Аластер Рейнольдс - Алмазные псы [сборник litres]

На дистанции двадцать тысяч километров все наше оружие вышло из строя. Опасаясь взрыва, я сбросил тягу до нуля, оставил работать только внутрисистемные термоядерные приводы. С десяти тысяч километров «Василиск» выпустил рой пиратов, каждый из которых помимо ранцевых двигателей и брони нес снаряжение для пробития корпуса и абордажное оружие. Вероятно, они уже не сомневались, что нам больше нечего в них запустить.

Мы поняли, что все кончено.

Так оно и оказалось, но не для нас, а для «Василиска». Все случилось слишком быстро для человеческого глаза. Только потом, когда появилась возможность просмотреть записи с бортовых камер, мы смогли составить общую картину произошедшего.

Вот «Василиск» подкрадывается к нам, приглушив двигатели до слабого ветерка, чтобы сравняться с нашим ничтожным ускорением. В следующее мгновение он все еще на месте, но все в нем переменилось. Двигатели заглохли полностью, а корпус начал разваливаться, от него отслоилась продольная полоса – длиннющая, все четыре километра от носа до кормы. «Василиск» завилял из стороны в сторону, потеряв осевую устойчивость. Из десятка пробоин по всей длине корабля струей бил пар. Там, где от корпуса откалывались куски, было видно медно-оранжевое зарево адского пламени. Один лонжерон заметно согнулся.

В тот момент мы еще не знали – и не узнали до тех пор, пока сами не поднялись на борт, – что «Василиск» пал жертвой старейшей опасности: столкновения с мусором. Мусора в космосе мало, но когда он все же попадается на пути… На четверти световой скорости нужно не так уж и много, чтобы причинить сокрушительные повреждения. Осколок мог быть размером с кулак или даже с большой палец, но он протаранил корабль, словно бронебойная пуля, а передача импульса едва не сорвала двигатели.

«Василиску» просто не повезло. А для нас это была самая потрясающая удача, какую только можно себе представить. Хотя на самом деле удача здесь ни при чем. Любой корабль то и дело сталкивается с чем-то похожим. Радар дальнего обнаружения находит приближающийся осколок и отдает двигателям команду аварийного отклонения. Или направляет сигнал лазеру системы предотвращения столкновений, и тот испаряет опасный объект еще до контакта. Но даже если удар произойдет, большую часть кинетической энергии поглотит абляционный лед. Ни один корабль не стал бы просто так носить на себе этот мертвый груз.

Но «Василиск» потерял лед под огнем наших лазеров. И обязательно вернул бы рано или поздно, но, оставшись на время без него, сделался ужасно уязвим. А система предотвращения столкновений была слишком занята защитой от нашего оружия ближнего боя. Одного маленького кусочка хватило, чтобы вывести из строя целый корабль.

Это придало нам сил для продолжения борьбы. Теперь, когда «Василиск» больше не гнался и не стрелял, наша команда могла выйти из корабля, не опасаясь быть сожженной или размолотой в пыль. Ван Несс первым добрался до шлюза, а я отстал от него лишь ненамного. Через пять минут мы, все двадцать три человека, в обвешанных устаревшим оружием и броней скафандрах, уже были снаружи. «Василиск» послал к нам по меньшей мере тридцать пиратов, и снаряжение у них было лучше нашего. Но они лишились поддержки своего корабля, и всем им наверняка уже было понятно, что ситуация коренным образом изменилась. Может быть, из-за этого они сражались еще яростней, учитывая то, что наш корабль был поврежден только наполовину. Раньше они собирались просто забрать наш груз и снять с «Петринали» все, что может пригодиться. Теперь же корабль был им нужен, чтобы жить на его борту. Но судя по тому, как протекала схватка, их положение осложнялось не только отсутствием огневого прикрытия. Они сражались изо всех сил, с ужасающей решимостью, но без всякой координации. Позже мы пришли к выводу, что их связь между скафандрами и даже системы пространственной ориентации, скорее всего, зависели от сигналов с корабля. А без этого они ослепли и оглохли.

И все же мы лишились доброй половины команды. Понадобилось шесть часов, чтобы одолеть последних пиратов, и к этому моменту мы потеряли одиннадцать человек убитыми, а еще трое были серьезно ранены. Но и пираты погибли все до одного. Мы не хотели брать пленных.

Зато намеревались взять с «Василиска» все, что нам нужно.

Если мы и ожидали встретить там серьезное сопротивление, то ошиблись. Пугающий масштаб повреждений стал ясен только тогда, когда Ван Несс вел нашу абордажную команду по беспомощно дрейфующему кораблю. Его словно выпотрошили, и внутри не уцелело ни одной несущей конструкции. Для оставшихся на борту быстрая смерть была милосердием. Большинство из тех немногих, кто пережил первый удар, должно быть, вскоре погибло, пока израненный корабль истекал кровью. Мы не обнаружили никаких признаков того, что «Василиск» перевозил замороженных пассажиров, хотя трудно утверждать это с полной уверенностью, поскольку целые отсеки корабля уничтожило взрывом, на их месте осталась лишь цепочка обугленных пещер. Никто из горстки выживших не попытался сдаться или вступить в переговоры. Это облегчило нашу работу. Тех, кто оставался на месте, мы застрелили. Тех, кто убегал, догнали и тоже прикончили.

За единственным исключением.

Едва увидев эту девушку, мы почувствовали в ней что-то особенное. Она не была похожа на ультра и двигалась по-другому. В том, как она ускользнула от света наших фонарей, было нечто кошачье или змеиное, нечто плавное и дикое, нечто изящное и отточенное, не подходящее для пиратского корабля. Мы прекратили огонь, увидев блеск ее глаз и сразу догадавшись, что она не может быть одной из них. Большие глаза с белой каемкой на решительном девичьем лице выражали суровый самоконтроль и непринужденное превосходство. На голове у нее почти не было волос, лоб поднимался к костному гребню с мерцающей разными цветами мягкой тканью по бокам.

Девушка была из сочленителей.

Прошло целых трое суток, прежде чем мы снова ее обнаружили. Ее знание корабля граничило с животной хитростью, словно весь этот изломанный почерневший лабиринт был ее логовом, словно она сама его для себя создала. Но ее возможности с каждым часом уменьшались, по мере того как из поврежденного корабля вытекал воздух. Даже сочленителям нужно дышать, и это значило, что на корабле оставалось все меньше мест, где она могла спрятаться.

Ван Нессу не терпелось отправиться в путь. Он был хорошим человеком, но не отличался богатым воображением и потому не задумывался о том, что может сделать для нас отбившаяся от стаи сочленительница. Я предупредил его, что состояние двигателей «Василиска» нестабильное и что мы не успеем отойти на безопасное расстояние, если погнутый лонжерон не выдержит. Теперь, когда мы забрали с пиратского корабля все, что могло пригодиться для ремонта, Ван Несс не видел смысла оставаться здесь. Однако я уговорил его подождать, пока мы не выследим девушку.