Уильям Гибсон - Страна призраков

На сей раз улыбка Бигенда напомнила Холлис огни встречного поезда, пролетевшего мимо в ночи. Огни мелькнули, погасли, и стало темно, как в тоннеле.

– Продолжайте. – Он отпил немного «писо», сильно похожего на лекарство от простуды.

– Дело не в работе диджея, – проговорила журналистка, – не в «мэшапах» [69], или чем он там занимается напоказ. Гораздо любопытнее то, что заставляет его чертить на полу координатную сетку GPS. И никогда не спать в одном и том же квадрате дважды. Не знаю, почему он возомнил себя настолько важной птицей, однако по той самой же причине у Бобби всерьез поехала крыша.

– И что это может быть за причина?

Ей вспомнился призрачный каркас грузового контейнера и то, как она едва не упала, когда Чомбо сорвал шлем. Холлис помедлила.

– Это пираты, – сказал Бигенд.

– Пираты?

– Да, в Малайском проливе и Южно-Китайском море. Маленькие юркие лодки охотятся на грузовые суда, укрываясь в лагунах, бухтах, пещерах. Я имею в виду побережье Малайского полуострова, Явы, Борнео, Суматры...

Она перевела глаза с Бигенда на окружающую толпу и вдруг ощутила себя так, будто попала в разгар чужой вечеринки. Рекламный щит, висящий под массивными потолочными брусьями бара, внезапно завладел ее вниманием, поскольку и был рассчитан на жертву, которая сядет за этот столик. Афиша пиратского фильма.

– Йо-хо-хо, – сказала Холлис, встретив взгляд своего спутника и опуская на стол стакан с остатками «джин-тоника», – и бутылка рому.

– Да, настоящие пираты, – без улыбки подтвердил Бигенд. – По крайней мере многие из них.

– Многие?

– Кое-кто участвовал в секретной морской программе ЦРУ. – Он опустил пустой стаканчик с таким видом, будто бы собирался продать его с аукциона в «Сотбис», и посмотрел на него через рамочку между пальцами, словно режиссер, подбирающий нужный ракурс для кадра. – Завидев подозрительное судно, его останавливали и обыскивали на предмет оружия массового поражения. – Мужчина по-прежнему не улыбался.

– Это не шутка?

Его голова качнулась – еле заметно, но очень четко.

Значит, вот как они кивают, алмазные торговцы в Антверпене, подумала Холлис.

– Это какая-то ахинея, мистер Бигенд.

– Это самая дорогая якобы достоверная информация, какую я могу себе позволить. Вы же понимаете, материал подобного сорта быстро портится. Да, но в чем ирония? Программа – на мой взгляд, очень даже эффективная, – пала жертвой местных политических распрей. А прежде, когда некоторые факты еще не выплыли наружу и секретный проект не сделался достоянием гласности, команды переодетых цэрэушников заодно с настоящими пиратами брали на абордаж суда, подозреваемые в нелегальном провозе оружия массового поражения. Затем они с помощью радиоактивных датчиков и прочей аппаратуры проверяли груз, покуда их «коллеги» забирали более заурядную добычу, по своему смотрению. Так расплачивались с пиратами за право первыми заглянуть в контейнеры и трюмы.

– Контейнеры...

– Ну да. Таким образом они и покрывали друг друга. ЦРУ подмазывало местные власти, а ВМС США, разумеется, во время подобных операций держались в стороне. Экипаж еще ни разу не догадывался о том, раскрыта ли контрабанда. Если что-то находилось, то судно задерживали некоторое время спустя, с виду – без всякой связи с пиратским нападением. – Бигенд жестом велел официанту принести новый стаканчик «писо». – Хотите еще выпить?

– Минералки, – сказала Холлис. – Ну просто Джозеф Конрад. Или Киплинг. Или кино какое-то.

– Лучше всего в этом деле проявили себя пираты из индонезийской провинции Асех, что в северной Суматре. Жертвами становились корабли, принадлежащие Панаме, Либерии, Северной Корее, Ирану, Пакистану, Украине, курсирующие между Суданом, Саудовской Аравией, ОАЭ, Пакистаном, Китаем, Ливией, Йеменом...

– И много им попадалось, фальшивым пиратам?

Еще один важный кивок алмазного торговца.

– К чему этот рассказ?

– В августе две тысячи третьего совместная команда поднялась на борт грузового корабля с панамским флагом, идущего из Ирана в Макао [70]. Цэрэушников особенно интересовал один контейнер. Они уже открыли его, взломав печати, как вдруг по радио передали приказ – ничего не трогать.

– Не трогать?

– Оставить контейнер. Покинуть судно. Естественно, приказ был выполнен.

– Кто вам поведал эту историю?

– Мой источник утверждает, что был в той са́мой команде.

– И вы полагаете, Чомбо как-то с этим связан?

– По моим подозрениям, – Бигенд чуть наклонился и понизил голос, – Бобби время от времени знает местонахождение контейнера.

– Только время от времени?

– Судя по всему, контейнер еще где-то здесь, – произнес бельгиец. – Он вроде «Летучего Голландца»...

Тут появился второй «писо» и минералка.

– За вашу следующую статью, – провозгласил Бигенд, и собеседники сомкнули края пластиковых стаканчиков.

– А пираты?

– Что?

– Они-то видели, что внутри?

– Нет.

– В большинстве своем, – произнес магнат, выезжая на Сансет, – люди не садятся за руль такой машины собственной персоной.

– Большинство людей вообще никогда не окажется в такой машине. – Сидящая рядом с ним Холлис вытянула шею, пытаясь заглянуть назад, в пассажирскую кабину.

Вроде бы там горел матированный потолочный светильник? Да, это вам не заурядная «лунная крыша» [71]. Масса сверкающего дерева, обивка из угольно-черной кожи ягненка...

– Это «брабус-майбах», – отозвался Бигенд; повернувшись, Холлис успела заметить, как он ласково погладил руль. – Чтобы выпустить такого красавца, фирма Брабуса всерьез переиначивает продукцию Майбаха. Если бы вы ехали сзади, то могли бы наблюдать локативные представления по мониторам, встроенным в спинки передних сидений. Здесь есть беспроводная локальная сеть и маршрутизаторы GPRS.

– Спасибо, я обойдусь.

Ох уж эти задние кресла с обивкой цвета ружейного ствола! Если их разложить, наверняка получатся кровати, а то и профессиональные хирургические кресла. Сквозь дымчатое оконное стекло Холлис видела, как пешеходы на перекрестке удивленно таращатся на «майбах». Тут светофор переменил сигнал, и машина тронулась с места. Ее интерьер по-прежнему напоминал вечерний зал музея.

– Вы всегда ездите на этом красавце? – спросила журналистка.

– В агентстве есть еще «фаэтоны», – ответил Бигенд. – Добротная машина. Издали можно принять за «джетту».

– Я не очень-то разбираюсь в автомобилях.

Холлис провела большим пальцем по шву сиденья. Вот каковы, должно быть, на ощупь ягодицы супермодели.

– А почему, если не секрет, вы решили посвятить себя журналистике?

– Надо же было зарабатывать на хлеб. На гонорары «Кёфью» не слишком разживешься, а чтобы выгодно вкладывать деньги, нужен особый дар.