Игорь Сотников - Гиперпанк Безза… Книга третья

А вот согласен ли ситуаен Отменный и всё ли его устраивает, то разве его об этом спрашивают, и кому это интересно, когда выбор пал на ситуаена Отменного, кому уже никуда не спрыгнуть и попробуй только он взбрыкнуть, люди специальной конфигурации из профильного комитета чистки человеческих свобод, мигом его возьмёт в разработку, чтобы очистить его от всех этих его предубеждений на свой собственный счёт. Думал он, что сможет так просто от них отделаться и спрыгнуть. Нет уж, ничего у вас, ситуаен Отменный не получится. Раньше вы будете отменены в историю, чем вычеркнуты из списков людей должников.

– Мы должны подвести мир к общему знаменателю, на практике этим знаменателем будут человеческие ориентиры и ценности. А начнём мы с малого. К сведению в одну измерительную таблицу, мер и весов. Где мы, как акт нашей самоотверженности, пойдём навстречу, приняв за основы иные единицы измерения физического мира человека для начала, а уж затем и до духовности настанет своё время откровений. Для чего понадобится создать свои ревизионные комиссии по формированию новых усреднённых единиц отмера мира. А там мы посмотрим, чьи мили или метры будут ближе к человеческому нутру. Наша первейшая задача состоит в том, чтобы не окультуривать массы, а культивировать их. И эта смена акцентов даже и не была замечена. – Сен-Бернар на этом месте сделал паузу и задал-таки главный вопрос:

– Вы готовы возглавить такую комиссию?

Точка «А»

– Теперь рассмотрим прилегающую территорию и пути подхода к «Платформе». – Аидыч переходит к следующему этапу ознакомления своей группы быстрого реагирования на возникшие и только назревающие проблемы, указывая на них уже с применением ручки, с помощью которой можно также делать информационные пометки на карте, но только не такие, какие хочется с дури в первую очередь делать, – фиксируя области местности на карте новыми, не всегда предполагающими трезвый взгляд на вещи названиями, – а как ещё назвать опушку долбо…ящеров или стрёмное место, – и подрисовывая на карте то, чего в реальности быть никогда не может – Крименций так даже с перепою не выглядит, как его изобразил на карте Аидыч.

И по этой в том числе причине, люди из отделения Аидыча, собравшиеся и сплотившиеся сейчас больше у карты, смотрят на карту с некоторым недоверием и вопрошанием. – Какое значение всё-таки имеет изображённый на карте так целеустремлённо в негативную сторону Крименций? И нужно ли это будет учитывать, когда они окажутся на прямую на местности? – Ну а так как ответа оттуда не следует, то все бросают косые взгляды на самого Крименция.

А Крименций и сам находится в полнейшем неведении, что там, на карте, он в масштабе тыща метров к сантиметру делает. И у него у самого есть вопросы к Аидычу. Кто хоть и непосредственный его начальник, но он бы ему посоветовал при случае, не брать в руки изобразительный инструмент, ту же ручку или карандаш, если не обладаешь художественными способностями и рисуешь как курица лапой.

Вот нисколько он не похож на это нарисованное чучело, и ему даже странно видеть то, почему все в его сторону косятся, считая, что на карте изображён именно он. Как по нему, то Аидыч там изобразил самого себя. Это, по этическим, тактическим и планово-штабным соображениям будет логичней. Аидыч, используя себя как знаковый ориентир, маркер, таким образом указывает всем им направление хода движения группы и на что обратить там особое внимание.

С чем многие тут бы поспорили, но на это времени нет нисколько, так как Аидыч продолжает свою обрисовку ситуации вокруг «Платформы», первого промежуточного пункта назначения, куда им предстоит доставить Кейса, как все быстро тут с ориентировались и прозвали того штатского с кейсом, сидящего на диване.

– На пути к «Платформе» лежат кварталы «Уныния» и «Затрапезности». – Очерчивая на карте квадратуру этих кварталов, говорит Аидыч. – Здесь особых проблем и сложностей не должно возникнуть. Но сами понимаете, что так бывает только в теории. Тогда как на практике всё всегда происходит со своими отклонениями и не всегда в лучшую сторону. Так что не мне вас учить об осторожности и бдительности. Энтузиазм в сторону расслабления никогда к ничему хорошему не приводит. Лучше лишний раз перебдеть, чем недобдеть. – Что и говорить, а Аидыч всегда прям и лаконичен, и умеет найти точные формулировки для поднятия дисциплины в своём отделении. – На что обратить особое внимание. Так это на основной контрагент и контингент этой социальной среды. На цензоров и рецензентов. Кто собой задаёт тон и определяет собой местную культуры жизни и коммуникации. При этом они действуют не напрямую, а всегда исподтишка. Чем и опасны в первую очередь. И ты их в лицо никогда не опознаешь.

– И как их распознать? – не сдержался новичок, задав вопрос.

– Как распознать? – повторил за новичком вопрос Аидыч, задумчиво посмотрев сквозь новичка.

– Что же всё-таки есть эта «Платформа»? – задался вопрос Умник, следуя по не слишком людной улице городского квартала в паре с Пруфом, собой замыкая их разведывательную группу, разбитую по парам. И хотя у Умника, как у новичка, одновременно имелось право задавать здесь вопросы чаще чем другие и это следовало делать, и в тоже время этого права у него не было в некоторых случаях, как, например, в случае вот такого его распределения, где его записали в напарники к Пруфу, – а он быть может хотел бы для себя видеть в напарниках с Вишенкой, – он всё-таки на этот счёт не задавал вообще никаких вопросов, а вот по деталям предстоящей операции он не мог смолчать. Что он и принялся делать, как только они оказались здесь, в пределах дислокации проведения операции.

И как только Умник, немного и как-то для себя неожиданно задремавший, был одёрнут от себя задремавшего Пруфом, то он от такой неожиданности и от того, что он ещё новичок и для него все эти переходы из одной реальности в другую, а тем более, если этот переход делается из одной ирреальности в пространство неотчётливого определения и размерности, где реальное переплетено с ирреальностью, не то что в новинку, а они, эти переходы, для его разума представляют загадку разума, немедленно и рефлекторно задался вопросом: «Как я здесь оказался?». И не ожидая ответа от усмехающегося Пруфа, тут же принимается крутить головой по сторонам, пытаясь осознать и ощупать своим взглядом окружающий мир, его реализуемость и реальность.

А вокруг всё обычно и ничего нет из того, чтобы выдало этот мир за нечто такое, что прорисовано в беспокойных умах архитекторов и создателей игровых вселенных. Что всё равно вызывает неустройства в голове Умника, человека, отравленного цивилизацией, и всё подвергающего сомнению своей не верой и может быть даже безверием. Это только человек из заскорузлого прошлого, когда из цивилизации у него было только удобство во дворе, подвергал мир осмыслению и сомнению через веру в него и его творение единым разумом, сконцентрированном в одном творческом Абсолюте (как можно понять, то это взгляд современника на нарративы прошлого), а сейчас человек поднялся на куда как высокий уровень своего значения, и он осознал, что сам в праве определять, чему верить, а во что нет. И ему теперь не нужны все эти ухищрения разума, ищущего для себя защиты на стороне, в виде того же бога, а он сам себя способен защитить от чего угодно.