Агата Озолс - Мишка и Трубочист

Он с удовольствием взялся быть ее гидом, показывая Мишель город, в котором прошла почти вся его жизнь. Делился воспоминаниями и интересными местами, стараясь за эти короткие дни привязать ее к себе как можно крепче.

По ней, по ее одежде, по неброским, но дорогим аксессуарам было видно — Мишель привыкла к определенному образу жизни, а главное — она сама обеспечивает себе этот комфорт. Мишель не была приложением к успешному и состоятельному мужу. Будь это так, Михаэлю бы было, что ей предложить. Но он не мог не понимать — женщина, сама построившая себе карьеру, вряд ли купиться на золотые горы, обещанные ей мужчиной. Михаэль даже стал прикидывать в уме, нет ли у него знакомого владельца или руководителя какой-нибудь хорошей, престижной детской клиники. Может быть, если предложить ей интересную и денежную работу по специальности, Мишель задумается о том, чтобы задержаться в Таллинне на подольше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он повез ее к бабушке, в Тарту. Впервые в жизни Михаэль привел в бабушкин дом женщину, и бабушка сразу все поняла. Она поила их кофе со свежей сдобой, вела светские разговоры ни о чем, ни на минуту не прекращая пристально наблюдать и за гостьей, и за реакцией самого Михаэля на Мишель. Немного хмурилась, изредка бросала на внука вопросительные взгляды, в которых он без труда читал вопрос: что же ты будешь делать дальше?

В ответ он улыбался ей чуть грустно и слегка пожимал плечами. Он уже понимал, что вляпался, но ответить на вопрос: что дальше, он не мог даже самому себе.

Это только в книжках герои преодолевают тысячи километров, чтобы быть вместе. В реальной жизни все иначе — они проведут вместе праздники и разойдутся, возможно, навсегда. Она улетит в Москву, он останется в Таллинне. Встретятся ли они когда-нибудь?

А пока им было хорошо вместе. Казалось, что они прожили под одной крышей много лет. Михаэль видел, что она испытывает те же чувства. И чем ближе приближался день ее отъезда, тем яснее становилось: им нужно поговорить. Но ни один не решался первым начать такой непростой разговор.

За день до православного Сочельника Михаэль дал себе слово, что завтра решиться. Скоро Мишель улетит, и оттягивать разговор дальше просто некуда. Но утром, когда еще было темно, и они спали, ему позвонили с работы — нужно было ехать, решать очередную проблему. Михаэль поцеловал ее, пообещал скоро вернуться и уехал, оставив Мишель досыпать. Если бы он только мог предположить, что вернувшись обратно, застанет пустую квартиру, он бы наплевал на сложности на работе и остался бы дома.

Он вернулся через несколько часов, ближе к полудню. Постучал в дверь, но никто не спешил открывать ему. Он постучал сильне, дав себе слово, что завтра же вызовет слесаря и проведет нормальный дверной звонок, чтобы его было слышно во всех уголках лофта. Понял, что ему не откроют и достал ключ. В прихожей висела его дубленка, но ни ее пальто, ни ботинок не было. Михаэль, не раздеваясь, обошел весь лофт. Мишель нигде не было.

Он прошел в спальню и, удостоверившись, что сумка с вещами осталась на месте, облегченно выдохнул. Может быть, она просто вышла на пару минут? Решила прогуляться в ожидании его, или захотела сходить в магазин. Нужно подождать немного, и все станет ясно. Как был, в верхней одежде, Михаэль сел на диван в гостиной и закурил.

Мишель не вернулась ни через час, ни через три.

Он не хотел верить в то, что его гостья исчезла из его жизни так же внезапно, как и появилась. А главное, как ему ее найти? У него не было ни номера ее мобильного, ни даже ее фамилии. Все, что он знал, так это то, что она приехала из Москвы.

Михаэль метался по лофту, натыкаясь на мебель и вещи, и кляня себя последними словами. Неужели так трудно было записать ее телефонный номер?!

Случайно брошенный взгляд на зеркало заставил его резко затормозить. Михаэль поначалу подумал, что ему показалось, но нет, она действительно оставила ему послание.

«Я вернусь».

Стараясь сохранять спокойствие, подошел к зеркалу, потер пальцем буквы, проверяя, что они ему не мерещатся. Нет, надпись была настоящей. Мишель написала ее помадой. Михаэль посмотрел на свой палец. Цвет помады был какой-то странный. Где, скажите на милость, Мишель могла взять такой от оттенок? Это же совершенно не ее тон. И почему нельзя было написать записку более классическим образом — ручкой на бумаге?

Глаза еще раз пробежались по надписи, и Михаэль громко и грязно выругался. Она оставила ему послание, но не написала номера телефона. Почему? Неужели было так сложно дописать десяток цифр, чтобы он знал, как с ней связаться? И что это значит «я вернусь»? Сегодня, завтра, через неделю? Когда?!

Никогда Михаэль не отличался терпением, даже в тех вопросах, когда такое качество было жизненно необходимо. Горячий эстонский парень, в прямом, а не в переносном, смысле этого выражения — как раз про него. В детстве бабушка, бывало, часто шутила над его нетерпеливостью, в шутку называя внука «закипающим чайником».

Вот и теперь, после внезапного отъезда, если не сказать бегства, Мишель, он прождал ровно до следующего утра. А потом обратился к одному из своих знакомых, работающему в аэропорту. Тот просьбе внял, проверил и сообщил: Мишель Виннер вылетела вчера в Ригу, а оттуда в Москву. Других пассажиров с таким именем в аэропорту Таллинна не было.

Михаэль сразу почувствовал, что речь идет о его Снегурочке. Виннер, значит. Улетела в Москву. Ничего не сказав, не оставив никаких объяснений, просто написав на зеркале помадой «я вернусь». Было обидно. Но он не мог не понимать, что для столь поспешного отъезда у нее наверняка были веские причины. Значит, там, в Москве, что-то случилось. Очевидно, что она была так взволнована, что просто не сообразила оставить свои координаты. Ну ничего, теперь, когда он знал ее фамилию, Михаэль обязательно ее найдет.

Уже через две недели, пользуясь вовсю своими связями и знакомствами, Михаэль ее нашел. Она действительно жила в Москве и работала хирургом в известном детском госпитале. Он даже позвонил ей в госпиталь и выяснил, что на работу она вышла.

Он представил себе, что далеко — далеко, за тысячу километров, его Мишель живет своей обычной жизнью. Спит, ест, работает, общается с друзьями. Быть может, она уже и думать забыла о новогоднем приключении с трубочистом?

От таких мыслей становилось горько и обидно. Никогда он не бегал за женщинами, они сами проявляли к нему интерес, настойчиво предлагая свою «дружбу». Впервые женщина зацепила Михаэля настолько, что хотелось геройствовать и сворачивать ради нее горы. Ему хотелось, а она попросту уехала и все.