Винсель С. - Номинар

Солнечные лучи согревали лепестки серебряных лилий, вышитых на шерстяном ковре под нашими ногами. Я был не в силах встретиться с хладнокровным, сдержанным взглядом Акки и потому не смел отрываться от «медитации».

Меня это не касается, когда у меня есть Мойра, когда у меня есть все они.

К нашему диалогу подключился Рэк, его голос заставил отвлечься от созерцания переливающихся нитей.

– Что ты хочешь сказать, Акки? – с напором, но без всякой резкости поинтересовался он.

Чувство дежавю неожиданно пронзило меня и едва не выбило чашку из рук.

– Я хочу выяснить, кто за этим стоит. Нейровирусом должны управлять, но если я ошибаюсь, то его создатель вполне может знать, каким образом его стереть или заточить.

– Разделяю твои альтруистические стремления, но не стоит лезть в то, что тебя напрямую не касается. Не забывай об этом, – заключил Рэк и, будто соглашаясь с самим собой, слегка кивнул и отпил из чашки.

Акки не стал спорить, но и к совету наставника не прислушался.

– Нам всем нужно обновить эгиду. Предлагаю вам обратиться к Элиену за новой версией, он уже её подготовил по моей просьбе. – Пламенноволосый друг перевёл серьёзный взгляд со своего рассудительного наставника на сосредоточенную Ниро. – Мэло эгиду переустановлю сегодня сам.

– Ты поэтому меня просил остаться у тебя?

– Да, поэтому. – Будто вспомнив о моём присутствии, Акки резко перевёл настороженный взгляд на меня. – Понимаю, никто не хочет обсуждать случившееся. Но то, что мы не можем повлиять на происходящее сейчас, не значит, что в будущем у нас не нет шанса. У меня есть собственная запись памяти случившегося сегодня, и меня волнует: почему одни проходят трансформацию, напоминающую предел Роша, а другие нет.

– В случае с номинарами – понятно, – неожиданно подключилась к разговору единственный генолог в комнате. – Но ты прав, у некоторых из людей тоже наблюдались побочные эффекты преодоления предела Роша. Это может быть связано со скрытым геном.

– Может.

– К чему вносить смуту? – вмешался я.

Акки непонимающе свёл брови.

– Смуту, – повторил я.

– Спасибо, объяснил, – немного раздражённо ответил друг.

– Мэло имел ввиду: не трогай дерьмо и пахнуть не будет, – в своей манере растолковал Рэк.

Краем глаза я заметил, как Ниро торопливо отпила из своей чашки.

На время воцарилась тишина, нарушить которую смели только древние напольные часы с циферблатом, украшенным созвездиями и перламутровыми силуэтами хтонических чудовищ. Рэк не выдержал и попросил Акки присесть. После непродолжительной игры в гляделки тот так и остался стоять на своём в буквальном смысле.

– Ну, предположим, ты выяснишь причину этих трансформаций. – Я сам не понял, какой из демонов подстрекнул меня открыть рот и добавить: – А дальше что? Каким образом это приблизит тебя к создателю вируса? Да и вообще, с какого про́клятого…

– Кхм, Мэло… – Мой наставник многозначительно вскинул бровь.

– Умоляю, Ниро не маленькая и от тебя слышала выражения куда хуже, – вскинулся я и поставил пустую чашку на стол.

Акки не остался в стороне:

– Я помню, когда Мэло сломал твой подсвечник, в моём словаре появились два новых выражения. И да, Ниро тогда тебя слышала со второго этажа.

– То был канделябр из рога красного буйвола с Роатанна, – сердито уточнил наставник и весь напрягся в кресле от возмущения. На свою подопечную смотреть не стал, а вот меня с Акки в своём недовольстве просто искупал, сверля взглядом.

Метроном отбил шесть раз, прежде чем Ниро прервала затянувшееся молчание:

– ID номинара сложно перезаписать на человека?

На её вопрос первым ответил пламенноволосый тьюринг:

– При смерти любого номинара нужно предоставить тело на специальную экспертизу – это во-первых. Во-вторых, реестр учёта номинаров ведётся персональным кругом тьюрингов Совета и сверяется по бумажным носителям раз в полгода. Если ID кого-то из списка неактивен – начинается тотальная проверка ID жителей и на поиски пропавшего высылают Стражей. – Обе радужки Акки одновременно затопила морская лазурь, и он задумчиво добавил после паузы: – Я сталкивался два раза с перезаписью ID номинаров и в обоих случаях тьюринга и клиента арестовывали, притом быстро. В такой операции и Элиен не поможет.

– Если бы это было так просто, сам бы уже перезаписал.

Я не удержался и прокомментировал заявление Рэка:

– Тебе так плохо живётся, что ли?

– Ну, сегодня никто нас, конечно, камнями не закидывает и на кострах не сжигает, не гоняется с вилами, как в былые времена…

– Мэло… – раздражённо выругался Акки.

– …не суёт лук в лицо, не обрызгивает посеребрённой водой, не пытается прижечь раскалённым железом или проверить твои чресла и кровать на прочность…

– Святые грешники, никому из нас не обязательно знать про тебя и твои… Мы тебя поняли, – взмолился я, осознав весь масштаб своей ошибки.

– Прекращу, если только он наконец сядет, а то стоит надо мной будто Страж или сама Смерть, – пожаловался хозяин дома, глядя почему-то на меня, а затем развернулся к причине своего раздражения. – Акки, моё гостеприимство безгранично, но прояви уважение лично ко мне и прекрати доставать своей упёртостью. Места полно, размести своё упрямство где пожелаешь, но у меня на виду.

Акки не стал больше спорить и опустился на диван к Ниро, ему о любовных похождениях нашего наставника знать совершенно не хотелось: мы и без того вдоволь наслушались о его «геройских подвигах» раньше, чем сами к ним приступили. Рэк выдохнул с облегчением и пошёл ставить новый чайник.

– Спасибо, Акки, – сереброволосая подруга признательно кивнула и опустила ноги на пол. – Я понимаю твоё желание, Рэк. Никто не охотится на нас сегодня, но неприязнь и зависть никуда не делись.

– Вместе с суевериями насчёт нашей нечеловеческой выносливости, – раздался с кухни низкий голос. – Сколько женщин жаждут убедиться, что слухи не лгут на сей счёт. Ох, вы бы знали. Не смотрите так на меня. Скажу лишь одно. Ещё никто не усомнился в правдивости этого. И не усомнится, пока я жив!

– О, боги, заканчивай! Из тебя песок-то ещё не сыпется?! – взорвался я.

– Нет.

– Только опилки из матраса, – едва слышно прокомментировал Акки.

Ниро вновь спряталась за чашкой, но уже пустой.

Наши с Акки упрёки нисколько не смутили наставника, он принялся разливать новую порцию чая, довольно улыбаясь про себя. Ниро кивнула в знак благодарности и протянула ему пустую чашку, старательно избегая его взгляда. Для неё он был кем-то вроде доброго дядюшки, если не отцом. Рэк вырастил Ниро – с его слов – чуть ли не с пелёнок, и потому поведение заправского ловеласа её смущало похлеще нас.