Евгений Авербух - Ксаны. По ту сторону моря

«Это логично, – подумал я. – Ведь в наши дни умы большинства людей поглощены голосистемами. Сегодня не надо быть в Риме, чтобы посмотреть Колизей, – можно просто войти в его голографическую репродукцию, задать необходимые координаты, и точная копия античного амфитеатра появится перед вами в полном масштабе в мельчайших подробностях. Зачем выходить из дома, если, сидя в кресле, можно рассмотреть любую царапину на любом кирпиче любого архитектурного сооружения? Лежа на диване, можно побывать в любом уголке Земли, посетить открытые для широкой публики научные лаборатории Марса, принять участие в играх, соревнованиях, представлениях… Вполне объяснимо, что какие-то там чайные церемонии, проводимые вживую, сейчас мало кого интересуют».

– Это очень прискорбно, – произнес я. – Необходимо как-то ограничить вмешательство всей этой высокоорганизованной технологии в нашу жизнь. Из-за нее мы теряем связь с реальностью и свою индивидуальность.

Токихиро вновь внимательно посмотрел на меня:

– Полностью согласен, – сказал он. – Я хотел бы поговорить с Вами об этом как-нибудь на досуге, но сейчас предлагаю продолжить наслаждаться легким чаем, который мы называем усуча.

– А разве не принято пить всем из одной чаши? – спросил Майк, наблюдавший за выверенными движениями управляющего, расставляющего пиалы в ряд. – Я где-то об этом слышал…

– Если бы мы проводили полную церемонию, – с полной серьезностью ответил Токихиро, – то мы начинали бы чаепитие с особого чая, который готовится в специальной чаше – пиале тяване – из густого порошкового зеленого чая – маття. Именно такой чай принято пить из одной чаши, передавая ее по старшинству и соблюдая полную тишину. А после этой стадии церемонии принято пить легкий чай в отдельной чаше для каждого гостя.

– Это все так необычно, – задумчиво произнесла Лидия, – у меня такое ощущение, что всё происходящее сейчас со мной проходит в каком-то замедленном действии. На душе так непривычно спокойно и тихо…

«Добро пожаловать в рай!» – подумал я.

– Для этого и существуют такие места, как наш остров, – неожиданно вмешалась в разговор одна из сестер – та, что была поменьше ростом.

Вторая сестра легонько стукнула ее по руке и посмотрела на нее с некоторым укором во взгляде.

Это незаметное движение, казалось, ускользнуло от всех, но только не от меня, искоса наблюдающим за понравившейся мне девушкой.

– Здесь заняться нечем только, – произнесла она шепотом, явно смущаясь своих слов и своего несовершенного английского.

– Сэнго! – резко одернул ее отец. – У нас гости, которые приехали к нам отдыхать, и сейчас не время для таких разговоров!

Сэнго улыбнулась и вежливо кивнула отцу, опустив голову. Но ее плотно сжатые губы явно говорили о том, что она испытывает некий дискомфорт, слушая разговор о спокойствии и тишине. Сэнго вновь бросила на меня взгляд своих больших глаза, а затем повернулась к своей сестре и что-то прошептала ей на ухо. Обе хихикнули.

После этого небольшого инцидента Токихиро попросил Шинджу разлить чай. Вновь размешав венчиком содержимое чайничка, девушка разлила горячий напиток каждому в его пиалу, и мы принялись, дуя на кипяток, пить обжигающий губы божественный напиток древних японских монахов. Пусть церемония и не была проведена по всем правилам, но вкус и аромат горячего и утоляющего жажду напитка от этого никак не пострадал.

Вдыхая аромат жасмина и наслаждаясь незатейливой мелодией фуэ, мы непринужденно слушали рассказ Токихиро об истории Аошимы.

– Мы так и не увидим Вашу жену? – неожиданно спросил Майк, когда управляющий окончил свое повествование.

Лицо Токихиро, до этого весело рассказывающего о кошках, заполонивших Аошиму в прошлом веке, вдруг сразу погрустнело и осунулось. Погрустнели и его дочки, а в особенности Сэнго.

– Она давно не с нами, – грустно ответил он, – умерла при родах Сэнго.

– Извините, – сконфузившись, произнес Майк.

– Это было двадцать с небольшим лет назад, – Токихиро повернулся к окну и засмотрелся на раскинувшееся за ним море. Помолчав некоторое время, он вновь повернулся к нам. – Боль уже притупилась… Вы меня извините, но меня ждут дела и нам пора прощаться.

Видимо, решив, что он явился причиной окончания приема и смены настроения у семейства Одзаки, Майк потупил свой взор. Заметив это, управляющий дружелюбно добавил:

– Майк, не думайте, что это из-за Вас. Мне действительно необходимо решить несколько не терпящих отлагательства дел.

Закончив чаепитие, Токихиро перевел коды ключей от наших домиков со своего планшета на наши. Напомнив об обеде и ужине в общей столовой, управляющий начал кланяться нам на прощание. Поблагодарив его, мы обулись и вышли на улицу, вдохнув полной грудью свежий морской воздух.

Несмотря на то, что путеводитель на планшете показал нам, как добраться до домиков, управляющий счел нужным послать с нами своих дочерей, чтобы они проводили нас до предоставленных нам на ближайшее время жилищ.

Время близилось к вечеру, и на острове уже ощущалось дуновение освежающего ветерка. На поверхности моря начала появляться небольшая рябь, которая через час другой должна была превратиться в волны средней высоты, доставляющие определенное неудобство небольшим рыбацким катерам.

Хотя особой опасности в этом не было, но мы заметили, как несколько лодок уже заплывают в бухту и медленно, неся в своем трюме пойманный улов, приближаются к пристани. Кошки, возившиеся всё это время у пристани, учуяв добычу, подняли хвосты и, жалобно мяукая, начали группироваться возле причалов. Еще несколько рыжих котов повылезали из каких-то только им известных нор и, ловко лавируя между нашими ногами, присоединились к своим собратьям.

– Надо будет завтра их накормить, – произнесла Шинджу, обращаясь ко всем нам, – а то совсем оголодали бедняжки.

– Вы их подкармливаете? – спросила Лидия, с детским умилением на глазах рассматривающая разношерстную, с преобладанием рыжего цвета, ватагу кошачьих.

– Да, – ответила Шинджу, говорившая, в отличие от своей младшей сестры, на английском практически без акцента, – каждый раз, когда мы возвращаемся с Нагахамы 5 5 Нагахама – портовый пригород города Одзу, к которому технически принадлежит остров Аошима. , мы привозим с собой пакетики с кошачьей едой.

– Шинджу может говорить о кошках много и долго, – вмешалась Сэнго, – но вы, наверное, много устали? – спросила она нас.

Я и Майк согласно кивнули в ответ. Взяв свои чемоданы, мы двинулись за девушками, повернувшими налево от своего дома. Пробравшись через небольшую стаю усатых рыжиков, ринувшихся было за ними, девушки пошли впереди нас по узкой заасфальтированной дорожке, идущей между теснившихся друг к другу домиков-минка.