Сэмюэль Дилэни - Нова. Да, и Гоморра

— Она из твоих ледовых рыбаков, — сообщил капитан. — Лео скоро наденет такую же. Они в основном живут вдали от жаркой части Города.

— Куда мы идем?

— По-моему, нам вон туда. — (Они двигались вдоль тусклой скальной гряды. Тут и там в камне вырезаны окна. Из теней сочится синий свет.) — Подобные места меняют владельцев каждые два месяца, а я не был в Городе пять лет. Не найдем, что ищу, — отыщем что-нибудь другое.

— Что за место-то?

Женский визг. Распахивается дверь. Женщина выходит, вихляясь. Другая вдруг выныривает из тьмы, хватает за руку, влепляет две пощечины и тащит обратно. Дверь захлопывается с повторным визгом. Старик — видно, тоже ледовый рыбак, по меху судя, — подставляет плечо молодому:

— Мы до комнаты тебя. Голову не вешай. В порядке будет все. До комнаты мы.

Мыш глядел, как они ковыляют мимо. Позади у каменных ступеней замерли двое. Она мотает головой. Наконец он кивает, и они идут обратно.

— Там, куда мы идем, среди прочего цвел промысел: людей хитростью заманивали на работу в шахты Внешних Колоний и потом брали комиссионные по числу завербованных. Промысел абсолютно законный, глупцов во Вселенной хватает. Но я был бригадиром в одной такой шахте, видел все с другой стороны. Некрасиво. — Лорк заглянул в дверной проем. — Название другое. Место то же.

Стал спускаться. Мыш быстро оглядел улицу, последовал за ним. Они вошли в длинное помещение, вдоль одной стены — деревянная стойка. Жалко светятся три панели многоцвета.

— И те же люди.

К ним вышел мужчина постарше Мыша, помоложе Лорка; свалявшиеся кудри и грязные ногти.

— Чем помочь, парни?

— Что у вас есть, чтоб нам похорошело?

Прикрыл один глаз:

— В ногах правды нет.

Тусклые силуэты прошли мимо, остановились у бара.

Лорк с Мышом юркнули в кабинку. Мужчина поддернул стул, развернул, оседлал и уселся у торца стола.

— Похорошело — как именно?

Лорк положил руки на стол ладонями вверх.

— Внизу у нас… — мужчина зыркнул на дверь за спиной, впускавшую и выпускавшую людей, — патобаня?..

— Это что? — спросил Мыш.

— Комната с кристаллическими стенами, отражающими цвет твоих мыслей, — объяснил Лорк. — Оставляешь одежду на входе и дрейфуешь среди колонн света в потоках глицерина. Его нагревают до температуры тела, глушат все твои чувства. Лишившись контакта с сенсорной реальностью, очень скоро сходишь с ума. Твои психотические грезы разыгрываются как спектакль. — Глянул на мужчину. — Мы хотим того, что можно унести.

За тонкими губами зубы мужчины клацнули.

На сцене в конце бара голая девочка шагнула в коралловый свет и стала декламировать стихи. У стойки ритмично захлопали в ладоши.

Мужчина быстро оглядел капитана и Мыша.

Лорк сложил руки.

— Блажь.

Брови мужчины восстали под спутанной челкой.

— Именно так я и думал. — Теперь сложились и его руки. — Блажь.

Мыш изучал девочку. Кожа ненатурально блестит. Глицерин, решил Мыш. Ага, глицерин. Он прислонился к стене, тут же от нее оторвался. По холодной поверхности стекали капли воды. Мыш потер плечо и посмотрел на капитана:

— Мы подождем.

Мужчина кивнул. После паузы сказал Мышу:

— Чем вы с симпатягой зарабатываете?

— Ходим на… грузовике.

Капитан еле кивнул, транслируя одобрение.

— Знаете, во Внешних Колониях есть отличная работа. Не думали чуток повтыкать в шахтах?

— Я работал в шахтах три года, — сказал Лорк.

