Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Выглядело, конечно, впечатляюще, но на поверку вышло не так уж опасно. Утонуть — не утонешь, когда воды чуть выше колена. А течением если кого и снесло, то не так уж и сильно. За кирпичную стену развалины нижнего дома удалось ухватиться почти каждой.

Одну лишь мелкую Тупси снесло ниже, но она счастливо выбралась из канавы посреди следующей улицы. И там не потерялась, а добежала до своих — маленькое глиняное привидение.

Нет, всё-таки во что превратился Саламин! Будто граблями его пропахало поперёк большинства улиц, мало-мальски параллельных портовой набережной. А сколько домов проушило в одночасье.

И какими грязными пугалами шлёпали по нему завлекательные мертвечихи из боевой септимы!

Добрели до новой канавы, малость пошире прежней — но зато вода по ней текла с меньшей скоростью. И эту водную преграду форсировали без всяких приспособлений. Хорошее дело привычка!

После третьей канавы Бац робко спросила:

— Скажите, Ангелоликая, а куда мы идём?

— К другому нашему экипажу, — ответила та.

А ведь очень хорошо, что приготовлены и другие экипажи!

— Но другие экипажи предназначены для вывоза других септим?

— Да, — рассеянно бросила Мад, — но только наша септима в здешней миссии самая главная! Остальными же при случае можно и пожертвовать.

Ну ещё бы не пожертвовать: ведь с ними-то нет Ангелоликой, а с нами есть! Конечно, и уземфскую царевну легко со счётов не сбросишь, но уж собственную-то ценность легко переоценить, а вот госпожа одна стоит всех септим вместе взятых. Это факт.

Один из экипажей, призванных вывозить подруг, нашёлся разбитым на дне пятой канавы. Видно, её неудачно пытались пересечь, не посчитавшись с возможностями транспорта. А какава-то выглядела здорово глубже прочих.

— Одна погибла, остальные шестеро где-то бродят, — заглянула в экипаж телохранительница, — или, может, их отнесло течением. Лошадей — тех наверное отнесло, больно берег крут. Или всё же перепрыгнули, да оторвались…

Ангелоликая дала понять, что судьбы людей и лошадей её в данный момент не интересуют. Телохранительница замолкла.

Чтобы не повторить в пятой канаве чей-то печальный опыт, двинулись в обход. Пришлось перелезать через заборы чьих-то владений прямо в облепленных грязью платьях. Выглядели притом очень заметно — но ведь какое случилось стихийное бедствие! Оно и всех извиняло, и оттягивало внимание на себя.

А всё же Оксоляна зорко поглядывала, не появятся ли где, в самом-то деле, мстительные головорезы капитана Кьяра.

Открытие Бабозо как это часто бывает, страдало половинчатостью. Что дело в бутылочках — это весельчак, спасибо ему, запросто определил. А вот что за дело в этих бутылочках — вопрос, который с его темпераментом не только не прояснишь, но даже не поставишь.

Бабозо отвернётся от всего мира и начнёт думать? Нет, это уже будет не он, а кто-то другой. Его задача — материал собрать, и точка.

Кьяр и Перес — вот это по-настоящему умные головы. Но ум Кьяра не развёрнут к подлым шпионским выходкам. Ему бы планировать тактику морских баталий, в них он силён — а в наземной жизни команд от него исходят одни лишь смешные запреты.

Что же до Переса — так его ум и глубок, и широк, и хорош, но несколько медлителен. До всего дойдёт сам, но иной раз с некоторым опозданием.

В общем, Эрнестина Кэнэкта, и на этот раз ты вновь не отвертишься, думать придётся самой. Благо, ты среди них начальница, всё надуманное тобой беспрекословно выполнят.

Итак, что в бутылочках? По составу — говорят, морская вода, но почему-то после втирания неплохо вздымает мужскую силу. Есть ли у морской воды подобное свойство? Конечно же нет, иначе бы весь мужской пол из каждого морского купания выходил вздыбленным. Что — ну, тут впору горестно вздохнуть — не подтверждается практикой.

Стало быть, влияние содержимого бутылочек на мужскую плоть — магического свойства. Аптекарю такого не обеспечить. Работал маг, колдун или некромант. Вернее всего, некромант, но без крепкого знания оснований стихийной магии, а значит — не рядовой некромант.

Рядовой бы струсил. Их ведь за подобную стихийщину вызывают в Запорожье и там примерно наказывают. За умаление силы Владыки Смерти.

Вот некромейстеры крупных городов мертвецкого Запорожья — те могут нижайше обратиться к Владыке Смерти за позволением немножечко умалить его силу — ради серьёзного успеха в борьбе с его злейшими врагами. Только таким их Владыка и позволяет работать с живыми стихиями.

Итак, к чему же я пришла? На веществе во флаконах — магический приворот; наложить его в принципе мог и мощный некромант. Но зачем некроманту столь благотворно влиять на любовный пыл пиратов? Лишь за одним: обеспечить пиратское почтение к снадобью, и как следствие — нужное для его замысла расположение бутылочек.

Дурачок же не знал, что Бабозо их у всех повыигрывает. Думал, они, как послушные мальчики, выполнят все указания мертвечих.

— Скажи, Бабозо, как ты думал распорядиться коллекцией? — указала Кэнэкта на заставленный бутылочками стол.

— Ну, пока не придумал… — честно признался тот. — У нас ведь на завтра намечен крупный поход на берега за Южными островами, после него и подумаю.

Верно, о предстоящем походе Кэнэкта слышала от Кьяра. Но, кстати, почему поход намечен на завтра? Обычно Кьяр подобные вылазки намного дольше планирует, заранее советуется с Яралом.

— Кьяра торопят другие капитаны, — пояснил Перес. — Не наши. Те, что примкнули после прошлых крупных успехов и дуэли за Южные острова.

И чужие капитаны, наверное, торопят не без задней мысли, подумалось Эрнестине. Ещё бы! Мертвецы тратят кучу денег на открытие и содержание притонов по всему Саламину, что им стоит подкупить полдюжины златолюбивых пиратских капитанов?

— А когда отправишься в поход, где будут находиться все эти запасы приворотного зелья? Спросила Кэнэкта.

— Как где? С собой возьму! — с вызовом ответил Бабозо.

— А не лучше ли оставить их в Саламине? Может, целее будут?

— В Саламине? — хохотнул Бабозо. — Вот уж не думаю… Нет, конечно, у меня есть парочка мест, где я могу оставлять вещи. Но флаконы не доверю — растащат! Слишком уж многие на меня взъелись, когда я их обыграл. Говорили: кости заговорённые, нечестная игра…

— А что, они не правы? — подначил Перес.

— Конечно, нет! Кости у меня, конечно, заговорены, но играю я честно!

Вдаваться в детали честной игры на заговорённых костях Кэнэкте не захотелось. Упрямцу Бабозо она сказала строго:

— Бутылочки не должны вместе с вами покинуть Саламин!

Тот возражал:

— Говорю же, растащат — и вся честная игра насмарку! Знаю даже, кто это сделает: инвалид Зильбер, шашеля ему в деревяшку! Его как раз капитан Кидд выгнал на берег, вот и будет от нечего делать почём зря рыскать…