Иван Грязин - Случившееся завтра

– И я из Москвы, – кивнул Рома.

– Да, я тоже, – мысленно анализируя внешний вид собеседников, пробормотал Игорь. Военная форма, ситцевая рубашка, светлый «варёный» джинсовый комплект. Странный контраст. Его тёмно-синие джинсы, такого же цвета куртка с воротником из искусственной шерсти, очки в тонкой металлической оправе, тёмно-красная шапка-бини и кроссовки на толстой подошве только усиливали эффект.

– Господа, – аккуратно произнёс Игорь. На это слово Владимир нахмурился, Роман поморщился, а Серж ехидно ухмыльнулся. – Прозвучит странно…

– Почему у тебя на часах нет циферблата? – перебил Игоря Рома, не отрываясь, глядя на его запястье. На нём красовались стальные умные часы с серебристым металлическим ремешком.

– Собственно, о чём я и хотел спросить, – выдохнул Игорь. – Какой, по-вашему, сейчас год?

– Шутишь? Ясно, какой, – тепло улыбнулся Володя. – Сорок пятый! Май!

– Как это, сорок пятый? – прошептал Роман. – Нет…

– А какой, по-твоему? – спросил солдат, не переставая добродушно улыбаться.

– Шестьдесят… четвёртый.

– Ну, вы, парни, конечно, даёте, – рассмеялся Серж. – Сорок пятый, ши-исят четвёртый…

– А какой тогда? – спросил Игорь, осматривая парня.

– Одна тыща девятьсот восе-емьсят седьмой!

– Ну, не для меня, – пожал плечами Игорь, пытаясь звучать непринуждённо. Получилось плохо. – Когда последний раз проверял, был две тысячи восемнадцатый.

– Чепуха какая-то, – раздражённо выпалил Володя, пронзая взглядом Игоря. – Такого не бывает!

– А я-то здесь при чём? – не понял Игорь.

– Из будущего здесь только ты, – скрестив руки на груди, заключил Серж. – Из далёкого, то бишь. В старом добром двадцатом веке машин времени нет. Нам о таком не сообщали, по крайней мере.

– Да какая машина?! – краснея от раздражения, не выдержал Володя. – Фашист он! И вы все! Скачки во времени… Устроили, понимаете ли, Герберт Уэллс… – с этими словами солдат развернулся и быстрым шагом направился в сторону гостиной в надежде найти выход из странного особняка. Роман нахмурился и отошёл в дальний угол комнаты, чтобы его не было видно. Серж с хитрой улыбкой внимательно посмотрел на Игоря.

– Ну так что? Я прав?

– Насчёт чего?

– Машины. Ты ведь из какого-то бюро, «агентства времени»? – было видно, что он очень хотел угадать.

– Нет, – неожиданно спокойно ответил Игорь. – Я тоже не понимаю, как здесь оказался и что происходит.

– Сделаю вид, что поверил.

– И чего ты хочешь?

– Полезных сведений. О буд’щем. – растягивая гласные, произнёс Серж. На его лице всё ещё держалась ухмылка.

– Нет, – немного надменно произнёс Игорь.

– А чё так?

– Не стоит нам друг другу много о себе рассказывать. Даже если никто из нас не сошёл с ума и всё это правда, лишняя информация только всё испортит.

– Каким макаром?

– Эффект бабочки, – раздался высокий голос Романа с другого конца комнаты. – Если раздавишь бабочку в прошлом, это может привести к неконтролируемым изменениям в будущем. Игорь из двадцать первого века, значит, знает больше нас всех. Если он не… – парень покрутил пальцем у виска.

– Да, – кивнул Игорь. – Если я не поехавший. И вы тоже.

– Со мной-то всё в порядке, – заверил Серж. – И бабочек никаких давить я не собираюсь, – он пронзил «шестидесятника» презрительным взглядом. – А вот почему у тебя, – пальцем он показал на Игоря, – часы без циферблата, интересно. Ещё интересно, скока ты за это дело заплатил и тяжело ли достать, – его лицо расплылось в улыбке. – Вещица-то непростая.

