Кирилл Луковкин - Код «Уран» / Цитадель

Рик попросил Майю рассказать что-нибудь о себе так же, как это сделал он. Так он узнал о жизни в секторе Каппа, о традициях и обычаях еще одного маленького народа. Какие-то вещи его откровенно забавляли. Например, очень развеселил строгий запрет есть на виду у всех — люди сектора считали это кощунственным, аморальным поведением. Общество Каппа было разделено строго по гендерному признаку — мужчины и женщины проживали отдельно. В особые месяцы, обычно раз в год, проводилась Ассамблея — большой продолжительный праздник жизни, труда и любви, на котором объединялись представители всего сектора.

Семья, как ячейка общества, отсутствовала. Ее заменяли бригады, команды или отряды, которые формировались из лиц одного пола, но разных возрастов. Например, в отряде, если он формировался из мужской половины, обязательно должны были быть дети, юноши, взрослые мужчины и старик. Такие объединения создавались ровно на год, и все их участники несли коллективную ответственность за действия друг друга. Сама Майя сменила так множество отрядов. Принадлежность к отряду не означала строгий запрет на общение со сверстниками или другими людьми, но личная жизнь у людей Каппа отсутствовала. Более того, она регулировалась наставниками Ордена.

Работа распределялась по принципу жребия и тоже на один год. В конце ежегодного праздника Орден проводил лотерею, где все вытягивали свой жребий, и случай определял судьбу участника на следующий год.

— Мне досталась работа в оранжерее, — сказала Майя, — третий раз подряд. Наверное, поэтому я лучше всего разбираюсь в ботанике.

— А как же тяжелые работы, которые не под силу детям или старикам?

— Орден продумал это и устраивает отдельную лотерею для каждой возрастной категории. Этой традиции много сотен лет. Говорят, она пошла с самого начала, чтобы исключить узурпацию власти и застой в обществе. Большую помощь нам оказывают машины. — Майя немного помолчала и добавила: — А еще у нас есть важный обычай. Каждый человек сектора должен сочинить и спеть песню всей своей жизни. Считается, что в песне заключена его душа. В эту песню включается все, чем прожил свои годы человек: его работа, близкие, его победы и поражения, все его свершения, самые важные поступки. Человек может сочинять песню всю жизнь, но если не споет ее, то вычеркивается из всех хроник и забывается навечно. Поэтому наши старики каждый год поют Песню жизни, и мы вносим их в хронику сектора.

— Что, каждую песню?

— Да, — сказала Майя очень серьезно.

— Ты уже сочиняешь свою? — спросил Рик с улыбкой.

— Конечно! — Майя вспыхнула. — Но только первую строчку.

— Спой хотя бы ее.

— Нет. — Она категорично покачала головой. — Не могу. Может быть, потом.

Рик решил не настаивать. Майя продолжала рассказывать, а он лег на спину, заложил руки за голову и стал разглядывать потолок. Падавший от Хорды свет причудливо окрашивал неровности, выступы и впадины. Поначалу казалось, рельеф потолка состоит из хаотичных комбинаций фигур, линий, загогулин и точек, но глаз невольно улавливал в общей массе какую-то закономерность, некое единство, гармонично, как в мозаике, сочетавшее в себе разные элементы.

Майя говорила, но Рик уже не так внимательно слушал, поглощенный исследованием открывшихся ему видов. Каждая фигура, каждая линия несла на себе больше, чем казалась. Например, окружности — их полукружия составляли часть более сложных форм. Их пересекали по диагонали линии, которые оказывались сторонами квадрата, замыкавшего в себе два других. От точек в некоторых местах отходили лучи, но они же являлись сторонами треугольников, которые выстраивали более сложную фигуру, и так до бесконечности. В какой-то момент Рик осознал, что узрел человеческий силуэт, но эта картинка быстро распалась на бесформенные части. Потом на потолке словно бы появилось лицо, с отчетливо проступившими линиями глаз, носа и рта.

Рику стало не по себе.

— Ты слушаешь меня? — Майя пихнула его в бок.

— Да-да, — опомнился он, с трудом оторвав взгляд от потолка.

— Что ты увидел?

— Я… — Рик снова посмотрел вверх.

И обомлел.

Одна из точек в центре круга раскрылась, словно бутон цветка, и в освещенный фонарем проем полетел трос. Потом в проеме возникла фигура в оранжевом комбинезоне.

Майя тоже заметила прола. Они вскочили, похватали вещи и поспешили к месту, где свисал трос.

Рик сообразил, что Фома не собирается спускаться, трос предназначен для подъема. Он подергал конец, проверяя на прочность, затем попросил Майю поднять руки и обвязал ее, ловко смастерив петлю, которую защелкнул карабином на груди.

— Поднимай! — Рик махнул Фоме.

И Майя плавно поехала вверх. Рик стоял, задрав голову, и удивлялся, размышляя над тем, как прол силен. Мыслимое дело: выбирать трос без остановки может только машина, например, лебедка, у которой есть бобина и мотор, но человеку, даже самому сильному понадобится отдых, человек станет подтягивать груз рывками…

Фома втянул Майю в проем и скинул обратно трос. Рик быстро обвязался, защелкнул карабин, крикнул пролу и отправился вверх.

Вскоре ему открылся вид на пространство четвертого эона. Он разглядывал сверху брошенные стоянки мутантов, пандусы и лестницы, входы в коридоры — все выглядело не таким привычным, обычно он наблюдал мир сбоку или снизу, но тут оказался в центре и видит все с другого ракурса. Должно быть Создатель видел этот мир именно так.

Фома подхватил его под руки, и затащил в проем на дне колодца, ребристые стенки которого покрывала толстая бахрома колышущейся плесени и пыли. Воздух в колодце был сухой и теплый. Рик сообразил: они попали в вентиляционную магистраль. Фома смотрел на них, ожидая приказаний.

— Ты настоящий друг! — радостно воскликнула Майя и хотела обнять прола, но тот поспешно отстранился.

— Только немного дикий, — добавил Рик и улыбнулся Майе.

Потом сделал шаг вперед, посмотрел вверх.

— Нам предстоит новый подъем, — сказала Майя. — И что-то я не вижу там ничего, кроме темноты.

Фома вынул из раздобытого где-то рюкзака два отличных фонарика. Майя захлопала в ладоши.

— Что у тебя еще припасено?

Фома показал им свою добычу: пара необычных очков, которые имели компактную батарею, как у фонарей, но при включении не исторгали света, зато давали возможность отлично видеть в темноте. Прол подробно показал, как с ними обращаться и спрятал в футляр. Затем вынул фляги с водой, коробку инструментов и две дыхательные маски. Рик с Майей сказали, что знают назначение масок и как ими пользоваться. После чего Фома начал сматывать трос.

— Хотел бы я знать, где ты все это достал, — признался Рик, принимая у Майи флягу с водой. — Но ты же все равно не скажешь. Да?