Кирилл Луковкин - Код «Уран» / Цитадель

Рик кивнул:

— Хорошо. Те дикари, которых вы поймали позавчера в северном крыле, стали шнырять здесь не просто так. Эти звери что-то замышляют. Мне пока не удается выбить из них ничего путного, кроме того, что они зачем-то ползли вниз. Непонятно!

Крез раздосадовано развел руками:

— Но рано или поздно они заговорят. Кажется, я нащупал их слабые места… — Смотритель, казалось, позабыл о Рике и погрузился в свои мысли, шевелил губами, выкатив глаза. Это продолжалось с минуту. Затем Крез очнулся и невозмутимо продолжил: — В общем, они располагают очень важной информацией. Возможно, у них есть часть священного огня или они знают, где этот огонь находится, а это — ключ к спасению Коммуны. Это поможет нам выстоять. Это очень важно!

— Да.

— Поэтому я принял решение организовать поход во внешние пределы Пространства. В состав отряда войдут только самые мужественные и сильные люди. Нужны не только опытные, взрослые воины, но и такие как ты, молодые, энергичные, способные быстро действовать. Задачей отряда станет поиск священного огня или хотя бы топлива для него. Всего, что нам понадобится, всего, что будет полезно для Коммуны. Ты согласен отправиться в поход?

Вопрос оглушил Рика.

— Не знаю… Мне нужно подумать.

— У нас крайне мало времени на раздумья. Вчера алтарь бога Машины показал новое значение. Это тревожный знак.

Рик видел этот новый знак. Он выглядел как «4» со значком «%» справа. А раньше было «5» с тем же значком. Крез прищурился. Похоже, он как-то по-своему истолковал его замешательство.

— У тебя ведь есть сестра? Сколько ей, восемь? Соответственно восьмой уровень. Готов спорить, с отоплением и светом там не очень. Да и с питанием, наверно, тоже. Думаю, можно как-то изменить эту ситуацию.

— Не стоит, господин Смотритель… Нас вполне все устраивает.

— Ладно-ладно, — сказал Крез. — Думай, но не затягивай, потому что времени действительно крайне мало. В поход я отбираю только лучших, проверенных людей, тех, кто стойко переносит не только физические испытания, но и силен духом. Тех, кто устойчив к ереси.

При этих словах он взглянул на Рика.

— Ересь бродит внутри Коммуны. Ползает как червь. Оно и понятно. Слабые не выдерживают, потому что их вера мнимая и заботит их только собственное брюхо. Вот и сочиняют с голода всякие небылицы, а потом мутят народ. Совращают молодежь. Помню, был один, шатался по нижним уровням и кричал, что мы все сидим в брюхе у какого-то чудовища, и это чудовище плавает в огромной чаше с водой, а чаша эта и есть вселенная. Все ходил и говорил, что пора выбираться наружу. Представляешь? Какая невозможная глупость!

Крез рассмеялся. Рик вежливо улыбнулся.

— А эти варвары? То, что они язычники, понятно. Темные, заблудшие души, обитающие во мраке Пространства. Но если принять хоть часть их бредней за чистую воду, можно сойти с ума. Если ты отправишься в поход, возможно, вы натолкнетесь на такие племена. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Разумеется, господин Смотритель.

— Нужно быть крепким телом и сильным духом. Не позволять ереси сбивать себя с истинного пути. Есть бог Машины, Коммуна, Пространство. Таков порядок вещей. И наша беседа не случайна, как ты уже смог убедиться. Сюда попадают только лучшие.

Крез поднялся из кресла и Рик поспешил встать.

— Со временем, — добавил Смотритель, — когда проявишь себя с лучшей стороны, я буду посвящать тебя в некоторые тайны.

— Какие?

Крез неопределенно взмахнул рукой:

— Увидишь. Что ж, вот и все. Спасибо, что уделил время. Завтра в тот же час жду тебя здесь с решением.

— Да, Смотритель.

Крез оглядел Рика:

— Ты совсем как твой отец. Такой же серьезный, всегда напряженный. Ты удивлен? Я знал его, это был отличный брат Коммуны. Но, как и многие, он слишком рано отправился на свидание с богом Машины. Кстати, он принял бы мое предложение. Ну, до завтра!

Как в тумане Рик выбрался из кабинета Смотрителя. Он задыхался. Из окружающего пространства, казалось, откачали весь воздух. Девушка-секретарь подарила ему бессмысленную улыбку и скрылась с глаз. Рик постоял немного, оправился, пытаясь собраться с мыслями, но те упрямо расползались, не получалось сосредоточиться на чем-либо. Взгляд его снова упал на блюдо с печеньем. На этот раз он не стал скромничать — набрал полный карман и даже крошки смахнул на ладонь. Для Авроры.

В этот раз церемония казни обошлась без Смотрителя. Его заменял один из жрецов — толстяк с одутловатым лицом, сопровождаемый эскортом из нескольких патрульных к выходу на карниз, следом семенила горстка зевак, состоявшая главным образом из детей и калек, то есть тех, кто не мог работать. Карнизом называли коридор, огибавший сектор по периметру. Часть его свода когда-то была прозрачной, но заросла грязью и плесенью. Если бы не грязь, сквозь нее бы виднелась противоположная стена пустующего сектора Пространства, разделенного с Коммуной пропастью. Необитаемый сектор соединялся с Коммуной только переходами, сквозь которые пролегали малые и большие дуговые коридоры.

В одном месте карниз обрушился. Стенки коридора пробило и выгнуло невероятной силой. В возникшую дыру могли свободно пройти, взявшись за руки, с дюжину мужчин. Отсюда была прекрасно видна противоположная стена Пространства, покрытая темными пятнами и потеками. Напротив дыры эскорт остановился. Жрец выступил вперед и прочистил горло, громко покашливая. Потом достал из своей хламиды Писание и кадило — большущую шестерню, привязанную к веревке. Пока он занимался приготовлениями, патрульные выстроили осужденных вдоль стены. Пленники выглядели жалко: избитые, осунувшиеся, они еле держались на ногах.

Жрец дал знак патрульным. Те замерли.

— Именем великого бога Машины! — начал он. Сделал паузу, внимательно оглядел присутствующих и продолжил: — Сегодня мы собрались здесь, чтобы совершить акт правосудия. Будет оглашен приговор. Комиссия приговорила этих преступников к высшей мере наказания за особо тяжкое преступление — ересь против учения Коммуны. Этот грех был совершен ими осознанно, умышленно и злонамеренно. Прекрасно понимая всю опасность своих пагубных воззрений, эти еретики продолжали сеять среди людей Коммуны смуту и подстрекать добрых братьев и сестер к расколу! Немыслимое злодеяние! Отвратительный грех!

Жрец набрал воздуха в грудь.

— Комиссия внимательно изучила каждое из совершенных преступлений. Были учтены все смягчающие и отягчающие обстоятельства, взвешен каждый факт. Комиссия опиралась только на истину, справедливость и закон божий. Несмотря на тяжесть совершенных злодеяний, мы постарались быть милосердны, насколько это возможно. Осужденный, брат Питер!