Ольга Манскова - Без имени

— Я… Тоже не могу иначе. И теперь ты вернешься обратно. Этот город не стоит твоей жизни, твоих слёз… И только это имеет для меня смысл.

Фанни оторвалась от тетради.

«Странная сказка», — подумала она.

Точнее, то, что она держала в руках, только условно можно было назвать тетрадью. Деловая папка, амбарная книга… На обложке значилось: «Дело N…» В таких талмудах обычно записывают в разных учреждениях время прихода и ухода сотрудников или же выдачу материальных ценностей на складе. Но Схимник почему-то именно в такой «тетради» записывал свои сказки и стихи.

Фанни сама бы не объяснила, зачем она взяла себе эту тетрадь, выпросив её у Неназываемого. Вроде, лишь для того, чтобы она случайно не потерялась. И чтобы когда-нибудь отдать её Схимнику. Но… Ей почему-то очень интересно было, что же за тетрадь такая… И она теперь читала её по вечерам.

Но сейчас она оторвала взгляд от мелких, но вполне разборчивых букв с красивыми завитками и посмотрела в сумрачное окно.

В это время в дверь тихо постучали.

— Да, войдите! — отозвалась Фанни, заранее почувствовав, что сейчас увидит Неназываемого.

Это был он. Только Неназываемый знал, что она не спит в такой час. Около трех — четырех ночи.

Она постепенно привыкала к жизни в таком, внешне совершенно обычном, доме, хотя до сих пор жизнь такая казалась ей совершенно немыслимым чудом. Этот дом, с закрытым въездом, подъездами с кодовым замком, закрытой парковкой, в общем-то, элитный, — был, на самом деле, полностью выкупленным членами этой тайной общины, называемой теперь Фанни «свои». В нём жили только такие, как она, спасенные из недр безумного и звериного мира люди, и теперь они оберегались этой тайной организацией от тех структур, властвующих повсеместно, что называемы были «неорганика», «тени» и «зло». Отделить таких, как Фанни, людей от иных, зараженных вирусом чуждого людям разума, можно было лишь недавно, с помощью проверки специальной аппаратурой. Такая аппаратура была установлена в домах общины повсюду, и при наличии «подсадки» неорганики человек, проникающий в подобный дом, испытывал помутнение разума, сильную головную боль, падал и отключался. Это было мерой предосторожности и защиты. Блокировку сознания, устроенную тенями, к сожалению, снять пока не удавалось; зараженный инопланетным вирусом разум, несомненно, не мог быть исцелен. Во всяком случае, пока ещё не был обнаружен способ искусственного очищения разума, с помощью приборов. Годы внутренней самодисциплины — то единственное, что могло помочь не сильно зараженному вирусом человеку вновь приобрести независимость своего интеллекта.

— Здравствуй, Фанни… Ты, похоже, избегаешь меня с тех пор, как… Мы привезли Схимника. Ты ни разу не была в общем библиотечном зале. Почему?

— Отвечать…откровенно?

— Конечно.

— Тогда… Теперь я вас боюсь.

— Почему? Из-за того, что я отвалил тех убийц?

— Они… Не убили Схимника.

— Ага. Ещё не успели. Фанни, нельзя быть добрым для всех…

— Да. Я знаю, что вы правы, но…

— Фанни… Мы с тобой на «ты»… Мы ведь давние друзья. И в сети были на «ты»… И я не сдам свои позиции. Я ценю твою дружбу, хотя теперь она кажется мне незаслуженным ещё даром…

— Я безмерно благодарна вам. И ценю вас очень высоко.

— Но это отдаляет нас друг от друга… А тебе и потом, в будущем, наверняка придется видеть меня в деле. Или слышать о моих делах. Я заранее должен сказать тебе еще не понятую тобой на уровне интуитивного действия, страшную вещь: с врагом человечества нужно быть безжалостными, если мы не хотим видеть, как гибнут наши люди.

