Сергей Магомет - Великий полдень. Роман

– Давай выпьем вина, – предложил я и потянулся за бутылкой.

– Ты, пожалуйста, пей, Серж, – поспешно сказала Майя, – а у меня сегодня еще куча дел. Еще нужно переговорить со специалистами, съездить в Деревню.

Я уже жестоко жалел, что оказался таким неделикатным и толстокожим, пренебрег ее предложением насчет моего идейного руководства и, наверное, невольно отпугнул от себя. Может быть, даже обидел… Ясно обидел, болван!

– Хочешь поедем вместе? – самоотверженно предложил я, чтобы как-то загладить свою бестактность, доказать, что ее дела мне отнюдь не безразличны.

Но поезд уже ушел.

– Нет, тебе будет скучно, – решительно возразила Майя. – Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.

Я решил, что лучше с ней сейчас не спорить, а попытаться вернуть доверие как-то исподволь. Мне хотелось, чтобы она почувствовала мое настроение. Хотелось избавиться от скованности, которая овладела нами. Хорошо бы напомнить ей о «первом случае» и отвлечь от мыслей о черепице, ковровых покрытиях и кафеле. Но, увы, я не знал, как перебросить мостик в нашем разговоре, чтобы снова оказаться в том чудесном летнем дне.

Я отставил бутылку в сторону, но Майя взяла ее, наполнила мой бокал и заставила меня выпить. Я чувствовал, что ее решительный, небрежный тон – лишь защита. Ей как будто было не по себе наедине со мной. В ее тоне, как однажды подметил дядя Володя, действительно проскальзывали покровительственные нотки, она бессознательно подражала Маме.

– Ты еще ничего не сказал, как тебе мои апартаменты, – напомнила она.

– А ты ничего не сказала, как тебе мое мясо, – улыбнулся я.

– О, мясо превосходное!

– И апартаменты тоже превосходные!

Мы молча резали мясо на маленькие кусочки, обмакивали в соус и отправляли в рот. Майя снова наполнила мой бокал и заставила выпить. У меня уже приятно кружилась голова, и я почувствовал, что должен повнимательнее за собой присматривать, чтобы не натворить чего и, паче чаяния, не впрячь телегу впереди лошади.

– Между прочим здесь можно было бы замечательно все устроить, – увлеченно заговорил я, обводя вокруг себя рукой.

– То есть? – рассеянно спросила Майя и машинально огляделась вокруг, явно не понимая, что я имею в виду.

Я ощутил прилив вдохновения. Перед моим мысленным взором уже забрезжили счастливые картины.

– А вот, например, устроить что-нибудь эдакое в смешано-восточном вкусе! – начал я. – Вроде Бахчисарайского дворца в миниатюре. С дивными, родниково-прозрачными фонтанами в виде раскрытых бутонов роз, из золотистого мрамора. Вокруг все устлать натуральными персидскими коврами, поставить курильницы с благовониями и кальяны. Низкие, широкие диваны, обитые цветным атласом. Парчовые подушки с кистями. Золоченые клетки с соловьями и синими дроздами. Лазурные потолки, украшенные белой вязью орнаментов. Пусть тихо-тихо звенит ориентальная музыка, какие-нибудь примитивные тягучие пьески заунывного дребезжащего сетара в сопровождении флейт. Кухню можно было бы тоже переделать под стать всему остальному. Здесь должны витать густые ароматы. Пусть пахнет пловом, ячменными лепешками и сушеными абрикосами. Печку можно отделать изразцами, по полу пустить мозаику. На смотровой площадке разбить чудесный тенистый садик с карликовыми кипарисами, ливанскими кедрами и смоковницами… В общем, – продолжал я, потянувшись за табакеркой, – устроить мирное, уединенное жилище, из которого даже не захочется никуда выходить. Настоящую башню из слоновой кости… – Я втянул в левую, а затем в правую ноздрю ароматный табак и посмотрел на широкие окна, за которыми стоял густой туман. – А когда туман рассеется, – проговорил я, очарованный собственными фантазиями, в которых, однако, я был уверен, не содержалось ничего маниловского, наоборот, все это можно было воплотить в реальность, – из этого божественного гнезда откроется взгляд на окружающие просторы! И весь мир начнет вращаться вокруг…

Несмотря на возвышенное состояние души, я все-таки умолчал о самом главном: о том, что здесь, у Бога за пазухой, в эдемском уединении будут наслаждаться жизнью два счастливых человека – она и я. Впрочем, после истории с запиской мне стало казаться, что теперь ни к чему объяснения, что теперь мы способны понимать друг друга без слов.

Майя как будто не слушала меня и задумалась о чем-то своем. Может быть, мои фантазии показались ей смешными.

– Ты хоть слушаешь, что я говорю?

– Да-да, я слушаю, – улыбнулась она. – Значит, в восточном стиле? Бахчисарай?

Я заметил, что она как будто стала менее скована, в ее глазах заискрилось обычное лукавство и насмешливость.

– Так-таки, – продолжала она, как бы собираясь с мыслями покачав она головой, – А может быть ты мечтаешь обзавестись гаремом? Вот уж никогда бы не подумала! Ты с детства производил на меня впечатление добропорядочного супруга. Ай-я-яй!

Трудно было понять, шутит она или говорит серьезно.

– Боже сохрани! – горячо воскликнул я. – Не нужен мне никакой гарем, наоборот…

– Впрочем, ничего удивительного, – заметила она, – если общаться с такими жеребцами, как наш доктор и Папа (да и другие не лучше), поневоле потеряешь моральный облик. Один только дядя Володя блюдет нравственную чистоту. Вот с кого вам всем нужно брать пример…

«Господи, дался ей дядя Володя!» – мысленно возопил я. Что-то уж больно она с ним носится. Снова меня стали донимать подозрения.

– Дядя Володя прав: глядя на вас, дети вряд ли научатся хорошему. Уже исходя из одного этого, их разумно держать подальше от вас. Идея Пансиона в Деревне – неплохой выход из ситуации.

Что же это такое! Стоило дяде Володе только склонить на свою сторону Папу, он уж и философствовать начал! Ему кажется, что Папа печется о нравственности детей. Как бы не так! Просто с некоторых пор Папе особенно не нравится, когда слишком докучают семейными проблемами. Поэтому он и готов сбыть детей с рук. Да и вообще, вряд ли Папе понравились бы рассуждения о том, что он представляет для Косточки дурной пример.

– Но тебя-то нормально воспитали? – проворчал я. – Тебя наш пример не испортил?

– Во-первых, я до шести лет жила совершенно другой жизнью, – возразила Майя. – А во-вторых, кто знает, может быть я очень даже испорченная.

– Смотря с кем сравнивать.

– Например, с Альгой, – сказала Майя.

– С Альгой? – опешил я.

– А что? Почему нас нельзя сравнивать?

– Как тебе сказать… – замялся я.

– Моя Альга прекрасная девушка! – убежденно сказала Майя. – Рядом с ней даже Папа ведет себя прилично. А ведь она, кажется, как раз в его вкусе. Она очень, очень страстная натура, невероятно сексуальна, мечтательна. Но прекрасно умеет себя поставить с мужчинами. Она чрезвычайно строга и призналась мне, что если будет принадлежать кому, то лишь любимому человеку. Причем не раньше первой брачной ночи…