Агата Озолс - Мишка и Трубочист

— А мы пойдем на Радушную площадь? — спросила Мишель, любуясь на всю эту красоту.

— Ты хочешь уйти дома, на холод, чтобы потолкаться на площади в толпе туристов? Даже не попробовав ничего из того, что сама приготовила?

Мих старался говорить серьезно, но его выдавали смеющиеся глаза.

— Хочу, — решительно ответила Мишель и уточнила: — Уйти на площадь. И я все уже пробовала. Когда готовишь, приходится снимать пробу.

Михаэль посмотрел на часы.

— Тогда у меня к тебе предложение: давай сядем и проводим старый год, а потом пойдем гулять. Я, признаться, ужасно голоден.

— Ты не обедал? — спросила Мишель.

— Нет. Только кофе выпил утром.

Она с трудом подавила в себе желание спросить, что же помешало Михаэлю пообедать. То, что она ничего не знала о своем новоявленном любовнике, начинало слегка раздражать.

— Я редко ем днем, — пояснил трубочист.

— Очень много работы?

— Ты даже не представляешь. Море.

— Неужели в Таллинне столько каминов?

— А при чем здесь камины?

— Ты же трубочист, — напомнила ему Мишель.

— Ты серьезно в это поверила? — рассмеялся Михаэль.

— Да, — озадаченно ответила Мишель. — А что, это не так?

— Нет.

— Тогда что ты делал на Ратушной площади в костюме трубочиста? Морочил голову людям?

— Почему сразу морочил? Может, это мое хобби? — лукаво спросил Мих.

— Обманывать людей? Есть такое хобби? — обиженно уточнила Мишель.

Узнав, что Михаэль ненастоящий трубочист, она расстроилась. Еще бы, ведь получается, что желание, которое она загадала, никогда теперь не сбудется. А Мишель уже начала верить, что все в ее жизни может измениться. И непременно к лучшему. Это ведь Новый год!

— Ты расстроилась от того, что я не трубочист? — удивился Михаэль. — Но почему?

— Ничего я не расстроилась.

Мишель не хотела ему ничего объяснять. Как это вообще можно объяснить другому человеку? Да еще мужчине? Разве он поймет, если она расскажет, почему ей так жизненно важно изменить свою жизнь?

— Тогда зачем ты нарядился трубочистом?

— Поспорил, — ответил Михаэль.

— С кем? И на что?

— С другом, — коротко ответил мнимый трубочист. — Только не спрашивай о предмете спора, неловко рассказывать.

— Ты меня интригуешь.

— И все-таки, почему ты расстроилась?

— Неловко рассказывать, — повторила Мишель его слова.

— А если я догадаюсь?

— Тогда догадывайся про себя, ладно? Мне, и в правду, неловко.

Мих согласно кивнул.

— Чем будем провожать старый год? Виски, коньяк, вино?

— А можно мне чая? Я не очень хочу пить алкоголь.

— Тебе все можно, — ответил Михаэль, и в ответ на ее потрясенный взгляд пояснил: — После твоего эпического появления на моем пороге с сумками полными домашней еды.

— Тогда сделай мне чай.

— Черный? С лимоном?

— Да.

Михаэль взял с дивана пару ярких подушек и бросил их около столика.

— Устраивайся, — предложил радушно. — Я пока сделаю нам чай.

— Ты тоже будешь чай? Тебе вовсе необязательно. Ты можешь выпить виски.

— Нет, я хочу составить тебе компанию.

Чай, приготовленный трубочистом, был именно таким, какой любила Мишель — крепким и горячим. И лимон он порезал, как надо — толстыми дольками.

— Вот сахара у меня нет, — сказал Мих, ставя на скатерть чайные чашки. — Зато где-то есть бельгийский шоколад.

Но Мишель не хотела сладкого. Она поморщилась, отрицательно мотнула головой, показывая, что не хочет шоколад, и потянулась к заварочному чайнику. Михаэль успел опередить ее.

— Я поухаживаю за тобой. Тысячу лет не ухаживал за красивой женщиной.

— Все некрасивые попадались? — усмехнулась Мишель.

— Никакие не попадались, если честно.

Мишель сделала глоток свежезаваренного ароматного чая и, наблюдая за Михаэлем из-под ресниц, подумала, что с такой внешностью ему нет нужны ухаживать за женщинами. Они сами за ним ухаживают. Даже, наверное, в очередь становятся, чтобы чаю ему налить, не говоря уже обо всем остальном.

— А твои друзья не против того, что ты не придешь? — спросила Мишель.

Честно говоря, ее интересовали не столько друзья, сколько подруги. Но ведь прямо спрашивать неудобно. Или удобно? Особенно учитывая, что они были близки.

— А почему они должны быть против? — Михаэль отпил из своей чашки. — Черт, горячо. Как ты можешь пить такой кипяток?

- Не кипяток, не преувеличивай. Просто я люблю горячий чай, — ответила Мишель и вернулась к теме: — Это же друзья.

— Я достаточно взрослый мужчина, чтобы решать, где и с кем проводить свое время, — ответил Михаэль. — Или тебя интересует что-то другое?

— Что? — не поняла Мишель.

— Вот я и спрашиваю, что?

Он пил чай, смотрел на Мишель и продолжал улыбаться. И она набралась смелости и ответила:

— Я хотела спросить, есть ли у тебя …. женщина…. которая хотела бы встретить с тобой Новый год.

— Я надеюсь, что эта женщина ты, — просто ответил Михаэль, пытливо глядя ей в лицо.

Он просто смотрел на нее, ожидая реакции на свои слова.

И Мишель не стала кокетничать, ответила прямо:

— Да.

— Да?

— Да, я хочу встретить с тобой Новый год, — сказала Мишель. — Иначе, зачем я здесь?

— Вот это-то и странно, — ответил трубочист. — Тебе ведь не понравилась прошлая ночь со мной.

— С чего ты взял?

— Это был не вопрос, это было утверждение.

— Нам обязательно нужно говорить об этом сейчас? — Мишель почувствовала себя неловко.

— Можем вообще об этом не говорить, но правда от нашего молчания не измениться.

— А от разговоров она измениться? — упрямо спросила Мишель.

— Не знаю. Просто не могу понять: зачем ты здесь?

— Мне уйти? — Мишель начала раздражаться.

— Если ты этого хочешь.

— Кажется, я уже сказала чего хочу. Но могу повторить. Я. Хочу. Встретить Новый год. С тобой.

Михаэль, внимательно следивший за выражением ее лица, улыбнулся.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что ты пришла.

— Михаэль, я не понимаю смысла этого разговора. Особенно сейчас, — призналась Мишель. — Если ты хочешь что-то узнать, спроси прямо, я отвечу.

— Так просто?

— А зачем усложнять?

— Хорошо, спрошу. Но не сейчас. Можно?

— Почему бы и нет?

— Ты не передумала идти на Ратушную площадь?

— Нет. А ты?

— Разве я могу отпустить тебя? Одну, в новогоднюю ночь?

— Надеюсь, что нет.

— Даже не сомневайся, — Михаэль дернул на себя подушку, на которой сидела Мишель. — Я ужасный собственник.

Он обнял ее, прижав голову Мишель к своей груди. Она вдохнула его запах. Мята, дорогой табак, немного алкоголя.

— Какие сигареты ты куришь? — спросила, ощущая щекой мягкость кашемира.

— Почему ты спрашиваешь?

— Очень приятный запах.

Он зарылся носом в ее волосы.

— Это у тебя приятный запах, — сказал Михаэль. — Я пахну совершенно обыкновенно. Пойдем?