Евгений Авербух - Ксаны. По ту сторону моря

Пройдя метров пятьдесят, мы очутились перед ступеньками, ведущими на возвышенность к небольшому и отреставрированному зданию синтоистского святилища, которое мы раньше видели на карте в доме у управляющего. На первом лестничном пролете возвышались сделанные из белого камня тории священные ворота, ведущие к капищу, по бокам которых находились сделанные из такого же камня фонари.

– Дзиндзя 6 6 Дзиндзя – синтоистское святилище вместе с территорией вокруг. , – указала Сэнго пальцем наверх.

Остановившись и опустив свои чемоданы, мы взглянули на местную достопримечательность.

– А оно еще функционирует? – поинтересовался Майк.

– Вы опоздали лет на сто семьдесят, – пошутила Шинджу.

– Интересно, а что делали в этом джинджу? – спросила Лидия.

Усмехнувшись над неправильно произнесённым словом, Сэнго ответила:

– Туда приходить, чтобы бросить монетку, – она сделала движение, как будто бросила вверх мячик, – кланяться, – она поклонилась в сторону святилища, – и хлопать ладоши! – Сэнго что есть силы хлопнула в ладоши и рассмеялась.

– Странная джинджу… – заулыбалась Лидия. – Интересно, зачем нужен был такой ритуал – с подбрасыванием монет, поклонами и хлопками?

– Сюда приходить, чтобы благодарить богов за хороший улов и просить хороший погода, – ответила Сэнго, – Только они забывать еще просить хороший работа.

– Дзиндзя – это синтоистское святилище, – останавливая свою шутившую сестру, серьезно ответила Шинджу. – Синто означает путь богов. Наши предки верили, что у многих вещей есть своя духовная сущность, называемая ками, которая сосуществует вместе с людьми и душами умерших. Поэтому они считали, что надо жить в любви и согласии с природой и с другими людьми, так как именно добро способствует укреплению гармонии в мире.

– В этом, безусловно, что-то есть, – задумчиво произнёс Майк. – Я считаю, что в мире нет случайностей. Может быть, путь богов и их принципы любви и добра помогут нам разобраться в самих себе и в том, куда катится этот мир, светящийся за бортом вашего острова.

– Кто-то искать себя в храме, а кто-то пытаться выбраться из него, – Сэнго явно не нравился этот разговор, и она, взяв сестру под руку, последовала дальше по дорожке.

Вновь подняв свои чемоданы и мысленно проклиная их за тяжесть и за отсутствие колесиков, мы продолжили идти за сестрами. Где-то метров через тридцать домики справа от нас закончились, и перед нами вновь открылся вид на море, огороженное от берега каменной насыпью. Пройдя еще немного, мы оказались возле двух примыкающих друг к другу двухэтажных домиков с небольшими двориками, заросшими подстриженной травой. В каждом дворике была высажена японская магнолия, и вдоль невысокого забора виднелись кусты азалии и гардении. С самих домиков открывался вид на бетонированное заграждение от волн и на море за ним. До воды было метров двадцать, и всё пространство от домика до заграждения заросло травой и какими-то неопознанными мной кустами. В общем-то, именно такое место я и искал: место, где я мог бы спокойно отдохнуть душой и телом; место, где я смог бы стряхнуть с себя пыль современного техномира. Море, солнце, зелень и тишина были мне просто необходимы.

Видимо, Майк и Лидия тоже были в восторге от увиденного. Лидия от радости даже захлопала в ладоши.

– Ну вот мы и пришли, – сказала Шинджу, – добро пожаловать к себе домой.

Из двух домиков мой располагался справа. Сославшись на усталость от переездов и поблагодарив еще раз за радушный прием, я махнул рукой чете Томских на прощание и двинулся ко входу в свой домик-минку.

Уже подойдя к двери, я услышал тихий шелест ткани кимоно за моей спиной. Обернувшись, я увидел серьезное и красивое лицо Сэнго. Томские еще что-то обсуждали с ее старшей сестрой, а она зачем то пошла за мной.

– Я что-то забыл? – в растерянности спросил я у нее.

– Можно я показать мистеру Эйку его новый дом? – неуверенно спросила она, остановившись в нескольких шагах от меня. – Я очень любить этот дом и всегда показывать его новым гостям, – объяснила она, заметив мой удивленный взгляд.

– Именно этот дом, а не тот? – я показал на смежный домик слева.

– Ага! – кивнула Сэнго.

Я посмотрел на Шинджу и Томских, которые дружно рассматривали морской горизонт. Шинджу обернулась к нам, ища глазами свою младшую сестру. Увидев ее рядом со мной, она крикнула:

– Сэнго, я уже ухожу домой!

– Я только показать мистеру Эйке его дом. Скоро вернусь, – ответила она.

– Только недолго! – Шинджу распрощалась с Томскими и зашагала обратно по узкой дорожке.

Майк и Лидия, тихо рассуждая о чём-то, двинулись к своему новому жилищу.

Я нажал на иконку ключа на планшете, и электронный замок, зажужжав внутри двери, открылся. Пропустив Сэнго вперёд, я зашёл за ней в помещение.

– Эйрик, – поправил я ее, когда мы остались одни.

В мгновение ока Сэнго превратилась из озорной и колючей барышни в милую и приятную девушку. Ее лицо, носившее маску бунтарства с налетом юношеского нигилизма, смягчилось, придав ей еще большую миловидность.

– Что – Эйрик? – переспросила она, улыбаясь.

– Мое имя не Эйка, а Эйрик.

– Имя Эйка 7 7 Эйка – японское женское имя, переводимое как «песня любви». как-то идти тебе больше, – смущенно произнесла она. – Хотя изначально это быть женский имя, но в наше время это не важно уже.

– Эйка Кэррол… – попробовал я на слух, – Ну что ж, мне нравится, – улыбнулся я ей, – зови меня Эйка, если тебе так удобней.

– Я буду звать тебя Эйка Кэори 8 8 Кэори – с японского переводится как «аромат». , – засмеялась она.

– Пусть будет Эйка Кэори, что бы это ни означало, – не стал спорить я, поддавшись ее хорошему настроению.

Сняв обувь в небольшой прихожей и оставив там свои чемоданы, я и Сэнго прошли по коридору мимо лестницы с правой стороны коридора и мимо двери, закрывающей какое-то помещение. В конце коридора, прямо напротив входа, было расположено длинное узкое окно до пола, сквозь которое виднелись заросли кустов, а на полу стояла высокая напольная ваза с цветами орхидеи. Дойдя практически до конца коридора, мы зашли через открытые двери в просторный салон, занимавший всю левую часть здания. Увидев интерьер салона, я сразу понял, что внутреннее помещение домика оборудовано не под классический японский стиль, а больше походит на смесь японской сдержанности и европейского чувства комфорта.

Салон был метров шесть в длину и пять в ширину. Его стены покрывали светло-коричневые экосистемные панели с черной рамкой, соединявшиеся друг с другом черного цвета панелью с позолоченным кубическим орнаментом. Слева от входа располагались два больших окна, выходившие на небольшой дворик с видом на море. По краям каждого из них свисали шторы темно-коричневого цвета с горизонтальными линиями золотой окраски. Непосредственно перед окнами находилось небольшое возвышение с деревянным столиком темного цвета на нем и двумя мягкими диванами без спинок по обеим сторонам столика.