Александр Ладнов - Лабиринт

– Да вот же они! – окинув взглядом всех присутствующих, произнёс непрерывно пританцовывающий бандит.

– Что ты имеешь ввиду?

– Посмотри на их лица! Они и есть Изгои! Это столица гонуки, поверхностник! Мы – та сила, которую так боятся уроды-прадханиты!

Я, впав в оцепенение, слегка отдалился от него, поскольку обнаружил то, что даже приблизительно не являлось тем, что я искал. Глупо было надеяться, что этот татуированный преступник как-то связан с движением, способным противостоять официальному правительству. Не того полёта птица. И эта ситуация… а вернее, этот народ… он выглядел нормально, но был мне противен. Почему они так беспечно проводили время, зная в какой опасности находятся?

– Они отдыхают, как в последний раз, поверхностник, – отринул мои догадки Йо-йо, а потом успокаивающе прибавил: – я знаю, что ты ищешь. И поверь, эта, кажущееся безмятежной, атмосфера – ещё не всё! Тебе следует увидеть обратную сторону ихнего мира. Следуй за мной, – и тот сопроводил меня в дальнюю часть зала.

Там, за железной дверью, было ещё одно, камерное, с тусклым неоновым светом помещение, где на диванах сидело несколько, похожих на наркоманов, возрастных мужчин и молоденьких девушек. Эта комната была изолирована, и шум не мешал нашему дальнейшему разговору.

– Я показал тебя изгоев, теперь и ты кое-что расскажи мне. Квипрокво. Кто ты, долбать тебя, такой?! – с этими внезапными словами бандит вынул из брюк ружьё и направил его на меня.

От неожиданности я потерял дар речи. Рядом стоял Филипп, который, нервно закачавшись, стал скулить, бормоча неизвестно что себе под нос. Остальные же, сидевшие здесь, никак не отреагировали, разве что один из них, обронив язвительное: «вау», засмеялся.

– Язык проглотил?! Думаешь, если ты выглядишь так же, как мы, то и отношение к тебе будет соответствующее? – разъярённо высказался Йо-йо. В помещение вошли ещё двое парней и стали позади меня. – Говори, кто ты и на кого работаешь!

Филипп начал кричать что-то неразборчивое и размахивать руками. – Заткнись, догги! – выругался неистовствующий наркодилер.

– Слушай, остынь, – попытался успокоить я того. – Мне лишь нужно было встретиться с сильной, влиятельной группировкой, которая поддержит меня в борьбе с прадханитами. И ничего более. Положи оружие.

– Я тебе не верю! Я послал тебя на смертельное задание, чтобы ты не вернулся живым. Но возвратившись, ты только всё усугубил. Это оружие… откуда оно у тебя? Это же не старый, ржавый револьвер, какими пользуются наши братья. Не морочь мне голову! Ты один из правительственных шпионов!

– Шпионов? Всё, что я поведал тебе – правда, – уверенно ответил я, но потом, поймав себя на мысли, что не знаю даже кто я такой, потупил взгляд и замолчал. «Может, это всё было ошибкой? – тревожно мнилось мне. – Может, я действительно не на той стороне, на которой следовало бы быть. Ведь я не понимаю на чьей я стороне…»

– Мне это надоело! Держите его!

Меня моментально повалили на колени посреди зала, и народ в округе оживился – видимо, их, пребывающих в наркотическом угаре, забавляло сие действие. Филипп бесновался, а когда к моей голове поднесли заряженное ружьё, ни с того ни сего прокричал: «с-с-стойте!» Он достал из-под толстовки спрятанный там пистолет, и дёргающейся рукой неуверенно навёл его на Йо-йо. «Не-не надо, отпусти его!».

– Ого, Догги, ты чего это вытворяешь? – высокомерно произнёс держащий меня на мушке бандит. – Где ты раздобыл ствол?

