Вадим Панов - Продавцы невозможного

Сорок Два открыл рот, хотел сказать, нет – хотел спросить. Неожиданный финал разговора, слова, произнесенные Всадником, – они породили вопросы. Они легли на тот отрывок из книги Урзака, на размышления о Традиции…

Нет. Разговор, как выяснилось, закончился.

– Готовьте деньги! – бросил эскимос и щелкнул кнутом. Собаки – когда их только успели запрячь? – потащили нарты к виднеющемуся на горизонте поселению. – Я вас найду.

Территория: Россия

Научно-исследовательский полигон «Науком» № 13

Кодовое обозначение – «Станция»

Залог успеха любого замысла – оптимальное сочетание теории и практики

«Производственная зона № 17», высшая степень секретности, охраняется внутренней безопасностью. Огонь на поражение открывается без предупреждения.

Фраза длинная, хоть и суровая, но, пока прочитаешь, соответствующий настрой может испариться, и ты решишь, что над тобой пошутили. Поэтому подобных предупреждений на Станции не вешали. Их роль исполняли красные прямоугольники с черной руной Эйваз. Коротко и ясно.

Огонь без предупреждения. Подозрительных действий не требуется, достаточно нарушить периметр.

Когда Слоновски только отлаживал систему безопасности, его ребята завалили двух случайных работяг: один заблудился и пошел не к тому складу, другой неправильно услышал номер производственной зоны. Грег позаботился о том, чтобы инциденты получили широкую огласку, и больше проблем не возникало. Люди поняли, что Слоновски не шутит, а потому зубрили планы и чистили уши.

Красные прямоугольники.

Крепость внутри крепости. Бойницы в стенах, наноскопы, автоматические охранные системы, сторожевые терьеры Мутабор – эти твари надежнее управляемых компьютерами пулеметов, к ним даже теоретически в мозги не влезешь – восемьдесят килограммов костей, сухожилий, мышц и ядовитых желез, преданных исключительно хозяину. Допуск, позволяющий пройти за красный прямоугольник, выдает Отдел дознания, контрразведка Станции. У Токмакова и его ребят персональная ответственность перед Слоновски за каждое выданное разрешение. Понятие «ошибка» исключено, либо «все в порядке», либо «акт саботажа», поэтому ошибок при выдаче допусков не случалось ни разу. Все знали, что Слоновски – мужик справедливый и понимающий, но за неисполнение приказа расстреляет кого угодно. Не задумываясь.

Школа Мертвого.

Именно поэтому сотрудники, имеющие допуск в секретные зоны, не посещали Кайфоград. Им не запрещалось, но они не хотели рисковать – малейшее подозрение, и ты слетаешь с интересной, высокооплачиваемой работы. А поскольку ты уже успел узнать очень много, то сразу после отмены допуска тебя ждет неприятное интервью у Токмакова.

Внутри красных прямоугольников лишнего персонала нет, только ученые, инженеры и рабочие высшей квалификации, обитатели закрытой части жилого комплекса. Только те, кто прикоснулся к Тайне. Никаких подсобных рабочих, поэтому убираться приходится самим.

Крепость.

Крепость, внутри которой шла непрерывная работа.

Часть производственных мощностей обслуживала строительство. Здесь собирались секретные элементы Энергоблока. Сюда был переброшен единственный работающий образец – опытный энергоблок с челябинского полигона «Науком», обеспечивающий текущие потребности в новой энергии, ибо здесь, за красными прямоугольниками, отрабатывались технологии ее использования.

Пилоты Станции летали каждый день – и истребители, и бомбардировщики, и вертолетчики. На первый взгляд – тренировались, на деле – проводили полевые испытания. Вернувшиеся машины закатывали в ангар, где их ждали не обычные техники, а инженеры и ученые. Тщательно изучали работу систем, искали оптимальные связки, давали рекомендации по доработке. Машины модернизировались и вновь поднимались в небо.

Авиабаза станции охраняется внутренней безопасностью, забор увешан красными прямоугольниками. Часть автопарка – тоже. Та, где хранится модернизированная наземная техника.

Станция еще не запущена, даже не достроена, но на ней уже готовятся к будущему.

– Мы тратим силы на отстаивание принципов, на борьбу. На войну. Мы мечтаем о мире, но вынуждены сражаться. Мы побеждаем, мы празднуем, мы начинаем строить, но наши мечи не успевают заржаветь. Проходит несколько лет, и нам снова приходится выходить на бой. Потому что мы хотим жить так, как считаем нужным. Потому что не умеем и не хотим исполнять приказы тех, кто нас не понимает. Потому что не можем быть несвободными.

Слова падают на головы людей. Сколько их? Сотни. Черные комбинезоны рабочих, светло-серая униформа инженеров, мундиры безов и салатовые костюмы врачей. Иногда собрания проходят рядом с жилым комплексом, и тогда послушать Патрицию приходят женщины и даже подростки. Иногда, как сегодня, местом сбора может быть выбран производственный ангар, детей здесь не встретишь.

– Могут сказать, что жизнь есть борьба. Что все величайшие открытия человечества сделаны во время войны и для войны. Что жажда доминировать прячется в наших генах и управляет нашими желаниями. Все это можно сказать. Но может быть, у нас просто не было возможности пожить в мире? Кто знает, чего бы мы добились, будь у нас хотя бы одно спокойное столетие?

Патриция на возвышении, но не у стены, а в центре образованного людьми круга. Чуть выше их, но рядом, чувствует дыхание тех, кто стоит в первом ряду. Видит горящие глаза тех, кто чуть дальше. Держит их невидимыми руками. Сотнями невидимых рук, что называются Словом. Они ей верят, а она их ведет.

В этом – ее жизнь.

Она отвечает за души, открывающиеся ей. Она наполняет их Словом, а значит – смыслом. И сейчас не важно, что собственная душа остается для Патриции загадкой.

– Нам говорят, что мир возможен. Для этого мы должны избегать войн. Склонить голову перед сильным. Но как быть с принципами? Как быть с нашей верой? С нашей силой? С нашей Традицией? Как смотреть в глаза сыну, когда он спросит: папа, а твой дед тоже был рабом?

В первых рядах – люди в красном. Точнее, сейчас они – люди в красном, в обычное же время носят комбинезоны рабочих, униформу инженеров, мундиры безов. Собирают устройства, руководят строительством, охраняют и одновременно – говорят. Несут людям слово Патриции, объясняют, рассказывают, спорят, доказывают. Ищут тех, кому можно довериться, приглашают на собрания. Одним дают веру, других привлекают возможностью прикоснуться к Тайне. Людей в красном готовил и подбирал Грязнов, годами создавал новую плеяду Посвященных, учил нести Слово. Теперь они стали людьми Патриции.

– Мы разные, и это правильно. Мы не можем и не должны быть одинаковыми. Мы должны ощущать себя теми, кто мы есть. Гордиться своим прошлым и нести его в будущее. Сражаться, если нужно, но хотеть большего – хотеть мира. Ибо ни одна война не может дать нам столько, сколько мир. Ни одна война не сделает спокойным сон наших детей. Ни одна война не угодна тем, кто раскручивает вечное колесо обновления. Не кровь и не победу мы ищем, но мир. Мир для нашей Традиции. Мир для нас. Мир для наших детей.