Джейн Александер - Корпорация IMAGEN [litres]

Несколько шагов – и вот она уже была в своей берлоге под кроватью. Она села по-турецки, положив «Совенка, который не хотел летать» на одно колено, и взяла шариковую ручку. Посасывая кончик ручки, она задумалась. Затем быстро написала:

Дорогая Элла, надеюсь, ты полюбишь эту книжку. Я выбрала ее специально для тебя, решив, что тебе понравится совенок. Его ярко-красные ножки напоминают мне твои в красных шерстяных колготках. Я всегда помню, как круто выглядят твои красные ножки. Надеюсь, мы когда-нибудь прочитаем эту историю вместе. Желаю тебе много любви и очень счастливого дня рождения! Скучаю по тебе. Тетя Кэсси.

Книга отправилась в мягкий конверт, а конверт – в ее сумку.

Кэсси оперлась спиной о хлипкую стену, стараясь не думать о насекомых, которые жили внутри, под обоями. Сосед разговаривал по телефону. «Ты, сука, это сделаешь, – кричал он. – Я, сука, не буду этого делать» . Она могла выбраться отсюда, поехать к Льюису. Он бы утешил ее. В прошлый раз он дал ей связку ключей, чтобы, когда его нет дома, она могла войти и, свернувшись калачиком в его постели, дожидаться его. Но, если она увидит его сегодня вечером, ее утешение смешается с обидой. Хотя он-то в чем виноват, что она чуть не разрушила дружбу с Харри? Она же не из-за него изображала детектива, но обвинить другого легче, чем себя.

Она позволила себе переместиться чуть дальше по стене, уверенная, что у соседа можно чем-нибудь разжиться. Клиенты приходили к его двери в любое время суток, но оставались только на минуту-две. Она сказала Льюису, что, кроме Игры Воображения, у нее нет других зависимостей, и это правда. Но когда мир становился слишком жестким, не оставляя места для нее, когда неудачи навалились так плотно, что от их тяжести было не продохнуть, тогда находились и другие способы снять напряжение.

У соседа можно разжиться халявой. В качестве приветствия новому клиенту, особенно если учесть, что она живет рядом. Или, если с халявой не получится, может, он продаст ей что-нибудь подешевле. Поднявшись на ноги, она постояла, прислушиваясь. Он все еще с кем-то спорил по телефону. Она дождется, пока он закончит разговор, а затем пойдет к нему и спросит. Кэсси подошла к двери и взялась за щеколду. Дожидаясь тишины. Вот оно: тихо уже тридцать секунд, минуту. Она отперла дверь и тут же услышала, что он закрывает свою. На секунду увидела соседа, направлявшегося к лестнице. Услышала его удаляющиеся шаги.

Она снова закрыла дверь. Заперла ее. И какое-то время стояла, опустив голову и крепко обхватив себя руками. Потом достала из комода одну из старых футболок Алана, забралась по лестнице на кровать и прямо в одежде нырнула под одеяло. Всего на несколько минут. Позже она встанет и пойдет готовить тосты и чай без молока.

Футболка прижата к лицу. Счастливые будни прекрасны . Несколько минут в безопасности под одеялом, только дождь барабанил по оконному стеклу, усеивая все точками, будто хотел сказать о’кей. И будто все так и было о’кей…

О ’кей…

О ’кей.

Наверное, есть теория, что прямые линии вредны для обучения. В библиотеке столы имели форму почек, скамейки и перегородки тоже были изогнуты. Но округлые линии или нет, все попытки Кэсси сосредоточиться на исследовании неизменно сводились к безутешному осознанию ограниченности ее интеллекта.

Она начала с конспектов отчетов биотехнологов, работавших над прототипом Игры Воображения на основе ранних итераций технологии, разработанной для применения в медицинских учреждениях. Но от обилия текста знаний не прибавлялось. Закрыв глаза, она на минутку откинулась на спинку стула. Неужели она обманывала себя, решив, что разберется во всем этом?

– Я считал, мы встречаемся внизу?

Кэсси резко открыла глаза и повернула голову. Рядом стоял Никол.

