Сергей Антонов - Врата испуганного бога

Дон брезгливо обозвал Збышека слоноухим, но смирился. Действительно, где социальная справедливость? Кроме того, Збышек легко отошел от Энди, что Дона очень устраивало — непривычно неуверенно он с ней себя чувствовал. Влюбился ты, что ли, деликатно вопрошал он себя. Збышек мог выразиться яснее, но, во-первых, он был дико занят, а во-вторых, что-то подсказывало ему, что не стоит на эту тему очень уж ясно выражаться…

Прошла неделя, и одним прекрасным утром Збышек выполз, не чуя под собой отвыкших ходить ног, из “Конвоя”, отыскал Дона и невнятно, но важно и очень громко произнес:

— Господин первый пилот. Штурмовик в порядке. Штурмовик ваш. Я правильно сказал?

Дон, грызший в небольшой комнате отдыха при тест-ангаре орехи и читавший дублинскую газету, чуть не сломал зуб и порвал газету: Збышек подкрался к нему сзади и доклад проорал на ухо. Збышек смиренно выслушал ответ Дона и так же смиренно ответствовал:

— Если тебя таким образом не тренировать, я имею в виду твои хладнокровие и реакцию, то летать мне с тобой будет неспокойно. А, поскольку, ты был, и остаешься всего лишь глупым белым человеком, слушайся папочку и благодари его за науку.

Дон замычал. Ему всегда мучительно не хватало слов, что бы адекватно реагировать, а хотелось как-то так сказать, каких-то таких слов хотелось, чтобы получить подлинное удовлетворение — навсегда.

— Варвар! — только и сказал Дон. — Слов у меня нет, какой ты варвар. Наглый варвар! Такие вот Рим-то и разрушили!

Збышек покачал головой и отобрал у Дона листок, на котором Дон складировал очищенные орехи. Дон с бессильным бешенством следил за проклятым хакером.

— Ну, что ж, заведи себе гуся, — сказал он. Дон его не понял. Збышек вздохнул и перевел разговор.

— Я даже не знал, Дон, что в Галактике поставили на конвейер такие корабли, — задумчиво жуя, сказал он, — и это серьезно. Я не поленился, влез в план-машины основных верфей — Титан, Киев, Кавказ, Питтсбург, — у них пока нет ничего подобного, но они спешно начинают переоборудование стапелей под “Конвои”. А Массачусетс выпекает уже два штурмовика в месяц. А наш родимый Аякс — пять. И производство расширяется с ускорением совершенно фантастическим. Финансирование — немерянное. Эх, три бы года назад все это, да мой нынешний допуск…

— Ну так прекрасно! — сказал Дон. — Отлично просто. Глядишь, и без дела останемся. “Конвои” сами летать начнут. Побалдеем. А я песню написал!

— Знаешь, если бы я был шпионом, — продолжал Збышек, — то я бы все деньги и все силы направил на поиск человека или группы людей, совершивших за последнюю пятилетку всеобщую технологическую революцию в Галактике. Мы как-то и не замечаем, но техника стала… у меня слов нет, как вот у тебя по моему поводу. Например, сколько стояли на вооружении патрульники типа “Карраско”? Почти семьдесят лет! Ларкин еще на них летала. И практически — семьдесят лет без апгрейда. Ну построили десяток шипоносцев класса “Стратокастера”, за двенадцать триллионов кредитов каждый. Так там ничего нового нет, просто предельно надраенное, разогнанное и качественно собранное в одно целое старье. Двенадцать триллионов! Бюджет Кракова за полтора года! А знаешь, сколько стоит наш штурмовичок? Я взломал спецификацию. Один — подчеркиваю — один — мульен кредов. Пять лет назад этого и на кожух от “Прокруста” не хватило бы… Что за сталь корпуса, ты формулы не видел!.. да и не надо тебе… Очень интересное время, Дон, очень. И знаешь, что я тебе скажу, мой ошеломленный друг, если ты закроешь рот и вернешь глаза внутрь черепа? В Галактике уже пять лет — как минимум — живет и активно действует супергений. Гениальный полилог с мощным корпусом ученых в подчинении, неограниченным — по-настоящему неограниченным — финансированием, открытым доступом повсюду, в любой информ-хран… с приоритетом, которого в природе не бывает… я давно в сетях на что-то такое натыкаюсь… Безумно интригующе!

— Не лез бы ты никуда, друг мой Збых, — посоветовал Дон. — Обломают. Тот же Нурминен. Или, не дай бог, сама Ларкин. Война же, Збых! Да ладно тебе, я тут песню новую написал!..

— Война, — сказал Збышек и проглотил последний орех. — Ты больше не начистил? Не рычи, не рычи. Это, бледнолицый, философия! Бывает у меня. Раздражают меня загадки, которые запрещено разгадывать… Ладно. Слушай, а ты почему такой действительно бледнолицый? Смотри-ка, и глаза красные! Колись, Бык, не выспался и почему?

— Не твое собачье дело, пан! — независимо, но с оттенком горделивости, сказал Маллиган. Загадки технологической революции его не интересовали.

— Не-ет, Маллиган, колись — было дело? — весело настаивал Збышек. — Маллиган, ну, колись, ну пожалуйста, — нашалил? Эх, Маллиган, Маллиган, я значит, в поте лица, а ты тут!..

— А я что — не в поте!.. — зарычал Маллиган и осекся.

— Раскололся! — заорал Збышек, хлопая себя по ляжкам. — Бык, я тебя умоляю — никогда не сдавайся в плен. Тебя даже пытать не надо — колешься. Как гнилой орех.

Бык воздвигся над Збышеком, сгреб его за грудки и притянул к себе, приподняв над горизонтом второго корпуса шипоносца “Ямаха”.

— Збигнев, дорогой, — произнес он таким голосом, что Збышек почему-то мгновенно заткнулся. — Быстроумный мой Збигнев Какалов! Я, старый добрый ирландский увалень Маллиган, — человек, может быть и туповатый. Но, Збышек, — НЕ НАДО. НЕ НАДО. ПОЖАЛУЙСТА.

— Да Дон, погоди, да я ничего, — впервые за последние три года потерявшись, бормотал Збышек, слабо трепыхаясь, — да ты ж меня знаешь, ну язык у меня помело, Дон, прости, дяденька, больше не буду, Дон, да базару нет, ну, пусти… Ты песню, говорят, новую написал?

Дон помолчал для внушительности и бережно поставил Збышека на место. Снова сел и сунул в рот орех. Взъерошенный Збышек постоял некоторое время, хлопая глазами.

— Хочешь, Дон, я Кранца с переборки сниму? — вдруг спросил он. — В каюте у себя повешу?

— Да ладно, пусть живет, — молвил Бык великодушно. Тут он опомнился.

— Да, а чего ты приходил-то?

— Твою мать! — сказал Збышек издевательски, мгновенно становясь самим собою. — Доложиться, господин первый пилот, приходил, готова, говорю, к вылету-то посудинка!

— А! — сказал Маллиган просветленно и вскочил. — Полетели!

— А пан первый пилот доложиться начальству не желает? У нас, помнится, на шипоносце и командир есть. Педик, правда, но парень, что надо! Может сходим? Да и имя штурмовику нужно дать…

— Пошли! — сказал Дон. — Только Энди позовем. Член экипажа, как-никак! — И Дон испытующе и одновременно угрожающе посмотрел на Збышека. Тот щелкнул кроссовками, вскинул ко лбу два пальца и рявкнул с чудовищным польским акцентом:

— Так что осмелюсь доложить пану поручику — так точно, дупка кверху!