– Заплатил достаточно, достать нетрудно, – ответил Игорь.

– В таком случае не возразишь, если я у тя их возьму? – во взгляде Сержа блеснули недобрые огоньки. – В светлом будущем такого добра, выходит, навалом, а вот в голодных восьмидесятых…

– Голодных? – резко спросил Роман. – Почему? Вы чего сделали с нашим миром?!

– Да я ж не в прямом!.. – Серж развёл руками. Он здорово устал от нового знакомого из прошлого и его пронзительного голоса. – Ромашк, какой ты неженка! – парень возвёл руку ко лбу и театрально произнёс. – «Ах, что вы сделали с миром!» – затем он, по-прежнему скалясь, ткнул указательным пальцем в грудь Ромы. – Не мы. Вы. Мы в нём всего лишь живём. Я родился в ши-исят третьем, так чт к сор’шенн’летию ок’зался в мире, каким его оставили вы. Получите, распишитесь. Посмотришь на этого стилягу, так у меня получше вышло. Красивый, ухоженный, с часиками. Скока те лет?

– Двадцать шесть.

– Да лан? – удивился Серж. – Раз так, получается, родился ты в… Девяносто втором, как раз мне в сыновья годишься. Я не твой отец, кстати?

– Нет! – раздражённо ответил Игорь.

– Слава тебе, Господи!

Так не бывает. Нет дыма без огня, всё можно объяснить. Володя пытался сопоставить факты, только вот было бы что сопоставлять? Единственное, что он мог предположить, – плен. Концлагерь. Фашисты ставили какие-то жуткие опыты, и теперь он участник одного из них. Мы победили, но не для всех война закончилась. Кто-то всё ещё призывает к оружию.

Гнев переполнял Володю. Всё в этом доме было не так. Слишком большое, слишком роскошное, слишком мещанское, слишком… Таких домов вообще быть не должно, нигде, никогда! Ни в прошлом, ни в настоящем! Ни, тем более, в будущем! Ни в каком! О чём он вообще думает? Прошлое-будущее, туда-сюда! Будто он верит во всю эту фашистскую ерунду! Белый пол, белый потолок, белая мебель, да что за…

Володя ходил из стороны в сторону. Где-то в парадной говорили эти люди, опять свои сказки о времени друг другу рассказывали. Из всех остальных комнат веяло тишиной и какой-то пугающей пустотой. Солдат не мог найти себе места и вот уже несколько минут беспокойно метался по гостиной. В порыве эмоций он сбросил с себя фуражку. Потом он сразу же её поднял и надел обратно, от отчаяния перевернув белый стеклянный столик с белой вазой и белым цветком. Ничего не разбилось, все осталось невредимым. Всё здесь не так, как должно быть.

Володя подошёл к окнам, раздвинул портьеры и потянулся за ручкой. Пустота пустотой, но хотя бы попробовать выйти из этого буржуйского дома стоило. Ручки не оказалось ни слева, ни справа. Володя решил, что надо обследовать здание. Вряд ли здесь мог быть кто-то ещё, а если и был, то он прошёл от Москвы до Берлина – в каком-то особняке не пропадёт. Солдат раздражённо выдохнул и зашагал по другому, неизвестному ему коридору. Несколько дверей слева и справа, обе без ручек, и яркий свет откуда-то издали.

Это кухня. Огромный белый стол с высокими стульями, потолок с витиеватой люстрой, множество ящичков и шкафчиков для утвари. Такую бы кухню к нему в квартиру… Чистую, красивую, где есть место сразу для всего. Чтобы мама и соседка Клавдия Рудольфовна не делили свободные конфорки, чтобы в огромных раковинах можно было быстро вымыть посуду, и чтобы везде присутствовало это настроение простора и удобства, которым здесь было пропитано всё. Володя улыбнулся, подумав о маме и Маше. Маша… Как давно он их не видел! Как сильно мечтал посмотреть на их счастливые, улыбающиеся лица. Живы ли они? Хоть бы с ними всё было в порядке.