Винсель С. - Номинар

Я был всеми руками и желудком за ужин в исполнении Рэка, но у Акки имелись иные планы на вечер:

– Спасибо, но переустановка эгиды займёт время, а его у нас немного.

Рэк непонимающе сдвинул брови. Добродушие сменила профессиональная серьёзность.

– Уже поздно, а я почти сутки не спал, и сегодня ночью может прийти новый заказ от Араты, – бесстрастно пояснил Акки.

Губы Ниро недовольно сжались, и она вновь спряталась за чашкой чая.

– Проклятье, я обещал Мойре сегодня ужин, совсем забыл. Нужно будет попросить Элиена установить и ей новую эгиду. Или ты можешь это сделать, когда заедем ко мне за вещами.

Меньше всего мне сегодня хотелось оставлять Мойру одну, но обещание, данное Акки, было важно. Может, договор я и не соблюдал, но хотя бы слово своё старался держать.

Элиен и Рэк неустанно вдалбливали мне в голову, как важно соблюдать договор и ни в коем случае не влезать без его заключения в чужие дела. Я научился не интересоваться ни возрастом, ни семейным положением и статусом номинаров, ни их способностями. Всё усвоил без лишних вопросов, но вот с договором у меня не вышло. Больше всего наседал Элиен со своим «всё имеет свою цену, особенно альтруизм, а за него расплачиваться никто не хочет», «у всего должны быть границы, особенно у помощи» и его коронным «мы не благотворительный фонд». Рэк выражался приблизительно в том же духе, но любил добавлять: «Мы не благотворительный фонд и не проститутки, чтобы делать исключения из симпатии». Его больше волновала гипотетически недополученная прибыль.

Я же не вижу ничего плохого в том, чтобы лишний раз помочь нуждающемуся, особенно если на то есть время и возможность. Стража порой не в силах решить проблему легитимным путем, а наёмникам наплевать на закон, регламенты и прочие рамки, мы готовы играть не по правилам. Но вот Рэк и Элиен зачем-то их писали и заставляли меня им следовать.

– Я уже об этом позаботился. Мы сразу поедем ко мне. Всё, что тебе может понадобиться, я найду. – Акки тут же переключил внимание на Ниро и Рэка. – Не забудьте про эгиду.

В уме возник вопрос, но мигом улетучился, выбитый из головы другими мыслями.

– Ужасный день, да, – устало выдал весьма заниженную оценку сегодняшним событиям Рэк. – Незачем ехать сейчас куда-то, лучше останьтесь у меня, мне так будет спокойнее. Эгиду и здесь сможете переустановить.

– Нет, в следующий раз. Может, завтра, если ты не съешь всю вырезку.

Наставник по-доброму ухмыльнулся и поднялся с кресла проводить нас. Ниро тоже встала, но отпускать нас так просто не собиралась.

– Что ты не договариваешь? Зачем тебе Мэло? – прямолинейно спросила она, и её стальной взгляд впился в лицо нашего общего друга.

Несмотря на отсутствие у Ниро зрачков и радужки, порой я каким-то шестым чувством понимал, куда она смотрит.

– Ничего, – с неменьшим вызовом ответил он и сменил тему разговора, будто Ниро проявила вопиющее неуважение. – Поставьте эгиду сегодня же. – И тут настала его очередь строго смотреть на Рэка с Ниро. – Я был бы рад разделить с вами вашу уверенность, что вирус нас не коснётся, но пока закономерность не выявлена – этого нельзя утверждать. Ниро, позаботься о себе первой, – выделил он последнее слово, – за Мэло я сам прослежу.

– Ладно, – едва ли согласилась Ниро и расслабила плечи, продолжая испускать слабые лучи хладнокровия. – Мне тоже пора домой. Завтра задам несколько вопросов на работе.

– Лучше не стоит, – предостерёг её сурово Рэк. – Если Акки прав, то лучше держать свои подозрения подальше от Совета.

– Ещё раз напомню: у НИИ Совета отделов – не связанных между собой – не один десяток. И сам Совет точно имеет веские причины не разглашать данные о жертвах. Они не отрицают существование нейровируса, но и не создают паники. Спасибо всем за вечер. Мэло, если почувствуешь себя нехорошо, сообщи мне сразу.

Ниро задержалась убрать посуду, но перед самым нашим уходом они с Акки обменялись малопонятными взглядами.

Хотя Акки никогда в открытую не обвинял, а Ниро не защищала НИИ, мне было известно отношение каждого из них к научной организации. Им обоим сложно было оставаться беспристрастными, когда одна положила свою жизнь на помощь людям в стенах института, а другой ощутил на собственной шкуре, к чему такая «помощь» может привести. Притом оба прекрасно знали о существовании обратной стороны медали, но принимали именно ту, которая была им лучше знакома.

Наш путь пролегал вдоль побережья с возвышающимся вдалеке величественным гигалитом, выстроенным в виде божественного всевидящего ока, где меня, должно быть, ждали ужин и постель. Дьявольщина, совсем забыл убрать мусор посреди квартиры.

Я попытался связаться с Мойрой, принести искренние извинения, но был полностью проигнорирован. Пока гусеница мчала на ближайшую к апартаментам Акки станцию, я заказал доставку выпечки из Старого города на наш с Мойрой адрес. Вопросы об увиденном на площади могли подождать. Мой непреклонный друг не разрешил делать крюк и заезжать домой.

Воспоминания дня теснились в моём распухшем мозгу, и только сосредоточенный взгляд Акки заставил меня отвлечься.

– Мойра спит, – неожиданно произнёс он, будто прочитав мои мысли. – Или злится.

– Скорее второе.

Он приподнял алые брови и отвернулся к окну.

Солнце успело зайти, и огни гигаполиса отчаянно слепили глаза по мере нашего приближения к центру Нового города. Вдруг меня осенило: за последние сто лет в нашу жизнь широкими шагами вошли номинары, скрывавшие до этого само своё существование. Мир начал расширяться со скоростью Большого Взрыва, и многие, тогда ещё непостижимые нашему уму вещи вошли в обиход столь резко и неожиданно, что не были сразу признаны.

Мы жили в неописуемых масштабов городе, в зданиях-сотах, где контролировали каждую нейрочастицу при помощи ИИ, посредством которого к тому же обучались, общались и развлекались. И, несмотря на этот прогресс, достигнутый благодаря Последней войне, и весь скрупулезно воссозданный из кусочков разбитого прошлого мир, кто-то отчаянно пытался разрушить само его основание. Может, сейчас я и утрировал, но мой мир кто-то точно пытался уничтожить.

Гусеница плавно остановилась на пустынной крытой станции; с нами вышло всего несколько пассажиров, тут же скрывшихся в противоположных нашему пути туннелях. Я последовал за Акки через закрытые переходы, усыпанные бирюзовыми флюрами. Гирлянда из миллионов светлячков вспыхивала впереди и медленно гасла за нашими спинами. Мы так и не проронили ни слова, пока не достигли величественной арки, ведущей в центр Тауруса, где Акки жил последние два года.