– Это Кле-кле-кле…

– Это Клетус дал тебе его. Ну всё ясно, – сказал наркодиллер и неспешна провёл ладонью по шеи, а затем тихо продолжил: – что же, эта ситуация становится всё более и более… – и на полуслове тот резко повернулся и выстрелил в Филиппа, которого по инерции развернуло, и тот, открыв огонь в ответ, попал лишь обидчику в плечо. Из-за пазухи последнего посыпалось множество ампул с наркотиком, и все, кто присутствовал в каморке ринулись в его сторону, жадно хватая их. В том числе – как бы дико то ни прозвучало – и заикающийся герой, что, не выпустив оружия из рук, всё же поддался своей зависимости и, лёжа на полу, истекающий кровью, потянулся за одной, упавшей рядом с ним, ампулой.

Я оказался под прессингом только одного охранника, так как второй помчался выручать окружённого и придавленного толпой наркоманов Йо-йо. Несмотря на то, что меня держали достаточно крепко, сдаваться не входило в мои намерения, и я что было силы попытался вырваться. Однако это было без толку, ввиду того что подстреленный бандит уже встал и был готов вновь навести на меня ружьё. «Филипп! Стреляй!» – прокричал я, но тот не внимал моей просьбе – он, по-прежнему безуспешно, тянулся за ёмкостью с белой жидкостью, обезумевший от жажды овладеть ею. «Это конец», – мыслилось мне. Но тот всё-таки посмотрел на меня и, видимо, осознав, что случилось, сделал попытку поднять пистолет. И в какой-то момент, когда я уже решил, что спасусь, тот протянул руку вперёд и рукоятью оружия подтолкнул ампулу к себе. Раздался выстрел, и я умер.

«Элайджа, Элайджа, постой! – громко звал я маленького мальчика в красных штанишках с подтяжками, – мама зовёт к столу!» – но тот, казалось, не слышал меня или, быть может, притворялся, что не слышит. На улице царила хорошая, солнечная погода и тому, надо думать, хотелось ещё немного поиграть. И он, заразительно смеясь, удалялся прочь от меня, пока не скрылся за белым, оштукатуренным углом нашего летнего домика. «Элайджа, хватит», – произнёс я, достигнув края здания, и, рассудив, что тот, должно быть, прячется за ним, потому как более не слышал его смеха, но, естественно, насторожившись, стал не спеша приближаться. И всё же было слишком тихо. Я со страхом повернул за угол, и увидел вдалеке, меж высокой зелёной изгородью и стеной, остановившийся на дороге чёрный автомобиль. А подле него лежали маленькие ножки в красных штанишках.

Это был лишь сон. Но открыв глаза, я обнаружил, что по моим щекам стекают слёзы. Я никак не мог унять свои тревоги и никак не мог постичь значение этого печального сновидения, что раз за разом посещает меня. Происходила ли эта сцена наяву, или же была фантазией навеянной тяжёлым бременем? – этого я не знал наверняка, но утверждаю точно – мне было безумно жаль того мальчишку… жаль, как собственного сына. «Элайджа?.. Не уж-то это и впрямь был мой сын? Почему я ничего не помню?» – впав в беспамятство, согнув ноги в коленях и обхватив их руками, непрестанно лепетал я.

Тем не менее я быстро пришёл в себя, поскольку почувствовал, что мне что-то мешает свободно двигаться. Осмотревшись и не узнав места, в котором находился, я неистово запаниковал – моё отчаяние резко сменилось ужасом. Я понял, что лежал в какой-то стеклянной капсуле без верха, а точнее – в саркофаге, и меня оплетало огромное количество проводов, подсоединённых к моему телу! В руках, в ногах зияли контакты! В помещении горел тусклый, красный свет, а оно само напоминало камеру пыток, не иначе. «Что за безумие?!» – высказался я. И вдруг в «пыточной» заиграла тихая, незамысловатая и короткая мелодия, которая, что было странно, исходила отовсюду, будто бы вокруг меня располагались сотни её источников. А после раздался какой-то механический звук, наподобие открывающихся дверей. Сюда кто-то вошёл. «Он проснулся», – констатировал женский голос. «Это невозможно», – послышалось в ответ. Мелодия повторилась, но в другой тональности, и я поймал себя на мысли, что вот-вот потеряю сознание. Отчего-то мне невыносимо захотелось спать. Загадочное окружение завесил непроницаемый туман. Вновь прозвучала мелодия. И вот я уже пребывал во владениях Морфея.