Виксар - Мечта обретённая

— За… — он сглотнул, справляясь с голосом, — зачем?

Этот вопрос был гораздо сложнее предыдущих: Монах никогда не пытался задавать его себе.

И найденный на него ответ тоже оказался не из приятных.

— Наверное, я хочу знать, есть ли она у меня.

— Наверное? — Альден словно искал любую возможность оттянуть наступление какого-то нежелательного момента.

— Я не думал над этим раньше, поэтому не могу знать точно.

Внезапно Правитель снова напрягся.

Не успел Монах ничего пояснить, как получил новый вопрос:

— Откуда ты пришёл?

— Из дома, — Одиночка не сдержал удивления таким переходом.

— Что ты называешь домом?

— Место, где я живу и чувствую своим.

Короткие отрывистые вопросы посыпались один за другим. Но теперь они, как в издевательство над Монахом, были наипростейшими, требующими обращения больше к памяти, нежели к чему-то ещё.

— Кто там бывает, кроме тебя?

— Мои друзья.

— Кого ты называешь друзьями?

— Тех, кому доверяю.

— Откуда ты знаешь всё, что знаешь?

— Проверяю информацию самостоятельно либо беру на веру.

— На веру друзьям?

— Да.

— Как ты используешь полученную от меня информацию?

— Для дальнейших размышлений.

— Что ты называешь размышлениями?

— Обработку знаний.

— Зачем тебе нужна обработка?

— Для встраивания в картину мира.

— Кто создал твою картину мира?

— Я сам.

— Для чего?

Монах озадачился. Для чего — он не знал.

Он неосознанно опустил голову, и Альден вскинул, направляя на него, сжатый кулак:

— Не двигайся!

— Не двигаюсь, — озадаченность скачками перерастала в ошеломление непонятностью происходящего. — Ты мне угрожаешь?

— Именно.

— Но почему?

— А ты сам подумай, — голос императора дрожал от напряжения.

— Думаю, — почти жалобно ответил Монах. — Не понимаю. Вообще ничего.

— Ты Одиночка?

— Д… да.

— Как у тебя появилась эта мысль?

— Мне сказали…

— Кто?

— Другие Одиночки.

— Это они так представились или ты сам решил?

— Они.

— Как ты можешь доказать самому себе, что ты именно Одиночка?

— Я… знаю то, что знают Одиночки. И умею то, что они умеют.

Альден закусил нижнюю губу, обдумывая услышанное.

— Что-нибудь, чего не знаю я?

— Я не знаю… Нет, знаю! — мысль вспыхнула в голове Монаха так неожиданно, что он непроизвольно подался вперёд, заставив императора напрячься ещё больше. — Маркус говорил, что вы не владеете координатным перемещением?

— Что это? — кажется, Альден тоже удивился. Конкретизировал: — Что ты под этим понимаешь?

— Я… но…

Сознание снова замкнуло. Когда-нибудь это должно было произойти: «новые» контуры мышления не могли не вступить в конфликт со «старыми». Но Монах не предполагал, что это случится в настолько неподходящей ситуации.

— Говори, — велел император.

— Ты ведь Правитель, — тихо озвучил суть проблемы Монах. — Я не могу сообщить тебе принцип. Не должен.

— Я не знаю ни одного элемента этого принципа?

— Маркус говорил, что ни один Правитель его не знает.

Альден, тоже нервничая всё сильнее, размышлял. Наконец, решил:

— Слушай меня и ничего не делай. Переместись на два метра назад себя. Так, чтобы остаться у меня на прицеле. Если отклонишься больше чем на пару градусов, я приму меры. Ты меня понял?

— Да.

— Перемещайся.

Монах сформировал образ, задал параметры, вдохнул в него энергию. Почти никаких ощущений не последовало, только картинка перед глазами поменялась: словно порыв ветра пронёс его сквозь спинку скамейки и оставил ровно на два метра дальше, переведя в стоячее положение.

А затем произошло то, чего Монах не видел ни в одном из предположений, — у Альдена подломились ноги и он упал вперёд на колени.

— Ты Одиночка, — прохрипел император. Закашлялся.

— Я могу приблизиться?..

Вместо ответа Альден издал непонятный звук, который было совершенно непонятно как трактовать. Впрочем, он тут же сам пояснил:

— И ты меня ещё спрашиваешь?

Восприняв это как руководство к действию, Монах быстро подошёл к нему и взял за руку, помогая подняться.

Вновь оказавшись на ногах, император уставился на него выпученными глазами:

— Ты всё-таки Одиночка!

— Ну… да, — Монах пожал плечами.

— Ты действительно знаешь Маркуса?

— Да, всё, как я сказал. Я ни в чём не врал.

— Я… не сразу включил детектор. Поэтому не знал.

Помолчав, Монах рискнул поинтересоваться:

— Ты расскажешь, что сейчас было? Как-то совершенно непонятно.

— Ещё бы было понятно, — Альден невесело хмыкнул. — Я принял тебя за биоробота. Которому заложили сознание, нужную память и отправили ко мне с какой-то целью. Выведать информацию, например.

— Биоробота? — тупо повторил Монах. Правитель вздохнул:

— У нас тут война вообще-то. А на ней чего только нет.

Война. Диверсии.

— Я мог догадаться. Мог ведь… — Монах сокрушённо покачал головой. — Даже в голову не пришло.

— Тебе и не положено, ты ведь Одиночка, — на последнем слове тон Альдена едва уловимо изменился, словно он с величайшим трудом удержался от того чтобы вздрогнуть.

— Я не такой, как все, — к удивлению Монаха, его собственная фраза тоже прозвучала как-то странно. Как если бы в ней скрывался гораздо больший смысл, чем заложенный, и он об этом знал. Но боялся признавать.

— О да… Ещё ни с одним Одиночкой у меня такого театра не было. Пошли сядем?

Когда они оказались на скамейке, Монах на автомате дёрнулся, чтобы сложить ноги под себя, но вовремя опомнился: он не на своей территории. Нужно вести себя соответственно.

Альден, по-видимому, заметил его движение. Со вздохом сказал:

— Располагайся как хочешь. Не мне теперь ставить тебе правила.

— Ничего страшного, я сам виноват.

— В чём? Что я мог тебя убить?

Монаха передёрнуло, когда это слово, как конверт, вскрылось и развернулось в его сознании всеми гранями своего смысла.

— Думаю, да. Ты ведь не желал мне зла, а действовал по обстоятельствам.

— По обстоятельствам… — Альден махнул рукой. — Ты про свободу в понимании Правителей спрашивал? Вот она. Действия по обстоятельствам. Ничего нет, кроме этих обстоятельств. Как тебе со стороны? Нравится?

— Как так? — не понял Монах. Приготовился слушать.

— Ты всё ещё хочешь говорить об этом? — император слегка удивился. — Ну, смотри. Вот вас где-то полсотни человек, у вас есть определённая общая деятельность. Появляется специальный человек, который берёт её организацию на себя. Теперь сбор объявляют не каждый самостоятельно, а при возникновении необходимости говорят этому человеку: есть дело, нужен общий сбор. И человек сам всех собирает. Вкладывает свои силы в общее дело. Может такое быть?

— На добровольной основе. Если человек сам захотел этим заниматься, — Одиночка задумался. — И… если все одобрят эту идею: потому что кто-то может не захотеть посредника.