— А. — Мужчина умолк.

Момент спустя Лорк спросил:

— Пошлете за блажью?

— Я уже. — По губам плавала вялая ухмылка.

В баре ритмичные хлопки переросли в аплодисменты: девочка дочитала стихотворение. Соскочив со сцены, помчалась к ним. Мыш видел, как она быстро взяла что-то из рук тени у стойки. Подбежала, приобняла сидевшего с ними мужчину. Их руки сошлись, она юркнула в тень, а Мыш смотрел, как мужчина роняет руку на стол костяшками вверх и под ними что-то есть. Лорк положил руку сверху, полностью закрыв обзор.

— Три фунта, — сказал мужчина, — @сг.

Другой рукой Лорк выложил на стол три бумажки.

Человек вытащил руку и их прибрал.

— Мыш, пошли. Искомое добыто. — Лорк встал из-за стола и зашагал по комнате.

Мыш кинулся за ним.

— Эй, капитан! Мужик не по-плеядски разговаривает!

— В таких местах всегда говорят на твоем языке, причем любом. Иначе какой промысел?

Они были у двери, когда мужчина неожиданно их окликнул:

— Просто хотел напомнить: возвращайтесь, когда захотите еще. До скорого, красавец.

— Пока, уродец. — Лорк толкнул дверь. В ночной прохладе замер на верху лестницы, склонил лицо над сложенными в пригоршню ладонями, глубоко вдохнул. — Мыш, ты. — Поднес руки ближе. — Понюшка за мой счет.

— Что надо делать?

— Глубоко вдохни, подержи немного, потом выдыхай.

Мыш нагнулся; упала тень — не его, чужая. Мыш подскочил.

— Спокойно. Что у нас тут?

Мыш поднял, а Лорк опустил глаза на патрульного.

Лорк прищурился и показал ладони.

Патрульный, решив пренебречь Мышом, глядел на Лорка.

— Ого. — Завел нижнюю губу за верхние зубы. — Что-то могло бы это опасное быть. Незаконное что-то, сечешь?

Лорк кивнул:

— Могло бы.

— В этих местах осторожней надо.

Лорк снова кивнул.

И патрульный.

— Скажи, чуток закон обогнуть позволишь?

Мыш узрел улыбку, которую капитан еще не выпустил на лицо. Лорк протянул руки патрульному:

— Смелее, оторвись.

Тот скрутился, всосал вдох, выпрямился.

— Благодарю. — И убрел во тьму.

Мыш посмотрел ему вслед, потряс головой, пожал плечами и, глядя на капитана, цинично сморщился.

Взял Лорковы руки в свои, нагнулся, опустошил легкие, потом наполнил. С минуту не дышал — взорвался:

— И что теперь должно произойти?

— Не тревожься, — сказал Лорк. — Оно уже.

Они пошли обратно вдоль гряды мимо синих окошек.

Мыш смотрел в речку яркого камня.

— Знаете… — сказал он чуть погодя. — Жаль, что сиринги нет. Я б сыграл. — Они почти добрались до лестницы с залитыми светом уличными кафе. Звенела музыка из усилков. Кто-то за столиком уронил стакан, тот кокнулся о камень, звук сгинул под натиском аплодисментов. Мыш глянул на руки. — От этой фигни пальцы чешутся. — (Они поднимались по ступенькам.) — Когда я был пацаном, на Земле, в Афинах, там была точно такая же улочка. Одос Мнисиклеус — через всю Плаку. Я работал в паре мест в Плаке, знаете? «Золотая тюрьма», «О кай И» [12] «М и Ж» (греч.) . . Идешь вверх по ступеням от Адриану, а впереди и вдали — задний портик Эрехтейона в прожекторах над стеной Акрополя. И люди за столиками по обе стороны улицы, они бьют тарелки тоже и смеются. Вы бывали в афинской Плаке, капитан?

— Один раз был, очень давно, — сказал Лорк. — Где-то в твоем возрасте. Но всего один вечер.