– Вот дерьмо! Прости, пожалуйста. – Часы на экране показывали 10:23, а они договорились встретиться в десять. – Задумалась немного.

– Прямо картина маслом. – Тон Никола остался невозмутимым.

Кэсси скорчила гримаску, неуверенная насчет сарказма в его голосе. Текст, по которому она пробиралась, был напичкан абстракциями и незнакомыми терминами, заставлявшими ее мозги завязываться в узел. Но, возможно, именно таким Никол и представлял себе легкое чтение.

– А что за задание? – спросил он.

– Да так… личный интерес.

– Круто, – кивнул Никол. Бросив рюкзак на стол, он сел рядом с ней и достал карту памяти. – Есть еще заказы?

– Откуда? Каникулы же! – Кэсси покачала головой. Библиотека была местом их встреч в дождливый день, и сегодня здесь жутко тихо и безлюдно, у стеллажей никого не видно. Студенты исчезли в поисках работы, если повезет, в сфере гостеприимства и в колл-центрах, остальным – уборка или танцы в стрип-клубах; возможна работа на стройке, если удастся отыскать не законсервированную. Оставались только самые состоятельные, закреплявшие свои оценки дополнительными занятиями. – Помнишь, в прошлом году, когда начались летние школы, заказов было еще меньше? – Она вставила карту памяти в свой планшет, скопировала файлы и перевела деньги Николу.

– Тогда я, пожалуй, отдохну пока. Кстати, ты сгорела, знаешь?

– Да?

– На солнце. Надо с этим поаккуратнее. Есть признаки повреждения кожи.

– Ладно, к счастью для моей кожи, в обозримом будущем у нее нет шансов на дальнейшее повреждение. Спасибо за заботу.

– Не за что. – Никол наклонился к монитору. – Но это же не твоя научная область, да?

– Ну… Есть немного. – Кэсси провела рукой по волосам, будто таким образом могла сквозь череп помассировать мозг, который отказывается работать. – Тебе когда-нибудь доводилось чувствовать себя самым тупым в классе?

– А, ты об этом! Согласен, текст тяжелый. Но так везде бывает. И в психологии, и в других областях могут быть темы, в которых ты, к примеру, разбираешься легко и просто, а я ни в жизнь не пойму в них, что к чему.

– Очень сомневаюсь, что ты можешь в чем-то не разбираться.

– Я во многом не разбираюсь, – спокойно парировал он. – Достаточно во многом. – Никол встал и закинул рюкзак на плечо. – Как сказал один китаец: «Пойми, как мало ты знаешь, и это начало мудрости».

Кэсси удивленно вскинула бровь:

– Тогда я самая мудрая женщина на земле.

– Но если понадобится что-нибудь перевести, о мудрейшая, с технического языка на простой английский…

– Спасибо, – сказала она, – может, ты и получишь эту работу.

Никол ушел, а она закрыла страницу, которую изучала, и переключилась на более доступные ее пониманию источники: New Scientist, Financial Times, Economist и прочие влиятельные издания. Она пролистывала бесконечные статьи об Игре Воображения и IMAGEN, пытаясь отыскать конкретные факты. Пробегала глазами по объявлениям о государственном финансировании, по ключевым вехам, по цунами рекламы вокруг запуска первой в мире настоящей виртуальной реальности. Там были данные о компании, объясняющие, что IMAGEN создавалась для монетизации новаторских академических исследований. Индивидуальный профиль профессора Морган, «матери виртуальной реальности». Восторженные заявления о ведущей мировой технологии и всесторонний анализ экономического воздействия. Пара отчетов, пытавшихся создать противоречие по поводу решения Департамента инноваций лицензировать Игру Воображения как развлекательную технологию, несмотря на инвазивные аспекты ее функционирования; несколько попыток разоблачения от активистов, боровшихся за сохранение конфиденциальности личных данных, и от «Кампании за Реальную Жизнь». IMAGEN подняла всю экономику. IMAGEN стала спасением нации. IMAGEN превратила нас всех в нарциссических зомби. Ничего нового. Это и так уже известно всему миру.