Кирилл Берендеев - Свои и чужие

– Вот же хрень, – нарушил молчание Мирон. – Не пойму. Зачем они здесь всё это раскидали?

– Может, у них проводка сдохла? Пытались новую проложить, – озвучил я свою версию, в которую, впрочем, сам не верил. Зачем столько мотков городить? Проводка не только на полу лежит, даже на стенах прикреплена. А когда мы зашли в главную пещеру, то и вовсе прифигели – там всё было завалено этими чёрными проводами, лучи фонарей терялись в них, а среди проводов…

– Матерь божья. – Мирон аж попятился назад. Затем молниеносным движением схватил в руки автомат и снял его с предохранителя. Луч фонаря упёрся в иссохший мумифицированный труп. Тонкая, будто пергаментная кожа местами слезла, обнажая истлевшее мясо и кости. Челюсти раскрылись в оскале. Правая рука была приподнята, будто мумия приветствовала нас, обрадовавшись появлению людей. Казалось, сейчас труп встанет и, всё с тем же радостным оскалом на мёртвом лице пойдёт к нам. Но встать он не мог, потому что его запутали проводами, будто поместили в гротескный кокон. Один провод входил в правое ухо мертвеца и выходил из левого, другой проник в глазницу. Я, чувствуя, что скудный обед подбирается всё ближе к глотке, схватился за пистолет.

Воцарилась тишина. Никто не вскакивал и не рвался к нам, но трупов мы увидели достаточно. Некоторые были затянуты проводами так, что их плоть едва проступала через эти жуткие мотки. Перешагивая провода, обходя их скопления, мы шли к центру пещеры, а мумий становилось всё больше и больше. Перекошенные челюсти, сломанные позвонки, оторванные конечности. И провода – обнимающие в смертельной хватке, обвивающие, будто удав свою жертву, проникающие в уши, рты…

Мне хотелось вернуться. Проф, шедший рядом, тяжело дышал. А я в этот момент подумал, что стоит нам зайти в центр это скопища, мумии оживут и набросятся на нас, окружив со всех сторон.

В центре пещеры возвышался огромный, метра три высотой и не меньше двух в ширину, чёрный камень, его такая же маслянистая, как и у проводов, поверхность переливалась под светом фонарей. А сами провода как раз и выходили из камня, являясь его продолжением. Камень напоминал жертвенник, землю вокруг которого щедро усеяли трупами.

– Он что, сверху свалился? – Мирон направил фонарь в потолок, но сетка там выглядела совершенно целой.

Проф навёл на глыбу счётчик Гейгера, прибор показал чуть повышенный фон, но далеко не смертельный.

Какое-то время все мы смотрели по сторонам, беспорядочно светя фонариками. Вопросы в голове роились, будто стая ос.

– Что за чертовщина? – Мирон показал рукой на камень, в котором явно проступало чьё-то лицо: перекошенный от боли рот, тонкий нос, закрытые глаза. Я смотрел на это лицо, чувствуя, что ноги становятся ватными. То, что находилось в камне, вроде спало. Но, казалось, стоит ему проснуться, и мы все умрём.

Существо в камне будто прочитало мои мысли. Глаза открылись.

Десятки проводов-щупалец молниями метнулись к нам. Оглушительно застрекотал автомат. Что-то выхватило у меня фонарь, я попытался полезть в карман за пистолетом, но руки не слушались. Щупальца держали крепко. Они давили на грудную клетку так, что дышать стало трудно. Кто-то кричал. Фонари гасли один за другим, и вскоре наступила полнейшая тьма.

Я лежал, запутанный проводами, в ушах свистело, а в мыслях рефреном билась одна и та же фраза: «Как мы могли так глупо попасться?». Ведь видели, что случилось с теми, кто жил здесь, но всё равно засунули головы в ловушку. Как наивные мыши, кинувшиеся на запах сыра. Хотя едой здесь и не пахло. Только смертью.

А ещё я всё время ждал, когда провода залезут мне в уши. Боялся открыть в рот, судорожно сжимая зубы. Наверное, остальные тоже боялись. Воцарилась тишина, только шелест проводов-щупалец нарушал её.

Я думал, что прошла целая вечность, когда всё же решил дёрнуться, но в ответ меня сжало ещё сильнее. Вдруг кто-то закричал, вроде Влад. Громко. Надсадно. Его крик перешёл в дикий животный вой, прервавшийся смачным хрустом.

«Оно будет давить нас по очереди», – подумал я.

«Вот она, старуха, про которую говорил Проф. Ждала нас здесь в темноте. И дождалась».

Влад заговорил. Голос был вроде его, но звучал скрипуче, мёртво.

– Адаптация…

– Влад, ты там как, братуха? – позвал его Мирон.

– Вы называете это адаптация. Мне трудно. Медленная система образов.

Первым сообразил Проф.

– Ты не Влад? – спросил он.

– Носитель повреждён. Мне жаль… но вы не воспринимаете быстрый обмен… на по—другому… вспомнил… это называется… говорить. Я говорю. Нет, я не Влад.

Голос выровнялся, стал более уверенным.

Я понял, что этой чертовщине скучно просто так удавить жертву, ей надо пообщаться, поиграть, будто кошка с мышью, свести с ума одного из нас. Или вселиться в него.

– Кто ты? – хрипло прокаркал я.

– Я… – существо замолчало, подбирая слова. – Не могу выразить. Я собираю таких, как вы.

– Эй, Влад, хватит дурковать! – закричал Мирон, но его слова тут же перешли в хрип.

– Тише, – ответило существо, – я не привык к шуму. Вербальное общение не для меня. Я буду наблюдать за вами. Когда я появился здесь, такие, как вы, питались друг другом. Их смысловые сигналы были нарушены. Они атаковали меня. Мне пришлось уничтожить этих существ и законсервировать остатки от них. Мне надо …убедиться, что вы не такие.

– Отпусти нас, – попросил я.

И тут же понял, что всё тщетно. Можно забыть про запасы на складах. Люди в этой части убежища жрали друг друга. Такая же судьба ждёт нас.

Как ни странно, моя просьба подействовала. Путы ослабли, и мы смогли встать на ноги. Никто не пытался поднять оружие или фонарь. Мы боялись.

– Я правильно понял, ты пришёл сюда, чтобы спасти нас? – внезапно спросил Проф.

Я поразился такой наглости. Какая может быть речь о спасении, если «спаситель» только что чуть нас не удавил?

– Да. Забрать. Пришёл. Должны остаться образцы вида, – ответило существо.

В этот момент Мирон чуть не совершил роковую ошибку. Я услышал, как он схватил автомат, а потом, судя по возне и хрипу, щупальца схватили его самого.

– К матери разнесу эту херню! – заорал Мирон, а потом его крик смешался с выстрелами, которые, правда, сразу затихли.

– Отдай, сука, я что тебе говорю?!

Я ничего не видел, только слышал звуки возни и ругань.

– Мирон, прошу, успокойся. Не надо, ты только всё испортишь, – уговаривал его Проф.

– Он испугался. Мы все испугались. Ты же понимаешь? – обратился Проф к существу.

То, что раньше было Владом, не сразу ответило. Долгие тягучие минуты мы ждали вердикт. Наверное, каждый из нас давно успел попрощаться с жизнью. Страх почти ушёл. Я вновь ощутил пустоту желудка и дикий холод.

– Понимаю, – наконец-то ответило существо. – Должен следить за вами. Проверять чистоту смысловых сигналов. Нам не нужна болезнь, только нормальные должны жить. Вы уничтожили свою планету. Это плохо.