархи сами тянули. Якобы продолжали изучать обстоятельства и инспектировать работу подпольной дружины в Адовадаи.

На самом деле ждали отмашки Гросс-Патриарха. Конан же отбыл из Адовадаи куда-то в сторону Эузы. Уехал в наземном экипаже, справедливо полагая, что небесный замок может стать для него не только противным царскому манифесту, но и небезопасным средством передвижения. Ещё бы! Как бы его с небес ненароком не уронили — а ведь желающих это сделать с каждым днём прибавляется…

— Хорошо, что их Гросс-Патриарх по земле едет. А лучше бы вовсе пешком ходил, — говорил Бабозо, намекая на то, что чем дольше Конана не будет, тем дольше ему жить осталось. Юмор висельника, кажется, это так называется?

Кэнэкта понимала другое. Обсерваториум не торопится, так как главная мишень — не Бабозо, а она сама. Её изолировали в Адовадаи — чего ещё желать? Пока её нет в Ярале, можно всласть разрушать Ярал.

Что до Бабозо — не смерть его Патриархов прельщает, а угроза смерти, которая позволяет давить на Кэнэкту, добиваясь уступок, бездействия, потворства чужой воле. Потому за Бабозо не придут ещё долго.

Впрочем, придут — не пожалеют.

Трактир, где держали Кэнэкту с Бабозо, назывался «Пузатый боцман». Тоже знаковое место. Именно здесь пытались закрепиться в Адовадаи шпионы мертвецов. Стерегли не то чтобы очень усердно. Так, намечали намерение ограничить свободу.

Смешно надеяться насильно устеречь Кэнэкту вражескитм силам в Адовадаи, ведь у неё в этом городе сил больше.

Вся надежда Патриархов на неё саму. Будет сидеть под арестом, поскольку обязывают правила. Начальница разведки Ярала иначе поступить и не может. Кэнэкта — может, но от своего личного имени, без обратного пути в преданную разведку.

В Адовадаи у неё связи. Множество людей, которые прежде работали на неё. Но если она уйдёт из разведки, то не сможет давать им задания. Останется в порту трактирщицей. Станет для Патриархов лишним поводом позубоскалить.

— Один трактир? Да, это мелко, — согласился Бабозо. — при наших-то способностях. Неужели новым властям Эузы подполье в Адовадаи больше совсем не нужно?

— И не только здесь. Никакое не нужно.

Печальная правда.

— Но от нас же большая польза. И не только Эузе. Может, поговорить с властями Адовадаи?

— В Адовадаи слабая власть. Было бы иначе — мы бы здесь не закрепились. И у здешней слабой власти нет охоты становиться сильной. Им не нужна собственная разведка. Не увидят смысла на неё тратиться.

Патриархи тоже не дураки, что-то да понимают. Они ждут от Кэнэкты новых ошибок, потому что положение её безвыходно и трудновыносимо. Стоит выйти из-под слабой охраны — и ты сбежала. Стоит не выйти — и охрана всё равно может инсценировать твой побег.

Правда, если ты не сбежала, то можешь ввести противника в искушение не морочить себе голову инсценировками. К чему, если ты и так под рукой? Поддаться ли на искушения — в этом, конечно, его, противничья свободная воля — разумеется, если она хоть минимально свободна…

Сложные логические завороты возникают в уме, когда пытаешься придать структуру медленно текущему времени.

Оказывается, бывают ситуации, в которых бессмысленно любое действие, и бездействие бессмысленно тоже. Кэнэкта попала именно в такую. Кэнэкта, но не Бабозо.

— Уходи, Бабозо, — сказала Кэнэкта.

Он и ушёл.

Оказывается, не всё выходит так, как хотелось бы Ангелоликой. Мерзавец Тпол таки выиграл выборы: кто бы мог подумать. Всё немалое сообщество учителей гарпий, собравшееся в Старых Некрополисах, наверное, с неделю ходило, как в воду опущенное.

— Что теперь будет?! — восклицал Фарадео, некогда почти любимый Оксоляной молодой натурфилософ. — Ой, Тпол не забудет, что мы в его адрес говорили. А ведь Владыка Смерти умеренно вездесущ и практически всеведущ: он прямо на Мёртвом Престоле способен узнать, кто и что о нём говорит или думает…

— Делать нечего Тполу — заниматься этой ерундой, — успокаивал его кукольник Запр.

— Наши мысли — не ерунда! — обижался в ответ Фарадео.

Пострадать, да ещё за ерунду, ему желалось ещё меньше, чем точно так же пострадать за что-то великое.

Гзырю повезло: он поехал превращаться в министра иностранных дел царства Эуза тотчас, как отбыли Патриархи — причём с явным намерением в дороге их перегнать. В пути он важной мертвецкой новости, небось, не услышит. Будет потирать руки по приезде в столицу Эузы, и лишь задним числом догадается, отчего сорвётся долгожданное назначение. А может, ещё и не сорвётся, как знать: говорят, на мелочи Тпол не разменивается.