— А как же… «Возлюби ближнего своего, как самого себя»? Непротивления злу насилием?

— Ближнего — да. Близкого по духу. Человечного. Но не тех, кто превратился в управляемую машину разрушения. Надо понять, что это — люди с разрушенным разумом, не имеющие ничего человеческого. Вирус разрушает изнутри тех, кто сознательно вступил в контакт с тенями, подкуплен ими и сотрудничает… И, если они внедрились достаточно глубоко, если блоки и подсадки вируса заняли большую часть мозга такой жертвы, это уже — не человеческий разум, а нечто иное.

— А их нельзя очистить, переделать? Быть может, впоследствии, когда будет обнаружено, так сказать, противоядие?

— Тех индивидов, про которых я говорю, не случайно впустивших врага в свой мозг, очистить нельзя. То тело можно только полностью очистить от данной личности, полностью измененной. Такое очищение приведет к смерти. Тот разум, которого коснулись тени, не принадлежит человечеству. Это — иной разум. Злобный и страшный. Известно, что после ухода из такой черепушки всех вирусов теней этот индивид превращается в невменяемого, а мозг его — в кашу. Поскольку, все сознательные импульсы и всё управление индивидом были уже осуществляемы в таком случае лишь тенями, — сказав это, Неназываемый сел за компьютер, отыскал нужную информацию и подозвал Фанни.

— Читай… К примеру, это… Сатанинские обряды были свойственны всем так называемым «революциям» и «восстаниям масс», это было намеренное уничтожение человечности, укрепленное черными мессами их руководителей, намеренно сотрудничающих с тенями… В дальнейшем, начинался процесс разложения и распространения вирусов антигуманности, страшный, кровавый пир теней… Читай!

— «В августе 1919 года сообщается о наличии в Киеве так называемых «человеческих боен» губернской и уездных ЧК, — начала читать Фанни. — Весь пол большого гаража был залит уже стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками. Стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Жёлоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длины был на всём протяжении доверху наполнен кровью… Рядом с этим местом ужасов в саду того же дома лежали наспех поверхностно зарытые 127 трупов последней бойни. У всех трупов размозжены черепа, у многих даже совсем расплющены головы. Некоторые были совсем без головы, но головы не отрубались, а отрывались»…

— Простите… Я больше не могу это читать. Но, я знаю, что большевики творили очень много зверств, в том числе, закапывали людей живыми или кидали в топку заводов…

— Вот именно. И ты считаешь, что все, кто творил это — люди?! Что это — интеллектуальные, высокоорганизованные структуры? Или что… после этих зверств, в дальнейшем, они могли быть мирными гражданами, с нормальными семьями, трудиться на благо своей Родины? Зверства, что они творили, не могут сотворить даже дикие звери. Это были те, кто ранее осознанно подвергся влиянию так называемых «теорий», осознав их полезность лично для себя, заразился идеей всеобщего, мирового разбоя, по сути, совершая ритуальные черные мессы и оккультные ритуалы, о которых до сих пор не известно в широкой печати. Сейчас этот разбой и принесение жертв теням осуществляется не столь открыто, но всё это тайно имеет место. Есть люди и целые закрытые структуры, которые в силу обстоятельств идентифицируют себя некими «сливками» человечества, которым дозволено всё: от людоедов Зимбабве до наследников чекистов в Московии, такие индивиды объединяются в стаи и совершают тайные мессы, призывая теней и становясь их союзниками. Они больше не являются людьми. Для того чтобы стать «господином», нужно пройти так называемые ритуалы бесстрашия: в гитлеровской Германии, к примеру, одной из малой ступенек посвящения являлось следующее действо: нужно было воспитать собаку, овчарку, как друга. А потом убить её из револьвера, на глазах у других своих сподвижников. Было и множество более страшных ритуалов — для более высоких ступеней посвящения… Уничтожение в себе человечности — необходимое условие для того, чтобы оказаться в среде «избранных».