Аластер Рейнольдс - Алмазные псы [сборник litres]

– Получилось?

– Да, думаю, получилось. Возможно, между ним и мной… – Она сомкнула челюсти и прикусила язык. – Будет непросто, но… Я теряю все больше. Слова уходят. Они уже не нужны.

– Нет, Погода, останься!

– Я не могу остаться. Должна уйти. Другого пути нет. Пообещай мне, Иниго. Скорее пообещай!

– Говори. Что бы ты ни попросила.

– Когда мы… Когда…

Ее лицо исказилось от напряжения, пока она пыталась выразить свою мысль.

– Когда мы прилетим, – подсказал я.

Погода кивнула так резко, что я испугался, как бы она не сломала себе шею.

– Да, прилетим. Вы получите помощь. Найди других.

– Других сочленителей?

– Да. Приведи их. Приведи на корабль. Расскажи им, пусть они помогут.

– Приведу. Клянусь тебе.

– Сейчас я уйду, Иниго. И еще одно.

– Да. Все, что захочешь.

– Протяни руку.

Я взял ее руку в свою, здоровую.

– Нет, другую, – сказала Погода. – Другую руку.

Я взял ее кисть металлической рукой и сжал так крепко, как только посмел, не рискуя сломать ей пальцы. Потом наклонился к ее лицу:

– Кажется, я люблю тебя, Погода. И найду этих сочленителей. Обещаю.

– Любишь паука? – спросила она.

– Да, если по-другому никак.

– Глупый… человеческий… мальчик.

Она потянула мою руку с большей силой, чем я от нее ожидал. И тянула до тех пор, пока ее ложе, теплое, как кровь, не коснулось моего запястья. С моей рукой что-то произошло, я почувствовал зуд, похожий на булавочные уколы. А потом поцеловал Погоду. Ее губы были горячими, как в лихорадке. Она кивнула и отпустила мою руку.

– А теперь уходи, – сказала она.

Красное вещество накрыло лицо и ладони, полностью поглотило ее, остались лишь размытые, как у мумии, очертания.

Только тогда я понял, что не увижу ее очень долго. На мгновение застыл, словно парализованный случившимся. Но все равно почувствовал, как мой вес увеличился. Что бы ни делали сейчас Погода и мальчик, это сказалось на тяге двигателя. Мой вес продолжал плавно повышаться, и я наконец убедился, что мы достигли половины g и продолжаем ускоряться.

Возможно, мы все-таки доберемся домой.

Некоторые из нас.

Я отвернулся от саркофага Погоды и побрел в поисках выхода. Моя ладонь, крепко прижатая к груди, чтобы унять зуд, скрылась под перчаткой мерцающей машинерии. Интересно, какой подарок я получу, когда перчатка закончит свою работу?

Мой корабль – субсветовой транспорт четырехкилометровой длины, с корпусом из многослойной брони. Поверх корпуса – замысловатый лабиринт из погнутых ферм и полузаброшенных механизмов. Чертовски неудобное место для поисков пропавшего члена экипажа. Тут и армию легко потерять, не то что одного ремонтника-корпусника.

Из всех скафандров для наружных работ на «Форментера леди» [10] У корабля то же название, что и у композиции британской рок-группы «Kings Crimson». мой – второй по возможностям, и то мне потребовалось три дня, чтобы найти Бранко. Мы были в одном годе от Йеллоустона, разогнавшись почти до световой, – корабль летел в вихрях космического излучения и релятивистской пыли. Я сделал три вылазки, возвращаясь внутрь, только когда эти вихри грозили поджарить либо скафандр, либо меня. Одинокая и опасная работа. Пообщаться с командой удавалось редко, так что компанию мне составляли лишь звезды да помехи. Всякий раз, ползком добравшись до шлюза, я был вынужден выбрасывать кучу пришедшего в негодность оборудования, а медицина в моем теле работала сверхурочно, справляясь с кумулятивным воздействием радиации. И все же я снова влезал в залитый по́том скафандр и выходил наружу.

Наконец примерно в сотне метров над лонжероном правого двигателя я обнаружил Бранко.

Он был мертв. Хватило единственного взгляда, чтобы это понять. При тяге в одно g , которую развивали С-двигатели, наш корабль превратился в иглу, стремительно пронзающую космос. Бранко, должно быть, начал долгое путешествие к люку, когда от корпуса отлетел кусок металла. Всего лишь крошечный осколок, но он устремился вдоль корпуса с такой скоростью, что продырявил Бранко. Вероятность того, что нечто подобное может случиться с кораблем, – один к миллиону, и еще один к миллиону – что ремонтника в этот момент угораздит очутиться где не надо.

Бранко находился перед выступающей частью корпуса, и обломок пришпилил его к этому выступу, как булавка – редкого блестящего жука. Пробил скафандр на груди, аккурат под соединительным кольцом шлема, вышел через поясницу и воткнулся в обшивку, накрепко зафиксировав тело. Должно быть, когда это случилось, Бранко смотрел вверх, отклонившись назад, чтобы лучше видеть. Может, он почувствовал, как отломился кусок, треск наверняка передался через броню корабля и подошвы скафандра. Бранко всегда очень тонко ощущал состояние корабля, слышал, как громыхает и бормочет корпус при изменении нагрузки. Вполне возможно, что ремонтник отреагировал на неясный сигнал опасности, который пришел к нему в обход сознания.

Я несколько долгих минут оцепенело смотрел на эту картину, и страх во мне смешивался с изумлением. Есть мириады способов расстаться с жизнью в космосе, но вряд ли Бранко представлял себе именно такой исход. Сорваться с корпуса, попасть под выхлоп двигателя… получить по голове куском космического мусора… Но не так же! Чтобы тебя проткнул насквозь корабль, который ты изучил как свои пять пальцев, который ты холил и лелеял с первого дня службы. Это не просто неправильно. Это подло и жестоко, словно машина веками вынашивала гнусный план.

Конечно, оставить там Бранко я не мог. Обозначив местоположение тела, я вернулся внутрь. Подремонтировал собственный скафандр, потом, прихватив инструменты, снова вышел наружу. Тросами зафиксировал тело и лазером перерезал обломок в том месте, где он воткнулся в выступ. Потом отбуксировал Бранко вместе с засевшим в его теле обломком к люку.

«Форментера леди» лишилась хорошего члена экипажа, служившего ей верой и правдой. Я потерял человека, который стал мне другом и помог вжиться в корабельный порядок. Но при всем трагизме ситуации я никак не мог отделаться от мысли, что его смерть позволила мне продвинуться на ступеньку вверх по служебной лестнице.

Бранко был главным ремонтником. Теперь главным стану я.

– Почини скафандр, – приказала капитан Луарка.

– Починить? – опешил я.

– Рауль, ты меня услышал. Бранко не доделал дело. Ты ведь знаешь, чем он там занимался? Проверял состояние крепежных конструкций двигателя. Я по-прежнему хочу быть уверена, что двигатель не улетит к чертям, когда мы его нагрузим.

Мы знали, что Бранко успел добраться до лонжеронов. Ремонтник вышел с полным комплектом датчиков, а когда его затащили внутрь, при нем не оказалось ни одного. Получается, что он просверлил отверстия и установил датчики до того, как пуститься в обратный путь, но у нас не было уверенности в этом, поскольку записывающие устройства на его скафандре сожгла радиация.